Замуж за «аристократа» - Царева Маша. Страница 69

Светало. На синеющем небе такими красивыми казались силуэты деревьев и домов. Шура подъехала к окну и, засомневавшись, посмотрела вниз. Что же ты медлишь? Быстрее, быстрее! Словно кто-то в спину ее толкал. Шура натянула куртку, потом, подумав, еще и шапку. Присела на кровать и посмотрела на роскошное свадебное платье: не в последний ли раз?

Она видела это как наяву. Вот она, воровато озираясь, выходит из дома, зябко кутается в куртку. Вокруг никого, нет свидетелей ее бегства. Куда ей ехать, одной, без денег, без вещей? Шура разгоняется, набирает скорость, лихо вписывается в повороты. Мелькают по сторонам знакомые дома. Арбат, Парк Горького… Шура едет на юг, задыхаясь, торопясь. Мимо памятника Гагарину – раскинув руки, стоит он посредине пустынного проспекта, словно распятый. Мимо университета, шпиль которого утонул в низких мокрых облаках. На юг, к морю, быстрее…

Шура усмехнулась и расстегнула куртку: в комнате было жарко. Потом, подумав, сняла и шапку. Что ей делать в марте на море? Оно только-только оттаяло, купаться нельзя, песок ледяной.

А в Риме – двадцать пять по Цельсию. В Лондоне теплые мостовые и цветут тюльпаны. В Париже пахнет кофе и круассанами.

Шура с глухим стуком скинула ролики. В комнате стало уже почти совсем светло. Среди неясных очертаний антикварной мебели ослепительно-белое свадебное платье казалось живым человеком. Она легла в кровать, уютно закуталась в одеяло и закрыла глаза. Хорошо бы задремать. Ведь Эрнест категорически против декоративной косметики – он ни за что не разрешит ей замазать синяки под глазами и подрумянить бледные щеки. А ей надо хорошо выглядеть – ведь на свадьбу приглашены и журналисты. Осталось всего три часа. Три часа до славы.

Засыпала она почти счастливой.