Нежное прикосновение - Рэддон Шарлин. Страница 38

— Я сейчас уйду, и вы сможете заняться своим туалетом, — сказал он, сбросив с себя одеяло, которым он, скорее всего, укрылся ночью. Так как он спал полностью одетым, теперь ему оставалось только обуть мокасины.

Брианна зевнула. Ей очень захотелось снова зарыться под одеяла. Она провела тревожную и почти бессонную ночь, ожидая неизвестно чего. Ей все время казалось, что вот-вот что-то должно произойти. Может быть, она ждала, что Кол заберется в ее постель?

У нее по спине побежали мурашки и зазвенело в ушах. Она тряхнула головой, пытаясь отогнать нескромные мысли. Ей, конечно же, очень хотелось, чтобы ее любили, однако она чувствовала страх и отвращение, когда представляла, что ей придется спать с мужчиной. То удовольствие, которое она испытывала, когда Кол ее целовал, — это совсем другое. Одно дело поцелуи, а другое дело физическая близость. Она выбралась из постели и оделась, ругая себя за то, что думала о Коламбусе Нае как о любовнике. Несмотря на то что она убежала от собственного мужа, она все еще оставалась замужней женщиной. К тому же в тот вечер, когда Дульси Молтон побил ее муж, Кол ясно дал понять Брианне, что может предложить ей только дружеские отношения. Ей, конечно, больно было это осознавать, однако придется ей справиться с этой болью.

Когда Брианна вылезла из фургона, то увидела, что Лавиния и Люси Декер разговаривают с Наем, а Франсуа и Жан Луи играют с Шекспиром, заставляя его ловить кусочек кожи, привязанный к концу веревки. Возле соседнего фургона из-под брезентового покрова вырывались клубы дыма. Она поняла, что мужчины уже собрали плиту Лилит и она, как всегда безуспешно, пыталась разжечь в ней огонь.

— Доброе утро! — прокричала Лавиния. У нее был такой громкий голос, что его, наверное, слышали даже в Индепенденсе. — Люси сегодня встала пораньше, чтобы испечь свои знаменитые лепешки. Мы думали, что найдем мистера Ная под фургоном промокшим до нитки после вчерашнего ливня. Как хорошо, что вы пустили его переночевать в фургон!

Брианна наклонила голову, делая вид, что гладит Шекспира, чтобы никто не увидел, как покраснело от стыда ее лицо. Она тайком, из-под опущенных ресниц, посмотрела на Кола, который, ничего не замечая, с аппетитом уплетал лепешку.

— Угощайтесь, миссис Виллард, — сказала Люси, беря с тарелки еще дымящуюся лепешку и протягивая ей. — Мама всегда говорит, что я пеку самые лучшие в Индиане лепешки. Правда, мама?

Девушка с таким умилением смотрела на Ная, что Брианне захотелось швырнуть в огонь всю тарелку с лепешками. Почему она вдруг почувствовала себя старухой, когда ее назвали «миссис Виллард»? Сказав, что должен запрячь волов, Кол взял с тарелки еще одну лепешку и ушел. Люси смотрела ему вслед до тех пор, пока он не скрылся из виду. Повернувшись, она увидела, что Брианна смотрит на нее.

— У него такая уверенная, чисто мужская походка. Вы согласны? — обратилась к ней Люси и залилась ярким румянцем. — О-о, простите, вы, наверное, не видите в нем мужчину, ведь он ваш брат.

Лавиния громко расхохоталась.

— Пойдем, девочка, нам нужно еще свой фургон загрузить.

Когда через несколько минут вернулся Кол, ведя за собой упряжку волов, Брианна присмотрелась к его походке и решила, что Люси права. Он двигался со спокойной уверенностью, грациозно и в то же время по-мужски тяжеловато.

Надевая на переднюю пару быков ярмо, Кол поднял голову и посмотрел на Брианну. На его губах появилась знакомая ироничная усмешка. Она моментально покраснела и, подняв глаза, посмотрела на потемневшее небо. Послышались приглушенные раскаты грома.

— Кажется, снова будет дождь, — пробормотала она и поспешила к Лилит, чтобы помочь ей приготовить завтрак.

