Лавина чувств - Чедвик Элизабет. Страница 83

Линнет украдкой поглядывала на Джослина. Он находился по другую сторону от отца, выражая всем своим видом полное безразличие к происходящему, но в то же время был достаточно близок, чтобы подхватить его, если тот начнет падать. Она могла бы подумать, что ее муж слишком холоден, если бы не знала о его душевных муках, когда они оставались одни в своей спальне. «Он ненавидит сантименты и суету, — говорил он, отрешенно уставившись через узкий оконный проем на внутренний двор Рашклиффа. — Он умирает. Ничто не сможет изменить это. И я не хочу уязвить его гордость».

И ради этой гордости Вильям де Роше теперь приближался к каменной нормандской башне, выстроенной его отцом для охраны земель, захваченных де Роше во времена Великого Завоевания. Являясь первым Вильямом среди де Роше, он сейчас подъезжал сюда на боевом коне, держа за поясом отточенный меч и жадно сверкая глазами. А ведь до него его предку пришлось затратить более тридцати лет, чтобы отстроить свою первую деревянную крепость, затем жениться на дочери англосаксонского барона, породив следующее поколение. Теперь же отведенное Железному Сердцу время исчислялось часами.

Строительные леса по-прежнему стояли у стен Арнсби, хотя и в других местах, в отличие от прошлого года, и те же строители, каменотесы и маляры усердно выполняли свою работу. На зубчатой стене развевалось знамя де Роше. На голубом фоне красовалась небольшая старинная пушка. Ворота замка были широко распахнуты, дорога белой лентой вела во внутренний двор.

Гнедой жеребец, почуяв запах дома, мотнул головой и закусил удила, и Железное Сердце чуть не потерял над ним управление, ибо у него только в одной руке еще осталось немного силы, чтобы потянуть поводья на себя.

Джослин быстро наклонился вперед и схватил уздечку.

— Тпр-р, спокойно, — приказал он лошади. Она повела ушами и подернула своей вспотевшей шкурой, однако сбавила шаг.

Лицо Железного Сердца выглядело серым, исключая два ярких пятна — признак лихорадки — над его скулами.

— Отпусти, я сам справлюсь, — сказал он глухим, хриплым голосом.

— Отец...

— Я же сказал тебе, отойди!

Джослин отпустил уздечку и, стиснув челюсти, отвел глаза в сторону. Сердце Линнет страдало за них обоих. Она старалась поймать взгляд Джослина. Это оказалось непростым делом, но, когда он все-таки посмотрел на нее, она заметила блеск непролитых слез и быстрые движения его кадыка. Ей стало невыносимо тяжело, и она отвернулась.

Во дворе благодаря прибытию посыльного их уже ждали. Двое слуг стояли наготове с решетчатыми носилками, сплетенными из веревок. Леди Агнес тоже находилась здесь, нарядившись в свое лучшее платье из красной шерсти и шелковый платок. Рядом с ней переминался с ноги на ногу Мартин. Его волосы были еще мокрыми, так как его только что вычистили от грязи. Иво, нахмурившись, положил одну руку на плечо мальчика, а вторую держал на рукояти меча, наблюдая за приближающимися всадниками.

Рагнар выступил вперед, чтобы взять под уздцы лошадь отца. Он оделся в новую рубаху из зеленого бархата. Золотая тесьма сияла на манжетах, полах и воротнике, а над ней спиральным узором сверкали крохотные жемчужины. На самой рубахе красовались вышитые золотыми нитями цветы. Запасной ремень для меча Железного Сердца — тот, который он сам не носил, считая, будто он выглядит так, словно принадлежит дворовой проститутке, — сейчас был застегнут вокруг стройного пояса Рагнара. Великолепный ансамбль довершали сапоги выше колен из позолоченной кожи и ярко-желтые штаны.

Отрывисто дыша, старый отец посмотрел сверху на своего наследника.

— Что ты вырядился, как миндальный пряник? — прохрипел он.

— Чтобы засвидетельствовать свою радость по поводу вашего возвращения домой, милорд, — ответил Рагнар, широко раскрыв свои карие глаза и сверкая великолепием своего костюма. — Чтобы оказать вам должное уважение.

— Ты называешь это уважением? — Слюна проступила на губах старика, и его плечи задрожали не только от глухого стука его охваченного лихорадкой сердца. Он осмотрел молчаливых членов своей семьи, встретившись взглядом с едкими, ликующими глазами жены. — Когда я умру, тогда сможешь вдоволь наплясаться на моей могиле, — с большим трудом произнес он, — но, клянусь Богом, я не позволю тебе насмехаться надо мной, пока я еще жив! — Он описал круг на своей кобыле, пришпорив ее. Лошадь заржала и, вздрогнув, понеслась вперед, переходя на галоп.

— Отец! — Джослин пытался развернуть Уайтсокса, но путь ему загородили другие лошади, и ему лишь оставалось беспомощно наблюдать, как гнедая кобыла направляется к воротам.

Все было предрешено. Позади них уже закрылись массивные дубовые ворота, и теперь опускная решетка со скрипом выходила из отверстий, прорубленных в огромной каменной стене. Кобыла, остановившись, встала на дыбы. Слишком слабый, чтобы удержаться, Железное Сердце с силой был выброшен из седла и беспомощно упал на землю, как детская кукла, сделанная из тряпок и соломы.

Линнет отвела своего коня в сторону, и Джослин, наконец развернув Уайтсокса, галопом помчался к воротам. Гнедая лошадь Железного Сердца кружила по двору, высоко задрав голову, бешено вращая глазами и уходя от попыток конюха поймать ее. Джослин соскочил с Уайтсокса и опустился на колени возле отца. Железное Сердце еще дышал, его крепкая стальная воля по-прежнему мешала ему расстаться с жизнью.

— Скажи охранникам, чтобы открыли ворота, — выдавил он из себя, затем умолк, закашлявшись. — Скажи, что я приказываю.

Двое слуг подошли с носилками, рядом с ними шагал Рагнар.

Джослин бросил взгляд на четырех охранников у ворот. Они ответили ему холодным презрением. Он никогда их раньше не видел, и по тому, как они держат руки на своем оружии, он решил, что эти послушаются только приказа Рагнара.

— Лихорадка совсем помутила его рассудок. — Рагнар печально покачал головой и обернулся. — Мама, тебе бы лучше взять его в свою спальню и ухаживать за ним там. Похоже, о его здоровье никто не заботился.

Железное Сердце стал задыхаться. Джослин вскочил на ноги и посмотрел на сияющую улыбку Рагнара.

— Как долго ты замышлял это?

— Замышлял что? Я теперь послушный сын. С тех пор как я приехал домой осенью, я не сделал ни одного неверного шага. Ворота закрываются из разумных соображений.

Железное Сердце застонал, когда его подняли и положили на носилки, а губы Агнес де Роше при этом звуке расплылись от удовольствия.

Джослин уставился на Рагнара.

— Каких соображений? — холодно спросил он.

Рагнар пожал плечами.

— Мой отец слишком слаб и болен, чтобы куда-либо ехать, да и в такие опасные времена ворота башни должны быть на замке. Шотландцы снова подходят к границе, ты знаешь об этом? А фламандцы вот-вот высадятся на берегу у Норфолка.

— Когда мы прибыли сюда, ворота были раскрыты настежь, — сказал Джослин сквозь зубы.