Принцесса маори - Вальден Лора. Страница 16

Но, казалось, оба парня и не подозревали, какие мысли в тот момент роились в голове Евы. Напротив, они разговаривали на узкоспециализированные темы, обсуждая, как с наименьшими затратами привести в наиболее приемлемый вид вход в бывшее хозяйство «Болд Вайнери».

Вдруг дверь распахнулась, и, прежде чем Ева успела оглянуться, на нее посыпались ругань и проклятия:

— Это переходит все пределы! Мы тебя принимаем как гостью, а ты не нашла другого занятия, как развлекаться в своей комнате сразу с двумя молодыми людьми. Такого бесстыдства я и представить себе не могла! — вскричала тетка Джоанна срывающимся голосом.

— Разве я тебе не сказала сразу? Но ты просто не хотела верить, что она пирует в своей комнате вместе с Даниэлем, — язвительно прошипела Береника.

Прежде чем совершенно обескураженная Ева успела открыть рот, Адриан вскочил со стула.

— Это была наша идея, сестрица, — заявил он. — Моя и Даниэля. Мы насели на Еву и заставили терпеть свое присутствие…

— Верно! — подтвердил слова друга Даниэль и тоже вскочил.

— Мама, не позволяй водить себя за нос! — верещала Береника. — Скажи ей, что мы не будем праздновать в субботу вместе!

Тетка Джоанна после заступнических речей сына и пасынка уже не была столь уверена, что ее возмущение и гнев справедливы.

— Мама, если ты не сделаешь этого, я сделаю это сама!

Тетя Джоанна вздохнула.

— Ева, будет лучше для нас всех, если ты в субботу останешься в своей комнате.

— Тогда я тоже не пойду! — твердо заявил Даниэль.

— Ты этого не посмеешь сделать! — взвизгнула Береника.

— Если вы запрещаете Еве приходить на мой праздник, тогда его вообще не будет! — Адриан, насвистывая, принялся убирать посуду со стола.

— Но я пригласила всех моих друзей! — беспомощно выпалила Береника.

— Тогда успокойся и прекрати вести себя как фурия. Твое поведение удивляет меня. Я тебя такой еще не видел. Ты всегда была чувствительной и дружелюбной, — заметил Даниэль.

Береника залилась краской.

— Я… я… да… Мне очень жаль. Я отреагировала слишком эмоционально. Просто получилось так, что для меня этот обед был очень важен, а я не увидела вас за столом, — залепетала она.

— Ну хорошо, Береника, — успокаивающе произнес Даниэль. — Я действительно очень удивился. Я и правда никогда не видел тебя такой. Тогда извинись перед Евой, и мы обо всем забудем.

— Я еще должна извиняться перед этой? — растерявшись, спросила Береника.

— Давай же, — вмешалась тетка Джоанна, которая теперь, очевидно, поняла, что зря вмешалась во всю эту историю.

— Мне очень жаль, что так вышло! — произнесла Береника вызывающим тоном, который свидетельствовал об обратном.

Ева не рискнула раздувать скандал и прошептала:

— Забудем об этом!

— Вот и хорошо. И все же было бы лучше, если бы вы, молодые люди, покинули комнату дамы. В этом доме принято обедать вместе со всеми в столовой, — заявила тетка Джоанна.

— Дорогая мама, здесь еда кажется вкуснее, если…

Ева как раз толкнула Адриана под ребра, чтобы тот не успел договорить провокационную фразу.

— Адриан, пожалуйста, пойдем! Не будем больше говорить об этом происшествии, но вы покинете эту комнату немедленно.

— Спокойной ночи, Ева, и подумай о завтрашнем дне, — шепнул ей Адриан на прощание.

— Я рад, что ты нам поможешь, — добавил Даниэль. Его щеки раскраснелись от восторга.

Береника, напротив, не могла скрыть, что сгорает от любопытства, но не решалась задать вопрос, который вертелся у нее на языке.

Ева с облегчением вздохнула, когда наконец осталась в комнате одна. Она не привыкла к подобным скандалам. Дома все происходило тихо. Все старались не беспокоить мать. Они с братом никогда не устраивали подобных словесных перепалок, как Береника с Адрианом. Да и зачем? Их мнения и цели совпадали: нужно было заботиться о родителях, беспокоиться о состоянии матери, о здоровье отца, у которого было много работы и забот о виноградниках. Он все это принимал слишком близко к сердцу, как однажды сказал врач.

