Ангелы - Кейс Мариан. Страница 92
– Он слишком много работал, – пробормотала Эмили. – Я всегда была на втором плане. Я решила, что если так и дальше будет продолжаться, то мы не сможем даже быть друзьями.
– А теперь?
Эмили склонила голову и тихо сказала:
– Теперь я передумала.
– Но тем временем он начал пользоваться успехом – ты понимаешь, о чем я? – у всех твоих подруг.
– Да. Кроме Лары.
– А что такое с Ларой?
– Я вам в другой раз скажу.
– И ты ревновала ко всем этим девушкам?
– Конечно.
Я прикрыла глаза и вспомнила тот день, когда Эмили поняла, что я переспала с Троем. Как она сжалась, когда я спросила, было ли что-то между ними. Господи, она, должно быть, ужасно себя чувствовала!
– Но я не особо возражала, поскольку знала, что нравлюсь ему больше всех, а самой большой любовью для него была и остается работа. Но… Но я беспокоюсь из-за Элен…
– Не надо, – сказала Элен не очень любезным тоном. – Можешь забирать его себе.
– Но, может быть, он больше не хочет меня.
– Есть только один способ это выяснить, – сказала мама.
– Вы имеете в виду позвонить ему и спросить?
– Нет! – Мама пришла в ужас. – Я никогда никому не звонила и не признавалась в любви, а мужики вокруг вились как мухи. Просто пококетничай с ним, подушись соблазнительными духами, можешь приготовить его любимое блюдо…
– Позвони ему и спроси, – хором сказали я, Элен и Анна.
– Ладно, – задумчиво сказала Эмили, зажигая еще одну сигарету. – Позвоню.
Она взяла телефон и пепельницу, пошла в спальню и закрыла дверь. Через десять минут вернулась.
– Мы сейчас с ним встретимся, – сообщила она.
– Сразу на шею не бросайся, – посоветовала мама.
– Веди себя как обычно, – настаивала я.
– Сама бы вела себя как обычно, Мэгги, – пошутила Элен, намекая на мою связь с Ларой.
Мама с подозрением посмотрела на меня.
– А мы что будем делать? – спросила мама, когда Эмили отчалила на своей махине. – Расскажите анекдот, что ли.
Мы слишком болезненно воспринимали действительность, поэтому больше ничего делать и не хотелось. Элен рассказала анекдот, Анна тоже, но напутала с концовкой, я всех рассмешила, вытянув свою челку под прямым углом к голове. И тут в дверь постучали.
– Думаю, это Козлобородые, – сказала я. – Пришли извиниться, что вчера не накормили вас.
Я открыла дверь. За ней стоял некто, кого я сразу узнала, хотя он и не принадлежал этому месту. Гарв.
У меня не было слов.
– Привет, – сказал он.
– Какого черта ты тут делаешь?
– Ты же сказала, что если не вернешься через месяц, то я смогу приехать и забрать тебя. Уже месяц прошел.
На самом деле всего четыре недели, а не календарный месяц. Но я знала настоящую причину его приезда. Он услышал, что я ушла с Шэем. Нагло с его стороны, особенно, если учесть интрижку с Любительницей Трюфелей.
Гарв выглядел так, словно какое-то время провел на необитаемом острове. Волосы у него были длиннее, чем когда-либо, они торчали какими-то пучками, на подбородке и щеках чернела трехдневная щетина, при ярком солнечном свете его глаза казались голубыми, по крайней мере, там, где они не были налиты кровью. А джинсы и футболка мятые, словно он спал прямо в них, но, учитывая, что он только что прилетел из Ирландии, думаю, так оно и было.
– Кто там? – спросила Элен.
– Изменник коварный, – услышала я мамин голос.
– Пока они не закидали меня камнями, – сказал Гарв, – мы можем поговорить?
– Давай, – устало кивнула я. – Пойдем, прогуляемся по пляжу.
46
Я ждала от этой встречи с Гарвом того самого ощущения, как тогда, в шестнадцать лет, когда из моей коленки извлекали сотню стеклянных осколков. Тем не менее нам удалось поддерживать светскую беседу все шесть кварталов, пока мы шли до пляжа.
– Ты подстриглась, – сказал Гарв. – Очень мило.
– Признайся, что на самом деле тебе не нравится.
– Нет, нравится. Очень… классно. Особенно челка.
