Зеленые яблочки (СИ) - Хрисанфова Татьяна Анатольевна. Страница 7

Глава 3

Метель занесла не только хутор. Деревня тоже утонула в сугробах. На занесенной дороге, изредка, можно было увидеть запряженные сани или идущего человека. Обиходив хозяйство, все стремились в теплую хату, поближе к печке. Семейным людям только и остается — в стужу дома сидеть. То ли дело — молодежь! Никакая теплая печка не может удержать на месте. К вечеру, несмотря на мороз и вьюгу, девки и парни, вприпрыжку бежали на посиделки в дом Августины. Там всегда было весело. Неразлучные Никита и Егор, подходя к дому Августины, видели в окно, освещенное керосиновой лампой, собравшихся.

— Эх, сейчас Федора в картишки обнесу! — потирал руки беззаботный Никита, в предвкушении выигрыша у увальня Федора. Они ввалились в комнату, принеся с собой свежий морозный воздух, моментально охвативший холодом сидевших с краю лавки.

— Быстрее двери закрывайте! — заверещали девчата, притворно поеживаясь.

— Не бойтесь, девки, не замерзнете, — тут же пообещал Никита, — а тех, что замерзнут, согрею. Быстро сняв полушубок, подсел на край лавки и приобнял сидевшую там девушку. Та отбивалась, но не слишком усердно. Кто же Никиту всерьез принимает? Он со всеми девками так: не может пройти, не прислонившись. Егор оглядывал собравшихся. Никто не подозревал о его тайной надежде увидеть снова зеленоглазую девчонку с хутора. Не давала она ему покоя. Казалось бы: чего в ней особенного? По деревенским понятиям, так очень уж худая, где такой справиться с хозяйством, а дети опять же пойдут? Но Егор не мог думать о предназначении женщины в семье, о нелегкой ее доле. Ему хотелось снова ощутить запах, исходящий от ее волос. Пахло от них степным чабрецом. Егор точно помнил. «Надо же, — думал он, — зимой чабрецом пахнет». Ему и невдомек было, что Даша с бабкой Авдотьей сушат травы по весне, а потом полощут волосы в разных отварах. Но напрасно он бросал украдкой взгляды. Даши на посиделках не оказалось. Разочарованный, он уселся за стол наблюдать за играющими. Никите, как всегда, везло. Он весело отсчитывал щелбаны Федору, нос которого и без того распух и стал лиловым. Никита, оторвавшись от увлекательного занятия, обратил свой взор на друга.

— Ты чего кислый такой? Ну-ка, Федька, раскинь и Егорухе тож, — приказал он.

— Не буду я, — отнекивался Егор, — не с нашим везением.

— Эт точно! — довольно засмеялся Никита и поглядел на красноносого Федора, — со мной нечего и связываться.

Взгляды Егора не остались без внимания. Не он один был разочарован в этот вечер. Сын лавочника, Алексей, высокий, симпатичный парень, щегольски одетый в голубую сатиновую косоворотку, тоже ожидал прихода хуторских. И хоть Даша никогда не обращала на него внимания, он тешил себя надеждой.

А почему бы и нет? Родители у Дашки — не босяки какие. Да и отец возражать не будет против такой родни. А что щупловата, так у них есть кому работать. А в лавке посидеть сможет. Наоборот, будут люди чаще ходить. Дашка вон какая красивая. Сколько парней на нее заглядывается. «Вот с годок еще подожду, да и зашлю сватов» — рассуждал Алексей. Он не раз пытался завладеть Дашиным вниманием. Но та со смехом отвергала его ухаживания в виде поднесения розовых пряников, сравниваемых с ее щечками, или разноцветных леденцов, предположительно таких же сладких, как ее губки. Все знаки внимания Даша неизменно отдавала подругам, никогда не пробуя сама. Алексея обижало такое ее отношение. Ведь любая деревенская девка за честь посчитала бы, только глянь на нее сынок лавочника. А эта кобенится. Для себя Алексей решил, что не даст никому другому за Дашу посвататься.

Даша грустно глядела в окно. Там, насколько хватало взгляда, неизменно сиял синеватый снег. Сидеть дома надоело. Любимая подружка вон как далеко, а так хочется посекретничать с ней. Бабка Авдотья исподтишка бросала взгляды на любимую внучку.

— Глашке что! — вздохнула Даша, — на посиделки недалеко ходить. Да и людей в деревне полно. Новости деревенские все знает. А тут: прядешь, да вяжешь целый день. Даже в окно одну степь видно.

— Их-х-х, девка, — бабка Авдотья ладошкой остановила колесо прялки. — Нашла об чем горевать! Увидишь свою подружку. Нашепчетесь еще.

