Королевская страсть - Хортон Патриция. Страница 26

Барбара сидела в кресле, подавшись вперед, и ловила каждое его слово, а глаза ее сияли.

— О, как бы мне хотелось участвовать в ваших приключениях! Я всегда так завидовала Джорджу!

Карл с трудом оторвался от воспоминаний и улыбнулся ей.

— Я все же думаю, что вы тоже сыграли важную роль в моей жизни. Последние два года моя судьба была в ваших руках. Мы здесь наслышаны о ваших неутомимых трудах во благо Англии и короля. И сегодня вы доставили как раз то, в чем я давно испытывал отчаянную нужду.

— О, Боже! — воскликнула Барбара. — Я же совершенно забыла о делах! — Вынув из зеленого бархатного ридикюля несколько золотых монет, она протянула их королю. Заранее приготовленная речь вылетела у нее из головы, и вместо этого она сказала просто и искренно: — Мы очень хотим, Ваше Величество, чтобы вы вернулись в Англию.

Карл, тронутый сердечностью, осветившей ее милое лицо, мягко взял ее руку. Затем, чтобы умерить некоторую торжественность момента, он насмешливо повел бровями и взял монеты с ее ладони.

— Мы не будем отказываться от такого блестящего подарка. Но этого вряд ли хватит, чтобы оплатить мое путешествие в Англию.

Барбара рассмеялась.

— Мы привезли два тяжелых сундука с золотыми монетами, — весело проговорила она, — но Джордж сказал, что церемония вручения не предусматривает того, чтобы два дюжих лакея тащили их сначала сюда, а потом в кладовую.

Карл усмехнулся.

— Это похоже на Джорджа. Позже мы наведаемся в эту кладовую и подержим монеты в руках. Я не склонен к жадности, но признаюсь, что после того, как нам часто не хватало на обед или на дрова для камина, я с величайшим наслаждением запущу руки в сундуки с золотом. К тому же за годы изгнания у меня развился вкус к французской моде, я перенял у французов некоторые привычки и манеры.

Барбара с любопытством спросила:

— О сир, значит, вы можете рассказать о новейших изобретениях французских модельеров. Вы не представляете, как мы изголодались по роскоши. — Она доверительно склонилась к нему. — Ведь сегодня я впервые в жизни надела бархатное платье!

Кромвель не очень-то хорошо понимал дух англичан, размышлял Карл, если столь упорно стоял за строгий, незамысловатый стиль в одежде. И однако же он успешно правил страной в течение одиннадцати лет. Карл усмехнулся и сказал:

— Обещаю вам, что, вернувшись в Англию, я решительно потребую, чтобы все дамы носили атлас и бархат. Вы сможете достать из сундуков всевозможные безделушки и носить все, что душа пожелает.

Барбара смущенно склонила голову и попросила:

— Пожалуйста, сир, расскажите немного о француженках. Как они выглядят, что носят.

Карл, хотя и был мужчиной по внешности и по сути, имел острый глаз на все, что касалось женской одежды. В течение четверти часа он рассказывал Барбаре о тонкостях французской моды, не забыв упомянуть про украшения, детали кроя, глубину декольтированных вырезов, дополняя свой рассказ жестами для большей наглядности.

Барбара, изящно подперев рукой подбородок, восторженно следила за ним, забыв обо всем на свете. Время от времени она понимающе кивала головой и добавляла:

— Да, я прекрасно представляю себе, такие пышные сборки…

В зал вошел придворный и тихонько кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание. К королю пришли несколько дворян, предлагавших ему свои услуги. Барбара опомнилась, и краска смущения залила ее щеки. Она занимала драгоценное время короля легкомысленной болтовней! Она принесла свои извинения, а Карл рассмеялся и возразил ей:

— Вы подарили мне один из счастливейших часов отдыха за долгие месяцы. И я надеюсь увидеться с вами сегодня за ужином.

Вернувшись в отведенную ей комнату, Барбара вдруг испытала легкое чувство вины, ведь сегодня она ни разу не вспомнила о Филипе.