– Пожалуйста, ни слова о челке. Ты нашел, где остановиться?
– Да. Здесь недалеко. Я позвонил маме Эмили, и она порекомендовала мне…
Я перебила его:
– «Океанский вид». Мои тоже там остановились.
– Ладно. Значит, мне лучше завтракать в номере, если не хочу, чтобы меня забросали тухлыми яйцами.
– Это было бы неплохо. Теперь скажи, почему ты приехал, вместо того чтобы просто позвонить?
– Я звонил тысячу раз. Но всегда включался автоответчик. Мне казалось странным оставлять тебе сообщение…
– Ах, так вот кто, оказывается, поклонник Эмили, который дышит в трубку.
– Да? Господи, а я и не знал об этой тайной стороне своей жизни. Короче, я решил, что кое-что лучше сказать в лицо.
До сих пор я считала, что появление Гарва связано с тем, что Элен ляпнула ему о моем свидании с Шэем. Но внезапно мне стало интересно, что же Гарв такое хочет сказать, что лучше говорить в лицо? Ждут ли меня еще какие-то неприятные открытия? Да, вполне возможно. Может быть, его новая пассия беременна. Эта мысль была настолько шокирующей, что на подходе к пляжу, я запнулась.
– Ты все еще встречаешься с той девушкой? Надо отдать ему должное, он не стал делать большие глаза со словами «С какой еще девушкой?». Помолчал немного, очевидно подбирая слова, а потом прошептал.
– Нет.
Первым делом я испытала облегчение, но затем меня накрыло волной ревности. Итак, это было. Действительно было. Из моей головы стерлись те два романа, которые я сама успела закрутить в течение прошедшего месяца. Я чувствовала себя обманутой и преданной. Вся ситуация казалась какой-то нереальной.
– Кто она?
– Коллега по работе.
– Как ее звали?
– Карен.
– А фамилия?
– Парсонс.
Меня одолело какое-то мазохистское желание причинить себе боль, поэтому хотелось знать о сопернице все. Как она выглядит? Моложе меня? Где они этим занимались? Сколько раз? Какое белье она предпочитает?
– Это было серьезно?
– Ничуть. Быстро прошло, – каждое его слово пронзало меня, словно дротик.
– Ты спал с ней? – Мне отчаянно хотелось, чтобы он сказал «нет». Может, они всего лишь флиртовали и держались за ручки! Но после напряженного молчания, когда я даже не дышала, он сказал:
– Да. Дважды. Мне так жаль. Так жаль. Я так хотел бы, чтобы этого не было, но у меня просто крышу сорвало.
– Но почему? – сухо спросила я. Где-то в животе ревность превращалась в желчь.
– Я был в депрессии. Это ведь были и мои дети. Но мои чувства никого не интересовали. Я знаю, что тебе было тяжелее, но меня это убивало тоже. Потом мы перестали разговаривать. Одиночество было невыносимо. А потом… – Его голос стал таким тихим, что я едва его слышала. – Когда у меня перестало получаться с тобой, я почувствовал себя таким неудачником.
– С любовницей у тебя все отлично получалось, я думаю. Посмотри, в кого ты меня превратил! – воскликнула я. – Я спокойно произношу слово «любовница»!
– Прости, – прошептал он.
– Когда это началось?
– Уже после того, как ты уехала в Лос-Анджелес!
Я фыркнула.
– Но ведь задолго до этого между вами что-то было!
– Мы были просто… друзьями. Богом клянусь.
– «Просто друзьями». Могу себе представить. Заигрывали и кормили друг друга проклятыми трюфелями! Чтобы изменить, необязательно спать с кем-то, понимаешь?! Можно изменить просто эмоционально, не физически!
Он наклонил голову.
– Ты в первый раз так поступил со мной?
– Разумеется! – Он был шокирован.
– Это твоя единственная любовница?
– Да, это моя единственная любовница.
– Но и одна – это уже слишком много.
– Знаю, знаю, мне так жаль, что я так поступил. Я бы отдал левую руку, только чтобы вернуть все назад и все исправить, – возбужденно забормотал он.
– Ты ведь винил меня, да? За выкидыши?
– С чего? Вряд ли это твоя вина.
– Это моя вина. Возможно, я… что-то нарушила, когда… сделала аборт. В тот день, в кабинете доктора Коллинза, я знаю, ты меня винил. Ничего страшного, я тоже себя винила.