Чужие облака (СИ) - Андерсон Альбина. Страница 57

Кира уже не плачет в голос. Она часто всхлипывает, а потом и вовсе  замолкает.

- Я тебе не говорила, - продолжает в тишине Муся, - потому что он твоего обрезанного ногтя не стоит. А ты сейчас плохо соображаешь, моя красавица, у тебя в голове все вверх тормашками...И ты бы сразу поскакала к нему высокими прыжками в па-сизо, чтобы антраша бить… я тебя знаю. И вот теперь у меня нет выхода, потому что ты совсем сдурела, - Муся отодвигает прядь волос с ее лица и ласково шепчет, - У него же остался твой телефон, а нам он позарез нужен. Мы ведь с тобой совсем беднушки, вот пойди и забери.

Глава 36

               Народу в качалке негусто. Тайка любит это позднее время, она терпеть не может когда кто-то рядом сопит и потеет. Короткая  майка позволяет ей любоваться своим прессом. Ноги ее задраны на наклонной скамейке, кровь прилила  к лицу. Осталось еще пару подходов.  Она то скашивает  глаза себе на живот, где вздуваются тугие мышцы, то поворачивает голову к зеркальной стене, чтобы увидеть свое поджарую, выточенную тренажерами фигуру. Таракан стоит рядом и терпеливо ждет, пока она закончит. В пальто ему жарко и он наконец снимает его. Легкая озабоченность на его лице время от времени сменяется досадой.  Тайка завернула его в свой джим, когда он  ехал сдавать сэмплы Еникееву и теперь герметичный контейнер стыл в багажнике. Тайка видела что он расстроен и про себя потешалась. На кой черт Братству его сперма? Четвертая категория, размытый генофонд. Все что он может, это ползать по стенам. Все они смеются над ним, но он религиозно каждые две недели продолжает ездить к Еникееву. Все сдают и он должен. Если бы он знал, что доктор даже и не думает замораживать его материал, все сразу отправляется в мусорное ведро.

               Тайка опускает ноги и присаживается на скамейке. Вытирает полотенцем лицо.

- Таракан, тут такое дело…, - Тайка переводит дух. - Тебе не кажется что в последнее время Зигги немного не в себе?

Он пожимает плечами, лицо его непроницаемо.

- Инструкции предписывают не обсуждать других членов Братства.

- Инструкции предписывают любить членов как братьев и сестер своих. - Любишь-ли  ты Зигги как  брата? - издевается она и увидев его растерянное лицо смеется. - Ладно, не парься.

Ублюдок, хоть бы бровью повел. Ждет куда я выеду, от этого зависят его реакции. Боится проколоться сдуру…А может до сих пор переживает,  что сперму не сдал. Что миллионы его таракашек зябнут  в машине. Туп или прикидывается? - размышляет Тайка.

- Зигги конкретно порет. Ты видел его перед конференцией? Он уже завалил столько  заданий. Ничего не хочет делать, измывается над идеалами... Он намеренно губит себя. Пусть, это его личное дело.  Я так считаю, если жить противно, возьми бритву, запри дверь и залезь в ванну без шума. Но он не хочет этого делать один, ему нужна компания! И он подставляет всех нас! Ты знаешь что он просил за Киру? Лилю Громич, оранжевую как апельсин.  Лиля -девятая и смертница, ее  никогда не выпустят.  Теперь, когда до него дошло, что единственное куда могут выпустить эту лахудру  - это крематорий, он собрался вредить нам. Он будет саботировать вербовку Миловановой.

Таракан кивает. Ну наконец-то, с этим он согласен.

- Зигги давно списан, - продолжает она. - Я тащила его, надеясь что он когда-нибудь опомнится. Все зря. Ты видел, он прямо таки рвется к экстерминации.  И тащит нас всех вза собой. Шантажировать Хальстрема!

Таракан понимающе кивает.

- Ты не знаешь,  на что он способен. Это такой упрямый скот, если что-то придет ему в голову, вышибить это можно будет только с мозгами. Он не даст нам обратить Киру.

Таракан снова кивает. Она выдерживает паузу, лицо ее становится скорбным.

- Миша, он мешает, его нужно убрать с дороги.

 У нее в голове всплывают слова гимна : ...По которой мы идем к солнцу.

- Да.

Таракан немногословен.

