Милая обманщица - Смит Дорис. Страница 11

— Но ведь у матери, насколько я понимаю, была собственная квартира?

— Твоя мать, — не задумываясь ответил Рори, — до конца считала, будто ей принадлежит весь дом. На самом же деле она занимала половину верхнего этажа. Это было временное решение, и крайне неудобное для всех. Надо сказать, мое начальство делало все возможное, чтобы выселить ее отсюда. Вообще-то дом давно уже предназначен под снос.

— Под снос? — воскликнула Хейди. Ей даже не надо было разыгрывать ужас Сюзанны — он был неподдельным. Старый дом так хорошо сочетался с этим уголком леса. — Нет, не может быть.

— А чему ты удивляешься, — пожал плечами Рори Харт. — Пойди посмотри, что делается на верхних этажах. Впрочем, идем, сама все увидишь. — Он открыл перед ней дверь дома.

Они поднялись по ступеням и прошли через вторую дверь. Хейди увидела стройную фигурку Дженни. Об этой минуте Хейди давно уже думала. Она старалась поставить себя на место Дженни и проанализировать, как бы чувствовала себя в подобной ситуации. И неизменно приходила к выводу о классическом подростковом бунтарстве и сопротивлении.

Сейчас она с тревогой смотрела на Дженни, которая шла им навстречу. Трудно было поверить, что ей пятнадцать. В коротком платье девушка выглядела на девятнадцать — двадцать. Платье очень узкое, обтягивающее, очень шло ей. Почему-то при виде Дженни Хейди со своим ростом метр шестьдесят и весом чуть больше пятидесяти килограммов почувствовала себя ломовой лошадью.

Но все равно — она заранее придумала и отрепетировала речь, и ее оставалось только произнести.

— Дженни, — мягко начала она. — Надеюсь, ты все поймешь. Я здесь потому, что мама просила меня об этом. Чтобы я помогла тебе, чем смогу.

Дженни Уиттейкер никогда раньше не видела свою сестру, так что теоретически не могла заметить ничего подозрительного. Девушка произнесла красивым, мелодичным голосом:

— Да, конечно, пожалуйста, проходите. Вы будете спать с Рори. Надеюсь, вы не против. Я тоже там сплю, — спокойно сообщила Дженни, когда они проходили через вестибюль. — Он так решил, — продолжала она безупречно вежливым тоном, который мог бы принадлежать выпускнице института благородных девиц. — На верхний этаж мы не ходим — там все в аварийном состоянии.

Впрочем, «спать с Рори» означало лишь, что Хейди разместится в том же крыле дома, где его апартаменты. Так что первая, истерическая, реакция гостьи оказалась лишней.

Аристократия, «белая кость» — в наше время эти понятия почти забыты, но Дженни выглядела олицетворением их. Она вела себя безупречно вежливо. Но Хейди не обманывалась на этот счет. Просто неписаный закон дворянства — безусловное гостеприимство.

Комната, в которую ее провели, в эстетическом отношении выглядела довольно нелепой. Обои, когда-то девственно-белые с золотом, потускнели, ковер вытерт, но широкая кровать выглядела совсем новой, как и темно-синее покрывало с бахромой.

— Надо полагать, тебе приятно будет жить в твоей старой комнате, — заметила Дженни. Любопытство в ее глазах подсказало Хейди, что от нее ждут какой-то реакции.

Значит, это была когда-то комната Сюзанны. Что за неудача! Она проиграла очередной раунд. Хейди устало подошла к окну, и в большом зеркале в простенке увидела, как навстречу ей движется девушка в некрасивом бежевом плаще с поясом, с высоко зачесанными волосами и колечками кудряшек возле ушей. Это она. Но сейчас ей легко было поверить, что в комнате, кроме них, есть кто-то еще и этот кто-то смотрит ее глазами на заросли дубов и ясеней, берез, каштанов и лиственниц за окном. Может быть, из этого окна Сюзанна Десмонд смотрела, прощаясь с Гленглассом навсегда.

— Да, я рада, — произнесла она тихо. — Мне всегда нравился вид из моего окна.

Было что-то трогательное в этой потертой спальне с совершенно новой кроватью. Кто-то очень постарался встретить ее с почестями. Не Дженни ли?