Но и это еще далеко не все, что волновало девушку. Мысли об Адриане все больше и больше занимали ее. Ей нравилось, как он говорил, нравились его голос, зрелость мысли, темные волосы и взгляды, которые он бросал на нее, думая, что она этого не замечает… Но Ева ни в коем случае не хотела даже себе признаться в том, что уже давно знало ее сердце: она влюблена в Адриана Кларка! «Он просто симпатичный, приятный парень, — твердила Ева себе, — и больше ничего».

В тот момент, когда Ева напрасно пыталась убедить себя и обуздать свои чувства, дверь в ее комнату приоткрылась.

«Адриан!» — была первая мысль, и сердце забилось чаще, чуть не выпрыгнув из груди. Разочарование оказалось велико, когда она увидела мрачное лицо Береники.

— Рано радуешься, немецкая сестрица! Ты скоро отправишься обратно в старую добрую Германию, и намного раньше, чем ты себе можешь представить. Я об этом позабочусь! — презрительно бросила Береника. И дверь снова закрылась.

«Если бы она знала, из-за кого так бьется мое сердце! Если бы она знала, что это не ее Даниэль!» — подумала Ева и решительно села за стол. Она хотела написать письмо отцу, чтобы отправить его завтра по дороге на «Болд Вайнери». Ева очень радовалась тому, что парни хотели взять ее с собой, а мысль о том, что она сможет заняться интерьером, переполняла девушку гордостью. А сейчас ей нужно было сконцентрироваться на письме. Но как Ева ни старалась, мысли ее снова и снова возвращались к Адриану.

Слова просто не хотели ложиться на бумагу. Ева побоялась написать отцу правду: вся семья Болд, кроме Адриана и Люси, просто отвратительна. Каждое предложение стоило девушке неимоверных усилий. И все это несмотря на то, что обычно она легко могла облечь свои мысли в слова. Ева вздохнула. Наверное, все дело было в том, что она не готова открыть отцу истинные чувства. Когда Ева наконец закончила, она, тяжело вздыхая, прочитала то, что написала. Это было описание путешествия по Нейпиру и ее впечатления от Марин-Парейд, вида с Блафф-Хилл, центра города с типичными, покрытыми крышами переулками, которые возникли из-за того, что край кровли над вторым этажом в домах обычно проходил вровень с краем улицы. И ни слова не было написано о людях, которые здесь жили и осложняли ей жизнь, так же как и о тех, кто, хотела Ева того или нет, стремился создать для нее комфорт, словно она на родине, а не на краю света.

Письмо девушки было выдержано в почти мечтательном тоне. На Нейпир не только было приятно смотреть — он выглядел «задумчиво обворожительным». Вид с Блафф-Хилл был не просто прекрасным, а «гигантским» и «потрясающим». Покрытые крышами переулки — не только практичными, но «уютно безопасными». После всех этих восхвалений последнее предложение письма казалось совершенно неожиданным: «Больше всего я хочу как можно скорее уехать отсюда!»

Ева тяжело вздохнула, зачеркнув это предложение, когда набело переписывала письмо на новый лист бумаги. Осталось только маленькое признание в любви небольшому новозеландскому городку. И Ева ничего не могла с этим поделать. Другого в этот день она просто не могла написать. Девушка быстро сложила письмо и сунула его в конверт.

11. Нейпир, декабрь 1930 года

Едва Ева проснулась, у нее в душе появилось неприятное чувство. Это было просто слишком хорошо, чтобы быть правдой: Адриан и Даниэль хотят взять ее с собой на «Болд Вайнери». «Кто знает, какую реакцию вызовет это в доме Томаса?» — задавалась вопросом Ева. Но когда девушка спустилась к завтраку, все было спокойно. Даже Береника, казалось, больше не метала на нее гневных взглядов. Даниэль подмигнул Еве, а Адриан улыбнулся. «Мне не следует все время думать, что я не заслуживаю счастья», — решила про себя Ева и принялась за яичницу. С тех пор как она поселилась здесь, у моря, чистый летний воздух пробуждал в ней невероятный аппетит.