- Вот и хорошо. Сделаешь, по дружбе? - спрашивает она таким же тоном, каким до этого просила подать ей флягу с водой.

Волна растерянности пробегает по лицу Таракана. Неужели занервничал? Откажется?

- Мне нужно разрешение, - наконец выдавливает он.

- Я напишу рапорт, а ты и Еникеев подпишете. Конечно, - вздыхает она, -  не хочется  выносить сор из избы, но другого выхода нет…Все нужно делать по правилам.

В волнении он судорожно вздыхает.

- Зигги  любят в Центре. Хальстрем нам не позволит.

Вот это «НАМ» Тайке приятно. Значит Таракан  всецело с ней.

- Придурок в семье, все равно свой придурок…Они морщились от его фортелей и при этом целовали в попку. Но теперь, когда Зигги так сильно обосрался, никто не захочет лобызать его. И потом, рапорт - это всего лишь формальность. Хальстрем уже дал НАМ разрешение!

               Сегодня было самое счастливое утро в ее жизни. Накануне она не спала ночь и когда включала экран, у нее от страха сводило живот. По ее просьбе ей дали видео-линк с  Хальстремом. Директор сидел перед камерой и лучился доброжелательной улыбкой. Она сразу заплакала. а Хальстрем потух и напрягся. Несколько минут она не могла успокоиться, а потом долго вытирала нос салфеткой.  От нее не ускользнуло, что он мельком взглянул на свой дорогущий Брегет. Решив что пора, она начала топить Зигги в тоннах хорошо-подготовленного дерьма.  Ничего не забыла, задумалась и  присовокупила еще несколько  серьезных грехов. Одним больше, одним меньше, ей не жалко.  Наркотики, крамола и критика организации, безответственность на работе, сочувствие и помощь вербуемому объекту. Не сдает сэмплы и не подчиняется Тайке. Хальстрем слушал небрежно и все поглядывал на часы. Ах, тебе не интересно?  - думала она. - А вот это? Зигги хочет вернуть Лилю Громич в обмен на объект 861Ep - Киру Милованову.  Попирая интересы Братства он хочет изъять из программы Лилю. А если ему откажут, он будет вредить обращению  Киры. Хальстрем перестал смотреть на часы и теперь слушал внимательно. Когда она закончила, он пару минут молчал.

- Напишешь рапорт, – сказал он задумчиво. – Я посмотрю, что можно будет сделать…

Этого она и боялась. Директору тяжело наказывать бывшего корешка, ведь они были друзьями. Соберется совет, который будет долго решать и Зигги скорее всего сойдет с рук.

- Обкурившись, он лжет на каждом углу, что по старой дружбе вы устроите ему свидание с Лилей Громич. Как можно так порочить вас!? Я не верю ни единому его слову, это абсурд! Чтобы человек такой чистой репутации мог обещать такое! Попрать наши законы! Ведь это пахнет трибуналом, не так-ли?

Тайка шла ва-банк, у нее не было другого выхода. Она дала понять  Хальстрему, что он может жестоко поплатится за беспечно-данные обещания. Даже регдиректор  не может безнаказанно нарушать кодекс.

Хальстрем начал нервно перебирать  бумаги. Лицо его разрезали морщины, от напряжения сжатый крепко рот превратился в узкую щель.

- Напишешь рапорт, как я уже сказал…Остальное на твое усмотрение.  Чтобы ты ни решила, я тебя поддержу. Этому ублюдку слишком многое сходило с рук. Дальше так продолжаться не может.Справитесь сами или  нужен  ОЭР?

- Мы сами, - ответила Тайка и по-вдовьи потупила глаза. Решение для Хальстрема тяжелое, но пусть он видит что и ей не легко.

Ей показалось, или в глазах у него зажегся огонек страха? Да, она все верно рассчитала. Директор никогда не признается в том, что обещал помочь Зигги в таком преступном деле. Он будет открещиваться до конца. Ай да Тайка, ай да сукина дочь! Удовольствие, которое в этот момент она испытала было колоссальным. Суметь прищучить самого Хальстрема! Она  была уверена, что он и Зигги хотели обставить это дело тихо. Но олух- Зигги проболтался и теперь заплатит по полной. Росомахе  пришло время рвать тех, кто загнал ее на дерево.

               Нарукавником Тайка вытирает со лба пот и  встает со скамейки.