Виктория – королева Английская - Холт Виктория. Страница 40

– О, если бы я был жив!

– Ты можешь мне доверять.

– Я не доверил бы нашу дочь больше никому. Она кивнула и крепко сжала его руку.

– Теперь отдохни, – сказала она. Он закрыл глаза.

Она вспомнила день, когда он приехал в Лейнинген, свою нерешительность, их короткую совместную жизнь и результат этого союза: ее обожаемую пухленькую драгоценную дочь.

Все это было не зря, и скоро она опять станет вдовой. Она никогда больше не выйдет замуж. Теперь у нее есть предназначение в жизни – подготовить Александрину к тому, чтобы стать королевой Англии.

Герцог умер и лежал в маленьком домике в Сидмуте. Джон Конрой сказал:

– Мы должны отвезти герцога в Виндзор для похорон. Но как? Герцогиня хотела это знать. Поездка обойдется дорого. У нее нет денег, а переезд ее семьи, сопровождающих лиц и домашних принадлежностей, привезенных с собой, назад в Кенсингтон, и похоронный кортеж в Виндзор обойдутся дорого.

– Нам надо обратиться к регенту, – сказал Конрой. – Он наверняка возьмет на себя расходы на похороны герцога.

Милый Конрой! Она не представляла, что бы делала без него.

Секретарь регента прислал холодную записку, намекая на то, что расходы на похороны брата его не касаются, но, к счастью, на помощь пришел Леопольд.

– Леопольд, что мне делать? – спросила она в отчаянии. – Ясно, что регент меня не любит, что он не собирается помогать и не намерен предоставить маленькой Дрине то место, какое она заслуживает. Он отвратительный, ревнивый человек. Точно так же он относился и к своей собственной дочери Шарлотте. Он не терпит, когда кто-то другой пользуется популярностью, а народ, безусловно, обожает моего ребенка.

– Давай успокоимся, – сказал Леопольд. – Никто – даже регент – ничего не сможет сделать, чтобы вытеснить Александрину из числа наследников престола, за исключением, конечно, Уильяма и Аделаиды, если они смогут произвести на свет ребенка. И мы не должны закрывать глаза на эту угрозу. Однако пока этого не произошло. Это факт, что в данный момент у твоей дочери есть прекрасная возможность взойти на трон, так как она занимает первое место среди молодого поколения. Проблема, однако, в том, чтобы похоронить герцога и вывезти твою семью и слуг из Сидмута. Но это всего лишь начало. Как ты собираешься жить? Думаю, у тебя очень мало денег. Герцог оставил много долгов, которые тебя попросят выплатить. Перспективы у тебя не очень радужные, сестра.

– Я прекрасно это знаю. Ох, Леопольд, как же нам не повезло! Ты потерял жену, я – мужа.

Леопольд посмотрел на нее с раздражением. Как она могла сравнивать любого из своих мужей с его прекрасной, молодой и жизнерадостной Шарлоттой? Но кое-что общее между ними есть. Он был женат на наследнице престола, а его сестра вполне может стать матерью будущей королевы. Как же плохо эти англичане обращались со своими немецкими родственниками, которых вводили в узкий круг членов семьи. Они славились своими скандалами, и теперь, казалось, назревала очередная ссора между регентом и его сестрой Викторией.

Он вздохнул. С ним обошлись достаточно хорошо, он получил содержание в размере пятидесяти тысяч фунтов стерлингов в год. Он считал, что не может позволить своей сестре Жить в бедности, а регент, казалось, не собирается ничего делать для нее. А если у Аделаиды родится ребенок, ее значение вообще будет сведено на нет.

– Я вернусь в Германию, – сказала герцогиня. – И продолжу жизнь, которую вела до того, как вышла замуж за Эдуарда.

– Это было бы глупостью, – предостерег Леопольд. – Александрина должна воспитываться в Англии. Было бы большой ошибкой воспитывать человека, который вполне может стать правителем одной страны, в другой стране.

Герцогиня втайне ликовала. Ведь она придерживалась такого же мнения. Она лишь хотела сказать, что не знает, как она может продолжать жить в Англии, не имея никаких доходов.

Как всегда, на помощь пришел Леопольд. Он оплатит расходы на похороны герцога; он оплатит транспортные расходы герцогини и ее семьи до Кенсингтона, и он будет выплачивать ей две тысячи фунтов в год.

