Иллюзия - Юинг Джин Росс. Страница 69

Ш-ш. Ш-ш. Дыхание его сделалось глубоким и ровным. Наконец все мысли – даже о Фрэнсис – покинули его.

Раздался глухой грохот, подобие раскатов грома. Найджел напрягся, хотя цепи причиняли ему боль. Криво улыбнувшись, он подумал, что иногда репутация сильного противника может сослужить плохую службу. В ином случае тюремщики оставили бы ему хоть какую-то возможность бежать. Стена позади него задрожала. Послышались быстрые шаги и звук открывающейся двери. Сквозь повязку на глазах пробился луч красного света.

– Слышишь это? – произнес знакомый голос. Пушки грохотали где-то совсем близко.

– Какой сегодня день? – спросил он.

– Воскресенье, девятнадцатое. Это пушки у Дома инвалидов. Наполеон победил. Английские и прусские войска разбиты. Ваше дело проиграно. Пора идти.

Опять грохнули пушки, и раздались приветственные крики. Значит, это правда. Во рту у него появился горький привкус. Катрин выиграла и этот раунд.

– Ради всего святого, зачем? – спросил Найджел. – Какого черта меня держали здесь?

– Таков был приказ.

– Проклятие! Чей приказ?

Однако ответ был и так очевиден. Кто еще мог, затаившись, терпеливо ждать результата сражения в Бельгии? Кто бы приветствовал возвращение Бурбонов, а теперь заискивает перед Наполеоном, чтобы обеспечить себе будущее? Кто еще был олицетворением двойной игры? Ну, конечно. Именно по его приказу Найджела держали в этой темнице. Катрин тут ни при чем. В эти смутные времена все думают только о себе.

Мужчина захихикал. Голос был довольно неприятным.

– Вы связаны, словно мертвец на виселице! Не стоит волноваться, милорд. Лучше подумайте, как будете дышать.

Найджелу на голову накинули одеяло. Два человека подняли его и вынесли наружу. Несмотря на одеяло и повязку на глазах, он почувствовал прикосновение свежего воздуха к своим рукам и услышал громкие, больше не заглушаемые стенами звуки артиллерийского салюта. Радостные крики теперь были тоже отчетливо различимы. Его бросили на какую-то повозку и завалили сверху тяжелыми мешками. Найджел подумал, что это, наверное, овсяная мука, но он был слишком измучен, чтобы смеяться. Повозка пришла в движение. Сквозь стук копыт и скрип колес он слышал возбуждение празднующего победу города. Веллингтон был разбит. Найджел потерпел поражение. И в этом, и во всем остальном. Более того, он стал совершенно неопасен своим врагам и не мог ничем помочь Фрэнсис. Неужели они убьют ее?

Уличный шум затих. Повозка остановилась. Его вытащили из-под мешков и внесли в здание. Вокруг стояла мертвая тишина, если не считать пыхтения и сопения его тюремщиков. Они несли его вниз по лестнице. Найджел ударился головой о стену и расцарапал локоть о шершавый камень. Он выругался, но никто ему не ответил. Затем щелкнул замок, и какая-то дверь открылась. Его грубо швырнули на пол, и он покатился по каменным плитам. Руки и ноги Найджела были по-прежнему скованы цепями, и он не мог защитить свою голову при падении. Сразу же раздались звяканье металла о камень и глухой стук закрывшейся двери. Свою ярость Найджел излил в потоке изощреннейших ругательств на всех известных ему языках.

И вдруг послышался шелест шелковых одежд…

– Что это все означает? – прозвучал бесстрастный голос. Узник умолк, проглотив готовое сорваться с его губ очередное проклятие.

– О Боже, – слабея от наступившего облегчения, рассмеялся Найджел. Он лежал на левом боку с замотанной одеялом головой. – Это всего лишь ругательства, Фрэнсис. Ругательства, услышав которые солнце от стыда скроется раньше положенного часа. От них может покраснеть сам дьявол. Так ругаются моряки в шторм или торговки рыбой во время родов. Но звук твоего голоса способен смыть всю грязь. Ты в порядке?

– В этом году святой Николай приходил в июне. – Ее голос был спокойным. – У меня все должно быть хорошо. И я научилась варить яйца.

Неизвестные доставили его обратно на улицу Арбр.

