Наперекор стихии - Хэвиланд Диана. Страница 55

— Я этого и не предлагаю. Только до ближайшего порта.

— Приказ императора дойдет до любого порта Франции. Так сказал мне доставивший письмо. Луи Наполеон не станет шутить с мощью правительства Соединенных Штатов, по крайней мере, сейчас. Джон Слайдл уже говорил нам, что четыре военных корабля, построенных на французских верфях для Конфедерации, никогда не сойдут со стапелей. Император не собирается нарушать нейтралитет ради…

— Гиблого дела? — Голос Брайна звучал холодно. — А что ты об этом думаешь?

— Не важно, что думаю я. — Дональд говорил спокойно, но с достоинством. — У меня есть свои обязанности на корабле. Я исполняю их, насколько могу, пока «Ариадна» остается на плаву. Но это долго не продлится, если не починить двигатели.

— Ладно, теперь послушай меня, — сказал Брайн. — Есть такой небольшой порт, рыбацкая деревушка под названием Санта-Клара. Она находится меньше чем в ста милях по направлению к испанскому берегу. Там нет консульства Соединенных Штатов. К тому времени, как янки разнюхают, что мы ушли туда, двигатели отремонтируют, мы загрузимся углем и провизией и выйдем в море.

— Санта-Клара? Думаю, мы действительно сможем туда добраться…

— Это наш единственный шанс, — подытожил Брайн.

— Нет, вы так не можете, — вскрикнула Селена. — Брайн, послушай, пожалуйста! Ты не можешь опять бросить меня, сейчас, когда… — Она кинулась к нему, простирая руки.

— Пожалуйста, Селена! Ты же не думала, что я останусь здесь, в порту, дожидаясь, пока французские власти задержат мой корабль.

— Мне нет дела до корабля, мне вообще ни до чего нет дела, кроме…

Дональд прокашлялся.

— Я подожду вас в гостиной, — сказал он и быстро вышел из комнаты, закрывая за собой дверь.

— Брайн, я не пущу тебя. В этот раз — нет!

— Ты слышала, что сказал Дональд? Нам нужно как можно скорее покинуть Биарриц.

— Ну, а если капитану «Монтаука» станет известно, что вы уходите в Санту-Клару, тогда что?

— Тогда мы сразимся с ним.

— Да ты с ума сошел! Ты будешь рисковать своей жизнью, и жизнью Дональда, и членов своей команды ради войны, которая уже проиграна?

— Война не проиграна, пока Юг не сдастся. А этого пока не произошло.

— Война! Ненавижу ее! Как я могла думать, что война — волнующее или романтическое событие? Крейг был прав.

— Крейг? А, тот газетчик, о котором ты рассказывала. Который так помог тебе сделать карьеру…

— Крейг рассказывал мне про Крым, про индийское восстание. Жестокость и страдания. Он сказал, что когда страдание достигает высокого накала, обе стороны забывают даже азы гуманности. Он сказал, что даже несмотря на то, что ты служишь на флоте Конфедерации, если попадешь в плен, тебя повесят за пиратство.

— Вполне вероятно, — согласился Брайн. — Но, как видишь, они еще не поймали меня.

— Брайн, не берись опять за старое. Пусть французы арестуют твой корабль, если надо. Ты будешь в безопасности во Франции, и мы будем вместе. — Она обняла его. — Пожалуйста, дорогой!

— Ты думаешь, я хочу уезжать от тебя? — Голос его прерывался. Он обхватил ее и притянул к себе так, что ее лицо приблизилось к его. — Разве ты не знаешь, как я…

Она почувствовала, как судорожно забилось сердце. В его лице было что-то, чего она никогда не видела прежде, — нежность и обожание… Наконец-то он скажет, что любит ее. Что нет ничего важнее их любви.

Потом это ощущение ушло, и взгляд его стал знакомым — чуть насмешливым.

— Если хочешь поцеловать меня на прощание, лучше поторопись. Времени у нас немного.

— Нет, Брайн, нет!

— Я возвращаюсь на «Ариадну».

— Ну так иди! Если я так мало значу для тебя.

— Нет, ты много значишь для меня, больше, чем я того желал, но все равно…

— Все равно ты уходишь. Потому что все еще надеешься, что тебя примут в тех старых прекрасных креольских семейках, которые обращались с тобой как с мусором там, в Нью-Орлеане, когда ты был мальчишкой? — Горечь поражения придавала жесткость ее голосу. — Кто знает, может, тебе это и удастся. Прошлым вечером, на балу у миссис Гвен, тебя встретили как героя. Прекрасный джентльмен, победитель в сражениях. Капитан Брайн Маккорд с «Ариадны»! Скажи, Брайн, неужели это вся твоя награда за годы унижений?