Внучка промолчала, а бабка начала вспоминать времена, когда была она матушкой Авдотьей. Как почтительно с ней здоровались прихожане, какие она носила наряды. Она и сейчас любила приодеться, приучала и Дашу не ходить в чем попало. Наряды они шили вместе. Бабка была мастерица. Но внучке надоели и бабкины рассказы, и молчащий дед у печки, перебиравший старые газеты. Хорошо хоть, мать во дворе возится, а то нашла бы неотложные дела. Уж такая она: не даст посидеть без дела, если где соринку узрит, заставляет мести полы. А так хотелось расспросить Глашку о том парне с голубыми глазами. В деревне, поди, все друг о друге знают. Вот и рассказала бы подруга о нем. Странный он какой то. Рассматривал ее так, словно не видел никогда. В деревне не принято пристальное внимание. Да и чего в ней диковинного? В окно Даша заметила, как подъехал к их хате Харитон на запряженном в сани коне. Он высадил из саней Анютку и теперь они вместе шли по дорожке.

— Харитон Нюрку к нам ведет, — сообщила Даша новость домочадцам.

— В деревню собрался, — переступила через порог Катерина, возвращаясь со двора, — хочет чтобы мы Нюрку доглядели.

Мысль матери о том, что Харитон едет в деревню, заставила сердце забиться быстрее.

— Мамань, разреши мне с Харитоном, — она умоляюще смотрела на мать. Та нахмурила брови, что означало большую озабоченность. Но находившийся тут же отец, поддержал любимую дочь:

— Пусть поедет, поди по подружкам соскучилась. Ей на хуторе и поговорить не с кем. Чай бабка Авдотья не заменит Глашку-тараторку!

Замечание мужа об одиночестве дочери подействовало на строгую женщину.

— Только с Харитоном и обратно, — решительно произнесла она.

— Я к Маринке загляну, c Глашкой поболтаю и домой, — обещала Даша, натягивая свою беличью шубку.

Харитон, как и догадалась Катерина, привел Анютку, чтобы оставить до вечера. Как стемнеет, он рассчитывал вернуться из деревни. Увидев одетую подружку, девочка была разочарована. Она согласилась пойти к соседям, только в надежде, что взрослая подружка сошьет наряд ее Маньке. Теперь кукла, находящаяся в ее руках, начала слегка подрагивать. Хозяйка ее уже не хотела оставаться с теткой Катериной, которую побаивалась. На помощь пришел кот Кисель, потеревшись о ее ноги. Она взяла его на руки и стала гладить. Чему кот был несказанно рад. Ведь, кроме Даши, никто не гладил его черную шерстку.

Девушка умоляюще смотрела на Харитона: я с тобой, ладно?

— Поехали, места в санях хватит, — не возражал Харитон. Он закутал ее в огромный овчинный тулуп и дернул вожжи. Дорога недальняя, но в такой мороз казалось, что конца ей не будет. Харитон успел рассказать, зачем едет в деревню. Мать его приболела, и сидеть с Ваняткой было некому. Вот и надо срочно привезти того домой. С Нюркой доглядят за малым. Несмотря на тяжелый тулуп, Даша успела промерзнуть и сидела, молча слушая соседа. Тот даже обернулся на свою спутницу: ты часом не замерзла?

— Немножко, — пискляво отозвалась Даша.

— Эх, Васька, пошевелись! Боюсь, не довезем молодку, — Харитон слегка взмахнул кнутом в воздухе.

Конь вздрогнул от неожиданности и побежал быстрее. По малолюдной улице они подъехали к дому матери Харитона. Даша встала на затекшие ноги.

— Харитон, я у Глашки буду, — предупредила она.

Тот согласно кивнул и направился в дом. Даша же поспешила через улицу. Прежде, чем идти к подруге, она направилась к одиноко стоящей на окраине деревни хате. Постучав, она сразу распахнула двери, не ожидая приглашения. На нее пахнуло кислым, застоявшимся воздухом. Огромная русская печь, занимавшая половину комнаты, щерилась немазаными кирпичами, на деревянном столе стояла немытая посуда. Даша поморщилась, глядя на беспорядок, но на уборку сегодня не было времени. Вместо кровати или полатей, во многих избах находящихся в переднем углу, у печки стоял плохо струганный ящик на невысоких табуретках. Даша, не снимая шубы, направилась к ящику. Оттуда, навстречу ей, поднялось бледное, улыбающееся женское лицо. То, что это была женщина, можно было догадаться по повязанному платку. Ничего больше нельзя было разглядеть под накиданными тряпками. Она радостно улыбалась Даше. Та, расстегнув шубку, и подойдя поближе, помогла ей сесть в ящике.