Вечером, сидя за роскошно накрытым столом, Барбара тихонько ущипнула себя за руку — уж не снится ли ей это августейшее общество. Принц Оранский, приютивший изгнанного шурина, сидел на одном конце стола, а сам Карл на другом. Барбаре было отведено почетное место по правую руку от короля. Ужин, по-домашнему интимный, проходил в небольшой столовой. И хотя Барбара старалась трезво оценивать окружающее, она должна была признать, что ей редко доводилось бывать в такой очаровательной комнате. Здесь все радовало взгляд. На стенах висели старинные китайские гравюры, поражавшие своей неброской спокойной красотой. Пышные, вырезанные из белого с розовыми прожилками мрамора, гирлянды цветов и фруктов украшали камин. Белые изящные стулья с обильной позолотой выглядели хрупкими; мужчины сидели на них несколько напряженно, помня, что не стоит откидываться на спинку даже во время увлекательного разговора. Еда была превосходная — блюда, полные сочных устриц, свежевыловленной форели и копченой оленины.

Барбара едва прикасалась к пище, крайне взволнованная тем, что сидит рядом с королем. Необычно молчаливая, она приглядывалась к сидящим за столом. Бекингем, слава Богу, тоже присутствовал на ужине. Он давно освоился с царственным окружением и держался совершенно непринужденно. Принцесса Оранская ободряюще улыбнулась ей. Как приятно видеть дружеское участие, с благодарностью подумала Барбара. Явно меньшую симпатию она вызывала у пожилого джентльмена, сидевшего справа от нее. Эдвард Гайд был советником короля и отправился в изгнание вместе с ним. Барбаре хотелось понравиться этому старику, поскольку она знала, что король ценит его и прислушивается к его советам. Но, несмотря на все ее пленительные улыбки, Гайд, казалось, едва замечал ее. Он то и дело склонялся в сторону короля, перебрасываясь с ним фразами и оживленно жестикулируя вилкой. Однажды она вставила реплику в их разговор, но Гайд бесцеремонно оборвал ее. Барбара вспыхнула и уставилась в свою тарелку, слезы подступили к ее глазам. Карл, заметив ее обиду, прервал разговор с Гайдом и шепнул Барбаре:

— Гайд неплохой человек, но ничего не понимает в женщинах. По его мнению, женщины красивы, но бесполезны. А поскольку вы так прекрасны, он предположил, что вы глупы, что ваша красота прямо пропорциональна глупости.

Барбара взглянула на него сияющими сквозь слезы глазами. Значит, король находит ее прекрасной!

Она окинула изучающим взглядом остальных гостей. Анна Гайд, дочь пожилого джентльмена, была полноватой неуклюжей девицей. Простоватая, но добрая, она заметила бестактность отца, и в ее карих глазах отразилось искреннее участие. Переведя укоризненный взгляд на отца, она явно дала понять Барбаре, чтобы та не принимала его грубость близко к сердцу. А Барбара с удивлением отметила, что в собственном доме Гайд, видимо не лишен общения с умными женщинами.

Младший брат короля Яков, герцог Йоркский, похоже, был сражен красотой Барбары и всячески старался привлечь ее внимание. Барбаре нравились мужчины такого типа — волнистые белокурые волосы и голубые глаза, но, как ни странно, Яков казался ей менее привлекательным, чем его смуглолицый брат. Его изысканная внешность, отвечающая самым строгим требованиям, проигрывая в сравнении с мужественным обаянием Карла.

Барбара украдкой взглянула на короля и обнаружила, что он наблюдает за ней. Ленивая улыбка блуждала на его губах.

— Ну, и что же вы думаете о нас?

— Думаю, что хотела бы провести всю жизнь в таком обществе, — честно призналась Барбара. — Все сидящие за этим столом отмечены печатью величия, каждый оставит по себе память в этом мире.

— Раз уж наше общество так понравилось вам, то я не прочь задержать вас здесь. Мы можем вернуться в Англию вместе, — сказал король, обнажив в усмешке ряд белоснежных зубов.

Барбара вспыхнула от радости, но, поняв, что он поддразнивает ее, смутилась и принялась изучать цветы и бабочек на китайских гравюрах.

Карл нежно взял Барбару за подбородок и повернул к себе ее лицо.

— Право, я не шучу, — нежно сказал он, — я совершенно очарован вами, миссис Палмер.

Карл был предельно искренен. С грустью он признавался себе, что почти влюблен в эту очаровательную юную посланницу.