Регент изящно поплакал, когда узнал о смерти брата. Он сказал леди Хертфорд, что опечален… очень опечален. Эдуард не был его любимым братом, признал он, но у них прочные семейные узы. Он так хорошо помнит их детство.

– Ваше Высочество был очень недоволен им в связи с делом Мэри-Энн Кларк.

О Боже, как же все утомительно! Сейчас самое неподходящее время, чтобы вспоминать об этом. Эдуард нарушил одно из правил принцев, гласившее «Едины навсегда», и, говорили некоторые, сознательно действовал против герцога Йоркского. Регент предпочитал верить в то, что это всего лишь злостные слухи, но с тех пор его мнение об Эдуарде изменилось. Безусловно, сейчас самый неподходящий момент, чтобы вспоминать такое.

Леди Хертфорд могла быть крайне бестактной. Он холодно посмотрел на нее. В общем-то, она никогда не приносила ему утешения. А то, что именно из-за нее его покинула Мария! Как же часто он сожалел о потере Марии! Конечно, у нее был несносный характер и она не отличалась особой добротой и пониманием по отношению к нему, так как ушла от него, в то время как он не хотел этого. Но как же часто мечталось, чтобы она вернулась! Ради Марии он отказался от всего, а она покинула его! Ему ужасно не везло в его отношениях с женщинами. Он был связан с женщиной, которую презирал; Мария бросила его, а леди Хертфорд, которая всегда отличалась холодностью, не приносила ему утешения.

Но была еще одна, которая довольно часто занимала его мысли. Это – леди Конингхэм. В ней было что-то такое умиротворяющее! Она не важничала, как леди Хертфорд; казалось, что в отличие от Марии у нее покладистый характер. Когда только бывало возможно, регент призывал ее к себе и просил поговорить с ним, что она и делала в своей беззаботной и безыскусной манере, которую он находил крайне забавной.

Она пышная – как же он не терпел тощих женщин; она красивая – ни одна женщина не смогла бы его привлечь, если она некрасивая. Она никогда не важничала. Совершенно откровенно признавала, что не аристократического происхождения, хотя и вышла замуж за аристократа. И возраст у нее был подходящий – немногим больше пятидесяти, на несколько лет моложе него. У нее крепкое здоровье, и она мало понимает в политике. О, эти женщины, похожие на леди Хертфорд, любящие по-дилетантски совать нос в государственные дела; какими же утомительными они могут быть! Она никогда не бывает одержима религией. Он уверен, что именно религиозность Марии привела к разрыву их отношений. По существу, Елизавета, леди Конингхэм, самая приятная женщина при дворе, и ее компания доставляла ему больше удовольствия, чем чья-либо другая. У нее покладистый муж. Маркизу Конингхэму было приятно видеть, что его жена пользуется расположением у регента. Она вела себя по-матерински. Доказательством искренности этой манеры служили ее четверо детей. И она сама богата, так как именно деньги дали ей место среди аристократов.

Леди говорила ему, что ее дед был клерком, а бабушка – дочерью шляпного мастера. Ее отец был блестящим бизнесменом и сколотил состояние в какой-то сфере деятельности, которую регент не мог вспомнить. Но обе его дочери вышли замуж за аристократов.

– Папа каждой из нас купил по титулу, Ваше Высочество, – объяснила Елизавета регенту, и он с удовольствием смеялся над ее искренностью.

– Политика, Ваше Высочество? – говорила она. – Я ничего не понимаю в политике. Я не такая умная, как некоторые. Но могу отличить хороший бриллиант, когда вижу, и знаю, как быть доброй со своим друзьями.

Восхитительная женщина. С ее огромными томными глазами и уютной материнской грудью она давала ему то, в чем он больше всего сейчас нуждался.

Регент думал о том, как сильно ему не хватает бесед с матерью, так обожавшей его. Он скучал по ней больше, чем считал возможным. В Елизавете Конингхэм чувствовалось что-то материнское, и в то же время ей было присуще все очарование любовницы. Уютная – вот то слово, каким он охарактеризовал бы ее. Леди Хертфорд никогда не имела таких качеств. Мария – да, временами; но в придачу был ее дьявольский характер.