Иллюзия - Юинг Джин Росс. Страница 55

– Но я не могу… – Фрэнсис взглянула на Лэнса, едва сдерживая слезы. – Он скорбит по Катрин. Я не могу заменить ее.

Лэнс уронил голову на руки и прижал пальцы к глазам.

– Проклятие! Я говорю не о любви! Вы видели эти бульварные листки. Ему просто нужна женщина. Дайте же ему наконец облегчение. Возможно, тогда он сможет спать. Возможно, он перестанет вести нас всех к гибели. Неужели вы его так ненавидите?

– Нет у меня к нему ненависти, – с трудом произнесла она.

Лэнс пристально смотрел на нее, его голубые глаза были обведены красными кругами. Она знала, что он собирается сказать ей, и понимала, что не вынесет этого.

– Тогда я умоляю вас, мисс Вудард! Умоляю вас! Дайте ему то, что он хочет, или мы все умрем!

Выбравшись из города, Найджел пустил своего донского жеребца легким галопом. Зеленые ветви деревьев смыкались у него над головой, по обе стороны от дороги простирались изумрудные поля. Проезжая через деревню, он был вынужден придержать лошадь, чтобы не задавить рассыпавшихся по дороге гусей и цыплят. Найджел почти ничего не замечал. У него не было определенной цели – он просто хотел уехать из Парижа. Ему необходимо было подумать.

За последние несколько дней число курьеров, снующих между дворцом Тюильри и военным министерством, увеличилось в несколько раз. В любой день Наполеон мог покинуть Париж. Найджел уже послал Веллингтону предварительное сообщение, что наступление французов неминуемо. Если он узнает, где они намерены перейти бельгийскую границу, то планам Наполеона можно будет помешать. Но все это должно произойти слишком быстро, а он так и не приблизился к разгадке смерти Доннингтона и Катрин и не выяснил, кто предавал интересы Британии еще со времен их миссии в России. Он стоял перед лицом поражения.

Если неизвестный враг знает, что он шпион, то почему ничего не предпринимает, пока они с Лэнсом не узнали слишком много? Потому что ему безразличны судьбы Европы и исход войны и он хотел уничтожить именно Найджела? Зачем? Боже милосердный! Найджел не мог себе представить, чтобы кто-то из живущих на земле людей так ненавидел его.

Донской жеребец тряхнул головой, когда хозяин позволил ему сойти с дороги на лесную тропинку. Найджел почти не удивился, когда час спустя оказался на небольшой поляне у ручья, где он рассказывал Фрэнсис о Рауле Паргу. Он соскочил с коня и отпустил его пастись, а сам опустился на землю и прислонился спиной к стволу дерева.

Перед его глазами всплыл образ Фрэнсис. Боже мой, сколько у нее мужества! Сознает ли она это? С какой отвагой эта хрупкая женщина идет по жизни, борясь со страхом перед жестокостью, насилием, хаосом. Он изо всех сил старался, чтобы она оставалась чужой, не могла подойти достаточно близко и понять, какой он на самом деле. Но ему отчаянно хотелось утешить ее, увидеть ее улыбку, и он больше не мог выносить тех непринужденных дружеских отношений, которые установилась между ними. Найджел уронил голову на руки.

«О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! Глаза твои голубиные».

Какого черта он позволил ей поехать с ним, позволил Бетти привести в исполнение свой безумный план?

«Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь».

Маленький ручей бурлил и звенел в своем каменном ложе. Отяжелевшие веки Найджела опустились, прикрыв от солнца усталые глаза.

Прекрасная Дама была одна и ждала его. Лэнс вошел в ее комнату и прижался спиной к двери.

– Вы уверены? – спросил он.

– Она сделает это?

– Я не знаю. Не знаю. Вы уверены, что ему нужно именно это?

Она откинула со лба прядь темных волос и улыбнулась.

– Мой дорогой, это несомненно. Кто может знать Риво лучше меня? Кто любит его сильнее? О, если бы я только могла ему сказать, что я здесь! Но моему сердцу еще недостает мужества. Но вы, именно вы исцелите его. Лэнс сокрушенно вздохнул.

– Мне невыносимо видеть, что вы вынуждены жить в таких условиях. – Он обвел рукой скромную комнату. – Вы достойны дворца!

– Иди сюда, мой дорогой. Иди ко мне. Твое присутствие превращает мое жилище во дворец.

