Наперекор стихии - Хэвиланд Диана. Страница 68

Глаза Дональда заволокло пеленой, он сжал губы. Брайн вспомнил о тех невыносимых минутах на пляже Санта-Клары, когда Дональд, поддерживаемый двумя матросами, лежал на песке, обагренный кровью, сочащейся из глубокой раны.

— Опять нога беспокоит? — поинтересовался Маккорд.

Дональд отрицательно покачал головой.

— Лучше бы тогда, в Санта-Кларе, ты позволил мне умереть. — Дональд дрожал всем телом.

— Ты пьян?

Дональд вновь мотнул головой.

— Так какого же черта ты так нервничаешь?

Дональд тупо смотрел на нетронутый стакан.

— Я виноват в потере «Ариадны».

— Нет, ты действительно пьян.

— Я сказал Иветте, что мы плывем в Санта-Клару.

— О чем ты говоришь? Ты сразу же отправился на «Ариадну». — Брайн что-то вспомнил. — Хотя нет. Ты остался поговорить с Селеной.

— Все равно. После чего я вернулся в свою комнату собрать вещи. А там меня ждала Иветта. Она пришла попрощаться. Она плакала и говорила, что боится за меня. Я пытался ее успокоить и сказал, что мы плывем только до Санта-Клары, чтобы там произвести необходимый ремонт.

Мышцы на лице Брайна напряглись.

— Ты круглый дурак! Значит, плакала, не так ли?

Глядя через стол на Дональда, Брайн видел, какая мучительная борьба разворачивается внутри него.

— Я сказал тебе, что я виноват в потере корабля и гибели экипажа.

— У тебя не было оснований подозревать Иветту. Ведь каждый из нас считал ее на нашей стороне. — Мимолетная ярость Брайна уступила рассудку.

— Из-за меня погибли наши друзья…

— Нет. Из-за Иветты.

Дональд поднялся.

— Куда ты собираешься?

— Не знаю. — Дональд выглядел постаревшим, в глазах застыла тревога. — Я собирался встретиться с Иветтой до отправления в Бордо, чтобы отдать ей это… — Достав небольшую бархатную коробочку, Дональд щелкнул застежкой. Изящное брильянтовое ожерелье с двумя рубинами заблестело в свете огней. — Может быть, мне отдать это одной из девочек внизу?

— Нет, ты не сделаешь этого. Лучше отдай это Иветте.

— Зачем ты так говоришь?

— Сядь. — Дональд повиновался. — Ты можешь помочь заманить Иветту на борт «Долфина», если, конечно, желаешь искупить свою ошибку.

— Что мне надо сделать для этого?

Спустя два дня Брайн стоял на мостике «Долфина». Воздух был холоден, но чист. Свежий ветерок, долетавший с Атлантики, играл парусом на небольшой рыбацкой лодке, курсирующей вдоль гавани. Но Брайна сейчас вовсе не интересовала погода. Он вспоминал ночь, когда последний раз видел Селену.

Она не лгала. Она не предавала, не по ее вине погиб его корабль. А он отказывался ее слушать. Он напугал, оскорбил ее и оставил на руках другого мужчины. «Может быть, лучше, что она уехала в Алжир, — размышлял Брайн. — Возможно, теперь она и этот журналист поженились и живут себе где-нибудь в Нью-Йорке. Она говорила, что Крейг Лейтимер добр и внимателен, а главное, верит ей. В таком случае ей действительно лучше остаться с этим человеком».

Брайн повернулся спиной к ветру. Селена была его. Она принадлежала только ему. Но теперь у нее есть все основания ненавидеть его. Она больше не принадлежит ему и, вполне возможно, уже забыла о нем.

Забыла? С сыном, постоянно напоминающим ей о его отце?

Его сыном?

Впервые с момента ее признания о рождении сына Брайн полностью осознал… Селена не лгала. Она не выдавала его американскому консулу. Возможно, и о сыне она тоже не лгала. Но теперь было слишком поздно отыскивать истину.

Что ждет мальчика? Сможет ли этот американский журналист, этот Крейг Лейтимер, стать хорошим отчимом? Сможет ли он одарить своего приемного сына таким же великодушием и пониманием, которое подарил Брайну его отчим, Майкл Дюран?

Брайн окинул взглядом гавань. Догорал поздний закат. Двигатели корабля тихо работали на малом ходу, и, как только Дональд доставит Иветту на борт, они тут же отплывут.

