Феникс (ЛП) - Ричардс Элизабет. Страница 51

— О, — говорит он. — Может, пора ему сказать, что ты...

— Даже не заикайся, Элайджа, — говорю я.

— Натали...

— В прошлом году, я потеряла всех, кого любила. Поэтому, я пока еще не готова потерять и Эша.

— Это эгоистично, — говорит он. — И ты причиняешь Эшу боль тем, что не рассказываешь.

— Знаю, — шепчу я. — Но я еще не готова его отпустить. Я еще не достаточно сильна для этого.

— Ну, если ты собираешься продолжать эту шараду, то, по крайней мере, прекрати посылать ему непонятные сигналы, — отвечает Элайджа. — Это жестоко так себя вести с ним, если ты собираешься его бросить.

Я грызу ногти, ничего не говоря. Он прав, конечно. Это нечестно, давать Эшу надежду, когда её нет.

Элайджа кивает на ближайшую таверну с зеленой дверью, сделанную из веток.

— Может, зайдем? — спрашивает он.

— Ну, нам же надо с чего-то начинать, — говорю я.

Он придерживает дверь, когда мы входим внутрь.

Таверны забиты купцами всех слоев общества — кто-то одет в изысканные шелковые рубахи, при карманных часах и фраках, другие — в тряпье, их натруженные руки обнимают бокал с пряным Шайном. Но все весело беседуют друг с другом, будто между ними и нет никаких различий. Когда мы подходим к бару, народ едва замечает нас, пялясь в меню, но даже, несмотря на это, мы опускаем головы ниже, натянув поглубже капюшоны.

К нам подходит кудрявая шатенка-официантка с пышными формами. Её губы покрашены медным цветом, а светящиеся карие глаза густо подведены черным цветом. Она одета в типичное народное платье, как мое, за исключением того, что её платье облегает фигуру плотнее, чем мое — что не осталось незамеченным Элайджей.

— Как меня зовут, купец? — говорит она с сильным Фракийским акцентом.

Элайджа замечает дощечку с расценками у лестницы:

— Оливковая ветвь, — говорит он, переводя название с Фракийского.

Официантка улыбается и наливает две рюмки пряного Шайна, а затем ставит их перед нами. Он поднимает рюмку с янтарной жидкостью.

— За Ника и Джуно.

Я колеблюсь, но потом поднимаю все-таки свою рюмку.

— За Ника и Джуно.

Мы опрокидываем нашу выпивку в рот и проглатываем всю жидкость в один присест. Я хватаю ртом воздух, когда та обжигает мне горло. Вкус неприятный, но эффект мгновенный. Я уже чувствую себя расслабленной. Это приятно. Последние несколько дней были настолько ужасными, что мне хочется забыть обо всем хотя бы на пару часов.

Элайджа поворачивается к барменше.

— Не знаете, где мы можем найти «La Luna Estrella»?

— Нет, милый, — отвечает она. — Но почему бы тебе не остаться здесь и не выпить еще стаканчик?

— В другой раз. — Элайджа подмигивает ей, берет меня за руку и ведет меня на выход.

Она бросает нам вслед ругательства... мы не поддержали правила игры.

Мы направляемся в соседнюю таверну, которая находится через несколько дверей от нас. Эта называется «Желтая утка». Еще один тупик. Мы спешим в трактир на соседней улице, потом на следующей, и на другой. Мы посетили двадцать баров за три часа, позволяя себе выпивать только в каждой пятом, и то я чувствую, как у меня начинает кружиться голова. Это классно.

Я беру Элайджу под руку, когда мы шагаем по оживленной улице. Никто на нас особо не обращает внимания; Фракия — город чужестранцев. Я удивлена, что на улице разгуливает столько людей с наступлением темноты, но, наверное, в связи с отсутствием Дарклингов нет причин устраивать комендантские часы, как это было в Блэк Сити.

Мы входим на Плазу Тимьян, которая меньше площади Специй. В середине площади находится богато украшенный мраморный фонтан, увенчанный статуей двух влюбленных, сплетенных в объятиях. У их подножья гнездятся голуби. Когда мы проходим мимо них, они взмывают в небо.

— Аргх! Отвалите от меня, — говорит Элайджа, отмахиваясь от птиц.

Я не собиралась смеяться, но не смогла сдержаться, и смех все-таки сорвался с моих губ.

— Это не смешно, — сказал он ворчливо.