Он вздрогнул, и она почувствовала внезапное сожаление за причиненную ему боль. Но еще до того, как она хотела исправить положение, он мягко сказал:

— В звании героя есть свои преимущества. Разве не я разделил прошлой ночью ложе с прекраснейшей из блиставших на балу женщин? Ну, а если янки меня не вздернут, разве ты не будешь ждать меня на пристани, когда я вернусь?

— Не знаю, где я тогда буду! Не знаю, что произойдет со мной в ближайшее время. Ты разрушил все в моей жизни, все!

— Ну, так уж и все? Очаровательная миссис Сквайер простит тебя за неожиданный уход прошлым вечером. Сезон здесь только начался. Ты найдешь здесь множество людей, о которых можно написать.

— Я не то имела в виду! Ты ничего не понимаешь. Крейг Лейтимер любит меня и верит мне. Он хочет на мне жениться.

— И, без сомнения, женится. Так что, как видишь, ты ничего не теряешь, Селена. А когда я уйду в море, со мной, благодаря тебе, останутся некоторые чудесные воспоминания.

Он повернулся, подошел к двери и распахнул ее.

— А твой сын? О нем ты тоже будешь думать?

— Мой сын? А откуда мне знать, что он мой?

С ее губ сорвался крик боли и потрясения. Но Брайн уже повернулся к ней спиной и бросил Дональду:

— Пошли.

— Встретимся внизу, — холодно сказал Дональд.

Он подошел к Селене, взял ее за руку и отвел назад в комнату.

Там он обнял ее.

— Селена, дорогая моя. Я ничего не знал о ребенке.

— Брайн тоже не знал до сегодняшнего дня. — Она пыталась побороть слезы. — Не надо было мне вообще говорить ему об этом. Ему все равно. Он даже не верит, что Кейт — его ребенок.

— Я тебе верю, — кивнул Дональд. — И Брайн поверит, когда со временем придет в себя. Он говорил в раздражении. Последние месяцы он постоянно находится в страшном напряжении. А теперь занят мыслями о спасении «Ариадны». Если нам придется встретиться с «Монтауком» в бою, наш корабль не имеет никаких шансов.

— Корабль! Он стоит между нами с той самой поры, как Брайн стал командовать им. А до того была Иветта. Никогда я не буду на первом месте для Брайна… Никогда!

Дональд изумленно взглянул на нее.

— Иветта де Реми? Но я думаю, ты никогда не предполагала, что Брайн и она… Разве даже и теперь ты не понимаешь этого? Иветта — агент Конфедерации. Только это их с Брайном и связывает.

— Откуда у тебя такая уверенность? Она красивая, и Брайн знает ее долгие годы, знал даже там, в Нью-Орлеане.

— Да, Иветта действительно красива. И элегантна, и предана нашему делу. Но я знаю, что между ней и Брайном ничего нет. Мне пришлось удостовериться в этом, Селена, потому что, видишь ли, я люблю Иветту. И она меня тоже любит. Когда война закончится, я собираюсь вернуться сюда и сделать ей предложение.

— Ты — и Иветта? — Заявление Дональда потрясло Селену несмотря на ее собственное состояние. — Но ведь ты едва знаешь ее.

— Нам пришлось близко узнать друг друга, когда «Ариадна» стояла в Бордо. Она была связной между мной и Брайном. И Джоном Слайдлом.

— Вот даже как!

— Я знаю, что она слишком хороша для меня, — сказал Дональд с застенчивым смехом, столь хорошо памятным Селене. — Но все равно хочу после войны поселиться в Ливерпуле. Буду строить корабли. Самые скоростные лайнеры из тех, что есть. Я заставлю ее гордиться мною, Селена.

— Она и сейчас может гордиться тобой. — Селена взяла его руки в свои. — Опять ты уезжаешь сражаться, рисковать головой на войне, которая ничего для тебя не значит… Только из-за того, что когда-то принес присягу… — Ее пальцы сжали его ладонь. — Тебе действительно надо ехать, Дональд? Даже Брайн поймет, если ты…

— Брайну еще понадобится мое умение работать с двигателями, если мы хотим провести корабль из Биаррица в Санта-Клару.