— Ливерпульский почтовый должен быть теперь далеко, — сказала Иветта, подбирая ноги. Она сидела на корме небольшой лодки, укутавшись в бархатное пальто с собольим воротником, пальто, украшенное великолепным бриллиантом, красноречиво доказывающим, что ее будущий муж так же богат, как и великодушен. — Ты уверен, дорогой, что мы догоним судно?

— Безусловно, — ответил Дональд. — Больше всего я заинтересован в скорейшем возвращении в Ливерпуль. Я нужен теперь моему брату на наших верфях.

— О да. Эта ужасная катастрофа! Как только могло случиться такое несчастье!

«Сострадание Иветты тоже лживо, — думал Дональд. — Как и все то, что она говорила прежде». Но то, что дела у Джошуа непоправимы, — полная правда. Через неделю после прибытия Дональда в Париж от Уинифред пришло письмо. Джошуа осматривал новый корабль, когда из рук неопытного рабочего выпала раскаленная добела втулка. Джошуа, пытаясь увернуться, не устоял и сорвался с высоких лесов.

Трудно было вообразить инвалидом этого сурового, властного человека. Но переломанный позвоночник, многочисленные внутренние раны ставили под сомнение, что здоровье хозяина верфей восстановится. Однажды, возможно очень скоро, они станут полной собственностью Дональда. Все огромное состояние Родманов перейдет в его руки.

Со временем он сможет вернуться в Ливерпуль и заняться делами. Пока же Совет директоров справится самостоятельно, так как главной обязанностью для Дональда по-прежнему была Конфедерация, клятва верности и Брайн Маккорд.

Эти последние дни, проведенные с Иветтой в Бордо, оказались нелегкими. Но тяжелее всего были ночи. Иветта оставалась такой же неотразимой, как всегда, и, пока Дональд заглушал в душе сомнения по поводу своей миссии, вела себя очаровательно и соблазнительно. Только прошлой ночью он попытался избежать любовных утех, сославшись на боль в ноге. Но Иветта, свернувшись котенком, начала ласкать глубокий шрам на ноге: сначала кончиками пальцев, затем губами.

— Тебе не надо напрягаться, мой любимый, — шептала она. — Я все сделаю… Это… и это…

Его тело отвечало жаждущим губам, но сознание оставалось беспристрастным. То же самое могла бы сделать любая портовая проститутка, купленная на ночь.

— Корабль действительно уже отшвартовался? — спросила Иветта, как только они выбрались из скопища судов в открытое море. — Как мы можем надеяться догнать его? — Я опытный моряк, любимая, — напомнил Дональд.

— Да, но на этой крохотной скорлупке…

— Это лучшее, что я смог отыскать за такой короткий срок. Если бы мы не тратили зря время в отеле…

— Ты сожалеешь об этом? — спросила она кокетливо, закрываясь от солнца и ветра кружевным зонтиком.

— Какой мужчина будет сожалеть о таких удовольствиях?

Странно, подумал Дональд. Теперь, когда у него не было никаких возвышенных чувств к этой женщине, комплименты приходили легко и просто.

— У нас впереди целая жизнь для удовольствий.

Она клюнула на приманку, как и уверял Брайн. Накануне вечером без колебаний согласилась сопровождать Дональда в Ливерпуль. Причины были ему понятны. Богатое замужество — лишь малая часть. Как жена, она смогла бы стать законным членом ливерпульского общества, могла бы без всяких проблем появляться везде, в том числе и на верфях, и собирать необходимую информацию.

— И ты не жалеешь, что не сможешь отплыть с капитаном Маккордом? — спросила она ласково, наклонив голову к плечу. Каскад черных с синевой волос струился вдоль ее лица.

— Капитан Маккорд не может отложить отплытие, — соврал Дональд. — Нужно время, чтобы моя нога зажила. Кроме того, я смогу быть пригоден Конфедерации и на верфях. У меня есть разработки двухступенчатого расширенного двигателя с обратной тягой. — Дональд умолк. — Впрочем, здесь не место и не время обсуждать подобные вопросы.

— Ну почему же? Меня очень интересует твоя работа. Как жена, я буду участвовать во всем, что касается тебя.

— Ты льстишь мне, моя любимая.

В этот момент Дональд почувствовал желание задушить ее. Но он должен выполнить задание и доставить Иветту на борт «Долфина».