— Извини, — говорю я в ответ, вынимая серые перья из своих волос. — Но если честно, почему тебя так пугают птицы? Они же милые.

— Нет, в них нет ничего милого! У них эти ужасные, бусинки глазки и отвратительные когтистые ноги. — Он вздрагивает, а я снова смеюсь. — Они делают вот так, — говорит он и хватает меня.

Он щекочет меня, и я уже едва могу дышать от смеха.

— Извини, извини, — задыхаюсь я.

Он смеется и отпускает меня.

— Наверняка есть нечто такое, чего и ты боишься.

— Ага, вирус, — говорю я надломленным голосом.

Элайджа прижимает меня к себе, и я в ответ прижимаюсь щекой к его груди.

— Я позабочусь о тебе, Натали. Тебе не придется проходить через это в одиночку, — бормочет он.

Его руки ненадолго обнимают меня крепче, прежде чем отпустить меня. Я удивлена, как быстро бьется мое сердце.

— Давай проверим следующую таверну, — говорю я, замечая здание с синей дверью.

Мы заходим внутрь. На это раз барменша - блондинка, со светло-зелеными глазами. Меня охватывает волнение, а вдруг это Эсме, но потом я вспоминаю, что та сидела в кресле-каталке и на сегодняшний момент ей должно быть лет сорок, а то и пятьдесят, а этой женщине около тридцати. Барменша подходит к нам и её улыбка чуть меркнет. Какое-то мгновение, мне страшно, что она узнала нас, несмотря на капюшоны. Но затем она вновь улыбается.

— Как меня зовут, торгаш? — спрашивает она.

Элайджа глядит на доску с ценами.

— Розовое яблоко.

В награду мы получаем две бесплатных рюмки пряного Шайна.

— Мы ищем таверну под названием «La Luna Estrella». Не слыхали о такой? — спрашивает он её.

Она качает головой. Даже, если она что-то и слышала, сомневаюсь, что рассказала бы нам.

— Наслаждайтесь выпивкой, — говорит она, игриво подмигивая Элайдже, который подмигивает в ответ. По какой-то идиотской причине, я чувствую ревность.

Элайджа присаживается и выпивает свой алкоголь.

— А разве нам не нужно идти дальше? — спрашиваю я.

— Ты выглядишь уставшей, — говорит Элайджа

— Ну, спасибо, — бормочу я.

— Ты меня прекрасно поняла. Мы можем продолжить наши поиски с рассветом.

— Уверен? Мне несложно продержаться еще несколько часов... — неубедительно бормочу я. Я опустошена.

Он кривовато улыбается мне и пододвигает мне табурет.

Я сажусь.

— Хорошо, еще один стаканчик, а потом мы вернемся к мадам Кларе.

Один стаканчик вскоре превратился в два, потом в три, следом в четыре, и я уже потеряла счет времени, но сложно следить за временем, когда выпивка следует одна рюмка за другой. Я даже не помню, как мы заказывали их, позволив себе пить за счет заведения, но барменша, похоже, была рада подливать нам. Элайджа неустанно развлекал меня, рассказывая смешные истории о рыбалке в Виридисе и о трех своих братьях.

— Итак, дай-ка я проясню для себя, — говорю я. — Ацелот твой старший брат?

Он кивает.

— Он славный. Всегда его любил. Потом идет Донатьен, мамин любимчик, и, наконец, Марсель, мой младший брат. Вот он настоящая задница.

— А почему никто из них не пошел с тобой, чтобы помочь в поисках вашей мамы? — спрашиваю я. — Разве они за неё не переживают?

— Нет, но она не их мать. Ацелот, Донатьен и Марсель мои сводные братья, — объясняет Элайджа, опрокидывая в рот еще одну стопку. — У нас сложные взаимоотношения.

— Мне это знакомо, — говорю я. — Моя мама изменяла отцу, и Полли мне... была... сводной сестрой.

Он грустно мне улыбается.

Барменша вновь наполняет наши рюмки. Она нервно поглядывает себе через плечо на дверь, так что я несколько резко оборачиваюсь, чтобы понять, что же она высматривает, и чуть не падаю с табурета. Я смеюсь, когда Элайджа подхватывает меня.

— Ладно, красотка. Пора забирать тебя домой, — говорит он.

— Может еще по рюмочке? — спрашиваю я.

— Нет, нам уже хватит.

Я изображаю надутый вид, а он хохочет.

— Утром ты будешь об этом сожалеть, — говорит он.