Лэнс, как загипнотизированный, пересек комнату и опустился на колени рядом с ней. Она взяла его за подбородок, приподняла его голову и провела унизанной кольцами рукой по белокурым волосам.

– Поцелуй меня. – Ее голос звучал хрипло.

Он покачал головой, но ее ладони скользнули ему под сюртук, и она прижалась губами к его губам. Слегка куснув его напоследок, женщина наконец отпустила его. Лэнс молчал, глаза его наполнились слезами.

– Встань.

Лэнс стоял рядом с ней, опустив голову, а она расстегивала пуговицы его жилета и брюки. На смену пальцам затем пришли ее опытные губы. Лэнс застонал и прижал ладони к ее темным волосам. По лицу его текли слезы. Он не мог сказать, были ли это слезы счастья или горького раскаяния. Бережно сохраняемая память о девушке с каштановыми волосами, мисс Марш из Суссекса, угасла, но мысль о Риво не покидала его. Несмотря на все уверения Прекрасной Дамы, это очень походило на предательство.

В другом конце Парижа Жозеф Фуше снисходительно посматривал на жену, сидевшую напротив за обеденным столом. Он прекрасно сознавал, что весь мир считает его чудовищем. Люди не видели его в лоне семьи и не понимали, что выпадает на долю великих людей. Он был образцовым мужем. Габриель что-то тихо сказала вошедшему в комнату слуге, а затем поморщилась. Она знала, что муж не любит, когда его беспокоят дома, но прибывший курьер настаивал, что у него важное донесение. Фуше отложил салфетку и провел прибывшего в свой кабинет.

Сообщение было кратким:

«Расспросите капитана Жене о человеке с улицы Арбр, который называет себя месье Антуаном».

Когда Найджел вернулся на улицу Арбр, время уже близилось к полуночи. Лэнса не было. Вся прислуга, за исключением лакея, который провел его в дом и взял его пальто и шляпу, спала. Найджел быстро просмотрел бумаги, оставленные ему Лэнсом, а затем поднялся наверх в скромные комнаты, которые они занимали с Фрэнсис. Он тихо, чтобы не потревожить девушку, открыл дверь своей спальни.

Она изменилась.

Прищурившись, Найджел застыл на пороге. Горела всего лишь одна свеча, но ее мерцающий свет отражался от всех стен, как будто это была хрустальная пещера. Колеблющееся пламя отражалось в зеркалах, повторяясь бесконечное число раз. Фрэнсис заполнила его комнату зеркалами. Стелющийся дым источал аромат ладана, сандалового дерева и пряностей. Его кровать была застелена белым шелком. На подушке лежала груда красных цветов. Рядом с кроватью его ждала ванна, от которой поднимался пар.

Фрэнсис не спала: шелковое одеяние цвета слоновой кости, оттенявшее матовую кожу, поблескивающее в ноздре золотое колечко, паутина чадры на волосах. Она сидела на кровати, поджав под себя ноги, и пристально смотрела на него голубыми бездонными озерами глаз. Он не увидел в ее взгляде ничего, кроме напряженной сосредоточенности. Где-то в глубине дома слуга, который, наверное, только что принес воду, хлопнул дверью. Глухое эхо прокатилось по дому.

Найджел вошел в комнату.

– Что это?

– Вы устали, – сказала Фрэнсис. – Вам нужно принять ванну.

С заученной грацией ганики она встала и вышла из комнаты.

Найджел был слишком измучен, чтобы сопротивляться ее странному подарку. Он лежал в ванне, наблюдая за крошечным огоньком пламени, бесконечное число раз отражающимся в зеркалах. Горячая вода расслабляла. Ароматы приносили с собой легкое успокоение. В глубокой ночной тишине не слышалось ни звука. Расслабление глубокое, как сама смерть.

Пламя свечи мерцало, готовое в любую минуту погаснуть.

Наконец Найджел выбрался из остывающей воды. В зеркалах отразилось множество обнаженных мужчин. Он смотрел на них со странным смущением. Влажно поблескивали его мускулы, капли воды сверкали на коже, подобно бриллиантам. Найджел насухо вытерся. Затем открылось множество дверей, и множество отражений Фрэнсис в шелковых одеждах цвета слоновой кости вошло в комнату. Она держала в руках какой-то маленький кувшин. Найджел повернулся к ней, полностью обнаженный. Он ощутил, как шевельнулись волосы у него на шее, а его плоть предательски напряглась.