Оливье, или Сокровища тамплиеров - Бенцони Жюльетта. Страница 20

Оливье и Эрве вскрикнули от изумления, но лже-Антонен не стал опровергать этого утверждения. Лицо его, обесцвеченное старостью, исказилось волчьей улыбкой, словно он даже обрадовался своему разоблачению. Повернув коня к тому, кто обвинял его во лжи, он медленно подъехал к крыльцу:

— Ты еще хорошо видишь, хоть и стар, Рено де Куртене!

— Но ты старше меня!

— Возможно, возможно, но я этого не замечаю! Да, я Ронселен де Фос... мэтр Ронселен для большей части Ордена, где у меня больше власти, чем ты думаешь. Те, кто со мной, прекрасно это знают и полностью мне преданы. Поэтому, хочешь ты этого или нет, мы сейчас схватим твоего сына и его спутника...

Скрежет опускающейся решетки прервал его речь. Он обернулся и насмешливо бросил, пожав плечами:

— Мы откроем ее без труда! Нас много, мы хорошо вооружены, а сколько вас? Всего лишь горстка под командованием безумного старца...

— А вот ты, судя по всему, видишь плохо! — проворчал Рено, указав рукой на башни, в бойницах которых показался лучник, готовый выпустить стрелу.

На сей раз Ронселен расхохотался. По его знаку четверо из его людей с невероятной скоростью набросились на Оливье и Эрве. В мгновение ока они уже лежали на земле со скрученными руками, а к их горлу были приставлены кинжалы.

— Стреляйте! — взревел Оливье, потеряв разум от бешенства.

— Не стреляйте! — одновременно с ним крикнул его отец.

Тем не менее лучники выстрелили, но, видимо, руки у них дрогнули, потому что ни одна стрела в цель не попала.

— Неумехи! — выругался Оливье.

Рено подошел к нему и тронул его рукой.

— Спокойно, сынок! Мы не можем совладать с этими людьми. Чего ты хочешь от нас? — добавил он, взглянув на своего врага.

— Я уже сказал тебе: схватить этих двоих и наказать их так, как они того заслуживают. Но сначала мы посмотрим, что они везли в той повозке!

Со спокойной наглостью человека, который уверен в своей безнаказанности, он спешился и подошел к повозке, на облучке которой застыл сержант Пон Анисе. Некоторые из «рыцарей» Ронселена уже захватили стратегические пункты во дворе — кузницу и оружейную, силой выведя оттуда всех работающих. Другие стащили на землю огромный ящик, заменявший ложный гроб. В мгновение ока ящик был вскрыт, и обнаружилось его содержимое: огромные клубки шерсти. Властным жестом предатель-тамплиер приказал поставить перед собой двух пленников.

— Как странно, а? — промолвил он медоточивым голосом. — Что же вы сделали с этим бедным братом де Фенестрелем, который был вам так дорог, что вы стерегли его тело днем и ночью? Боюсь, что он существовал только в разгоряченном воображении брата Клемана Салернского, и что вместо тела в этом ящике хранилось нечто куда более ценное. Впрочем, тот ящик выглядел иначе. Что вы с ним сделали?

— Что делают с гробом? — иронически спросил Эрве. — Его закапывают в землю, что мы и сделали... в Греу, как мы вам и говорили.

Ронселен ударил его железной перчаткой по лицу так, что брызнула кровь.

— Вы лжете! Вы даже не заезжали в Греу! Подойдите сюда, брат Юон, и расскажите этим ворам, что вы знаете, каков был их путь.

Молодой человек приблизился, дрожа всем телом и не поднимая глаз от земли. Но плевка ему избежать не удалось — Оливье плюнул в него, содрогаясь от омерзения.

— Ты, значит, был просто шпионом, мерзавец? И комедия, которую ты разыгрывал перед нами, была написана твоим хозяином?

— Я... у меня не было выбора... мне...

— Хватит! — отрезал Ронселен. — Естественно, он выполнял мои приказы! Сбежав от вас, он сначала отправился в Маноск, где нашел то, что я приготовил для него: крепкого мула и рясу с капюшоном, благодаря которым он смог следовать за вами и оставлять приметы на своем пути. Когда вы приехали сюда, он присоединился к нам, а мы были уже недалеко, ибо мы, чтобы вы знали, выступили в поход через два дня после вашего отъезда. Этого срока оказалось достаточно, ведь вы продвигались медленно... А теперь вы скажете мне, что было в вашей повозке и куда вы это пристроили.