Впрочем, остальные комнаты оказались в куда более приличном состоянии. Ванная комната поражала красотой дорогущей плитки, в другой комнате, дальше по коридору, были видны густо-зеленые стены, кровать, покрытая изумрудным покрывалом в клеточку — синюю с белым. Наверное, пристанище Тоби, судя по стоптанным ботинкам, которые валялись именно там, где о них легче всего споткнуться.

Гостиная тоже удивила ее, и не только тонким чувством цвета, с каким была отделана, — бежево-топазовыми портьерами на окнах от пола до потока, чуть более светлыми палевыми стенами, ковром на полу коричнево-медового цвета, — но еще и мебелью. Некоторые предметы были очень дорогими. Например, кресло и комод с ручками в виде львиных лап. Третьим сюрпризом оказался сам хозяин дома. Говорят, человек познается по манерам. До этого Рори Харт, в высоких ботфортах, ворчащий на Бранда, не отличался хорошими манерами, но теперь, на фоне уютной располагающей обстановки… Он переоделся в рубашку с накрахмаленным воротничком, галстук, дорогой зеленоватый костюм из хорошей шерсти с жилеткой и казался вполне импозантным, даже изысканным.

Две мысли не давали Хейди покоя: как он отлично выглядит в этом костюме и достаточно ли хорошо она сама смотрится в обычной юбке и цветастой блузке с высоким воротом. Рори уставился на нее во все глаза, и даже тщательно расчесанные волосы и безупречно чистая рубашка не скрывали вызова, таящегося в его глазах. Господи боже мой, думала Хейди, неужели он всегда так реагировал на Сюзанну?

Она почувствовала себя подлой обманщицей. Ей хотелось воскликнуть: «Прошу, не старайся так для меня. Я не та, за кого ты меня принимаешь». Но она лишь произнесла:

— Какая приятная комната.

Он откликнулся без лишних эмоций:

— Ты же видела ее раньше.

— Ну… — Она готова была разорвать себя на части. — Я имею в виду… Как ты ее обставил, мебель и все прочее.

— Но ты же все это знаешь. Почти все. Вот кресло… — Ей показалось или он действительно прищурился? — Из дома. Помнишь, ты как-то вечером пришла в ярость и выкинула из него всю набивку?

Сердце Хейди колотилось как сумасшедшее, ей было не до кресла.

— А ты его заново обтянул? — Смелая догадка.

— Умница, догадалась, — усмехнулся мужчина. — Хорошо. Так почему бы не посидеть в нем? Могу заверить, тебе ничего не грозит. После стольких лет кресло наверняка успело тебя забыть, тем более что ты так изменилась. Впрочем, надеюсь, не слишком, — добавил он. — Да, кстати, хочу предупредить насчет еды. Не знаю, что получится, поскольку сегодня по кухне дежурит Дженни. Миссис Райан — она вела у нас хозяйство — не приходит вот уже несколько дней.

Хейди такое вполне устраивало. Если она сама займется хозяйством, это будет как бы платой за пребывание здесь. Она выразила эту мысль вслух и была награждена вспышкой непритворного возражения.

— С каких пор тебе надо платить за то, что ты здесь живешь? Все же здесь твой дом, хотя ты, похоже, об этом забыла.

В комнату вошли Дженни и Тоби, и спор прекратился.

Отец строго взглянул на мальчика:

— Я тебе, кажется, велел надеть чистую рубашку.

— Ой, может быть, потом? — ответила вместо него Дженни. — Мясо и так остывает. Боюсь, скоро оно будет совсем холодное. — Руки у нее слегка дрожали, как с беспокойством отметила Хейди.

Они мужественно проглотили предложенное угощение, только Тоби пришлось подгонять ласковым родительским напутствием:

— Ну а ты что сидишь как в гостях? Ешь давай.

— Простите, кажется, не очень хорошо получилось, — удрученно пробормотала Дженни. — В кулинарной книге не очень понятно написано…

Может, надо было промолчать. Может, сказать что-то ободряющее. Хейди выбрала второе:

— Ничего страшного. Знаешь, это гораздо лучше, чем когда я в первый раз приготовила обед. — Не было смысла уточнять, что тогда ей исполнилось девять лет. Она заметила, что глаза главного лесничего как-то странно сверкнули. Что это — насмешка, сочувствие? Но одно ясно — Дженни он сочувствовал. Ел пережаренное, почти несъедобное мясо с показным аппетитом и при этом успевал вести светскую беседу.