Она сняла с его головы одеяло и развязала повязку. Свет ударил ему в глаза. Золотоволосая Фрэнсис! В руке она сжимала ключ.

– Слава Богу! – Девушка опустилась на колени и стала отпирать замки кандалов, а он пытался сосредоточить на ней взгляд.

– Звук падающих цепей для меня милее, чем голос матери для младенца, чем предложение шлюхи всего за шестипенсовик доставить райское наслаждение. Спасибо, Фрэнсис.

Он сел и стал растирать руки, закрыв глаза от невыносимой боли в онемевших мышцах.

– У тебя борода, – отметила она. – Очень темная и страшная. Ты похож на разбойника.

– Или на казака. Они оставили тебя здесь одну?

– Да. – Фрэнсис сняла кандалы с его ног. – Тебе нужно принять ванну. Я нагрею воду.

В углу стояла большая латунная ванна. Найджел сидел на полу в окружении сброшенных цепей и смотрел на нее. Девушка энергично качала воду, наполняя кастрюли, потом поставила их на плиту. У него не было сил помочь, и он вынужден был позволить ей заниматься этим делом, наслаждаясь грацией ее движений. Сам же тем временем медленно сгибал и разгибал непослушные руки и ноги.

Фрэнсис вернулась к нему и присела на краешек стола.

– Что случилось?

Он рассмеялся, боясь выдать свои душевные муки.

– Меня держали в каком-то чулане. Полагаю, это идея Фуше, а не Катрин. Вероятно, Мартин работает на него. Меня предали. Англию предали. Наполеон победил.

– Что означает эта канонада?

– Город обезумел от радости. – Найджел заставил себя подняться на ноги, понимая, что от него дурно пахнет и вообще он похож на сумасшедшего. – Не можем же мы все время выигрывать! Но в этом мире нет ничего такого, от чего не излечила бы горячая ванна.

Фрэнсис поймала его взгляд и почти застенчиво улыбнулась.

– А горячая пища? Я надеялась, что у меня будут гости, и приготовила пудинг.

Через три часа Найджел уже был вымыт и переодет. Он побрился при помощи остро отточенного кухонного ножа и надел извлеченную из кладовой чистую рубашку. Он скорее выбросил бы свои брюки, чем надел их грязными. Поэтому их пришлось выстирать в ванне и просушить над плитой. Теперь брюки сильно пахли дымом, но это все же было лучше, чем вонь чулана.

Найджел уселся напротив Фрэнсис и принялся за овсяный пудинг. Он был отвратителен. Найджел смотрел, как она погружает ложку в желеобразную массу и с усилием глотает. При виде длинной изящной шеи девушки его охватило желание. Фрэнсис! Как рассказать ей о своих чувствах?

– Фрэнсис, если нам суждено выбраться отсюда…

Она перевела взгляд на зарешеченное окно, под потолком.

– Не нужно, Найджел.

– Что не нужно? Говорить о том, как я благодарен тебе и мне жаль, что я проиграл? Мою жизнь озаряет единственный светлый луч…

– Перестань!

Где-то наверху послышалось хлопанье крыльев. Найджел поднял голову. На решетке сидела галка, ее серебристый клюв поблескивал на фоне черных перьев. Круглый черный глаз глядел на Фрэнсис.

– Я кормила ее и учила говорить.

– Получилось?

Птица переступила с ноги на ногу, раскрыла клюв и издала хриплый крик: «Эк, эк».

– Да, – ответила Фрэнсис и улыбнулась ему. – Птицы – очень смышленые существа. Она уже знает свое имя. Разве ты не слышал? Она говорит «Джек».

Из коридора донесся шум, а затем звук шагов. Галка громко вскрикнула и улетела. Найджел заставил себя не думать о том, что сейчас творится в душе у Фрэнсис. У него есть обязанности. Он подвергает Фрэнсис опасности. Ничто не должно отвлекать его от мыслей, как спасти ее.

Фрэнсис наблюдала, как Найджел старается напустить на себя беспечный и независимый вид, словно собираясь надеть новое пальто. Она понимала, что это сейчас необходимо, но все равно подобная перемена пугала ее. Дверь открылась, и он лениво поднялся на ноги. Катрин была в голубом. Большие голубые перья у ее щек и изящного подбородка подчеркивали черноту ее огромных глаз.

– Найджел? Ты выглядишь бледным!

Он скрестил руки на груди и рассмеялся ей в лицо.