Эллис и Тобиас Вуди неуверенно переглядывались, слушая своего отца, который давал им наставления, перечисляя, что им надлежит сделать за сегодняшний день. За ночь уровень воды в Большой Голубой реке несколько уменьшился. Утром все боялись, что в этот день снова пойдет дождь, однако тучи прошли стороной. Теперь надвигалась еще одна гроза, но она, скорее всего, должна была разразиться к ночи. Поэтому решили как можно скорее переправиться через полноводную реку.

— Слушай, папа, — сказал Тобиас. — Эллис лучше управляется со скотиной, чем Лайл. Пусть парень останется здесь и поможет переправить фургон.

— Пришло время и Лайлу научиться управляться с животными, — ответил Тасвелл Вуди. — Ты же знаешь, что это совсем не трудно.

Из всех своих братьев Тобиас больше всех любил Лайла. Наверное, из-за того, что ему, как самому старшему брату, пришлось принимать активное участие в воспитании самого младшего. А может быть, еще и потому, что Лайл — этот рыжеволосый и шаловливый паренек — был как две капли воды похож на их единственную сестру Мери, которая умерла как раз перед рождением Лайла. Он даже не пытался убедить себя в том, что в этом не только его вина. Как самый старший из братьев он был ответственен за то, что Лайла так и не научили плавать. Однако сейчас уже поздно было упрекать себя в этом. Лайл не умел плавать, и с этим ничего не поделаешь.

Лайлу уже исполнилось восемнадцать лет, и он сам был в состоянии постоять за себя. Никто бы не заставил парня лезть в воду, если бы он признался в том, что не умеет плавать. Было много парней, умеющих плавать, и они могли бы переправить скот через реку. Однако Лайл решил никому ничего не говорить.

Не сказав ни слова, Лайл направился к своей лошади. Тобиас подошел к нему, положил ему руку на плечо и улыбнулся, подбадривая его и пытаясь внушить ему, что предстоящее задание ничуть не труднее, чем, к примеру, косить созревшую пшеницу на залитом солнцем поле.

— Ты двинешься вверх по течению, Лайл, а я пойду вниз по течению. Веди себя так, будто ты просто собираешь животных в стадо на поле. Покрикивай на них, посвистывай, чтобы они не волновались. Когда ты почувствуешь, что Старина Чарли поплыл, то вытаскивай ноги из стремян и плыви за ним. Если ты останешься сидеть в седле, то под твоим весом он уйдет глубже под воду и не сможет быстро двигаться. Тогда вы оба можете утонуть. Просто соскользни с его спины и держись за его хвост. Он потащит тебя через реку. Как только он коснется копытами дна, ты снова можешь сесть в седло. В этом нет ничего сложного, мой маленький брат.

Сев на лошадь, Лай весь сжался от напряжения. Он напоминал сейчас деревянную доску. Из таких досок они делали плоты для переправы фургонов. Он знал, что должен был делать его брат, и ему внезапно захотелось подъехать поближе к гнедой кобыле Тобиаса и в последний раз обнять его. Он старался держаться спокойно, и только узкая белая полоска, образовавшаяся вокруг сжатых губ, выдавала его страх.

— Я буду делать самую тяжелую работу, — сказал Тобиас, успокаивая его. — Тебе же нужно будет только подбадривать коров, чтобы они не боялись. Я буду направлять их так, чтобы их не унесло течением. Думаю, что это справедливое распределение обязанностей. Ведь я же старший, правда, Лайл?

Лай изобразил улыбку, но не решился посмотреть в глаза Тобиасу. «Поддержи меня сегодня, Господи! — молился про себя Лайл. — У меня появилось плохое предчувствие. Мне кажется, что сегодня мы с Тоби работаем вместе в последний раз. Убеди меня в том, что я ошибаюсь!»

Коламбус Най и с ним еще несколько мужчин собирали скот в стадо. В этот момент к охотнику подъехал Тобиас и сказал ему:

— Это, конечно, дело чести. Парень боится воды, но я решил, что если он согласился на это, то должен будет делать все без посторонней помощи.

Най внимательно посмотрел на Лайла Вуди. Парень как раз занимал свое место у дальнего конца стада. Гнедой жеребец Лайла был очень пугливым и наверняка уже почувствовал страх юноши. Чувство собственного достоинства у восемнадцатилетнего парня очень обострено! Впрочем, возраст здесь не имеет никакого значения. Однако Най не был уверен в том, что парню, чтобы доказать, на что он способен, нужно рисковать своей жизнью, но раз Лайл решился, так тому и быть.