— Мы не имеем права раскрывать этой тайны, — ответил Оливье. — Это тайна Храма, а мы получили приказ брата Клемана... и разрешение нашего Святейшего Отца Папы. Мы должны отвечать только перед ними.

— Папское разрешение? Что же вы сразу не сказали? Как интересно! И можно узнать, где оно?

— Во внутреннем кармане моего кафтана. Велите вашим людям отпустить меня!

— Ну, нет! Обыщи его, Юон! Ну же! Быстро!

Позеленевший от страха Юон де Ман, явно опасаясь получить еще один плевок, исполнил приказ Ронселена и без труда обнаружил пергаментный свиток, который и предъявил своему командору. Оливье презрительно улыбнулся:

— И это тамплиер?

— Сомневаюсь, что в этой банде можно найти хоть одного тамплиера, — добавил Эрве.

— Возможно, именно они и есть истинные тамплиеры, ибо им ведома Истина! — нравоучительно заметил Ронселен.

Рено ответил ему с негодованием:

— Какая Истина? Та, что отвергает Христа, позорит Распятие и попирает его ногами? Это вы называете Истиной? Ваше дьявольское евангелие приведет вас к гибели! К несчастью, с вами рухнет и весь Орден...

— Вы мне надоели с этой древней историей, — проскрежетал Ронселен, — вас следовало бы убить, чтобы вы мне больше не досаждали!

— Не стесняйся, разбойник! Убей меня, ты мне окажешь услугу. Тогда я смогу соединиться с моей нежной супругой, не отягощая душу смертным грехом самоубийства!

— Дама Валькроза умерла? Ах да, — добавил Ронселен, хлопнув себя по лбу. — Брат Юон говорил мне, что, когда эти двое мошенников приехали сюда, вымпелы были приспущены! Это был траур по ней, полагаю?

— Мы похоронили ее вчера...

— Зачем вы отвечаете ему, батюшка? — воскликнул Оливье. — Лучше прикажите ему убираться с этими так называемыми рыцарями, ведь они уже захватывают замок!

Действительно, люди лже-Антонена, пользуясь растерянностью, вызванной не столько их появлением, сколько неожиданной агрессивностью, без особого труда обезоружили служителей и немногих воинов, составлявших гарнизон замка в мирные дни, которыми эти края наслаждались уже много лет. Те, кто пытался сопротивляться, были безжалостно убиты, и их трупы, сброшенные со стен, теперь валялись посреди двора. Связанные Оливье и Эрве бессильно наблюдали за этими бесчинствами. Ронселен де Фос повернулся к ним:

— И этот замок я не отдам... быть может, лишь тогда, когда получу то, что мне нужно! Стало быть, вашу матушку недавно похоронили? Наверное, вон в той часовне? Возможно, вы воспользовались этим, чтобы одновременно укрыть в том же самом месте ваш таинственный груз?

— Это бред! — яростно бросил Оливье. — Вы считаете нас настолько бесчестными, что мы воспользовались нашим горем...

— Посмотрим, посмотрим...

— Оставь мою мать почивать в мире, демон! — закричал Оливье, увидев, как Ронселен направляется к часовне.

Тот не обратил на него ни малейшего внимания.

— Успокойся, прошу тебя! — прошептал Эрве, тревожась за состояние своего друга. — Это чудовище, и он только радуется твоему гневу...

— Господи всемогущий, услышь меня! — завопил Оливье, вне себя от гнева. — Не дай этому негодяю осквернить могилы наших близких!

— Господь услышал тебя! — раздался суровый голос.

На пороге часовни возник отец Ансельм. Обеими руками он вздымал громадную облатку, чья непорочная белизна засияла еще ярче в солнечных лучах.

— Vade retro, Satanas! [26] — провозгласил священник. — Прочь, сын греха! Демон во плоти! Ты не осквернишь сие святое место мерзостью своей!

Добрый отец Ансельм был среднего роста, но показался громадным всем, кто взирал на него со священным ужасом. Он словно обрел божественное величие. По двору прошелестел ропот, и Ронселен де Фос услышал его. Он понял, что и его люди присоединились к этому ропоту, — следовательно, заходить слишком далеко было бы опасно. Проявив осторожность, он отступил. На его лице появилось подобие улыбки: