Открытка - Флеминг Лия. Страница 100

В глазах мужчины сверкнула неприкрытая угроза. Он был из тех завсегдатаев, которые любили при случае распустить руки, хотя Калли никогда не давала ему повода и не поощряла его сомнительных ухаживаний.

– Бедняжка! Ты ее, должно быть, ранил! Позволь мне взглянуть на нее поближе.

Калли не боялась таких свирепых бульдогов, как этот Флетчер. На подобных типов, размахивающих своими палками в разные стороны, она достаточно насмотрелась в концлагере. Внезапно ей померещилось, что она снова оказалась за колючей проволокой и снова стоит на плацу, не в силах пошевелиться, но надо двигаться, иначе будут бить. Видение было таким явственным, словно у нее перед глазами мелькали кадры из хорошего знакомого, виденного много раз фильма. «Я боролась за свободу, спасала свою жизнь, для чего? – мелькнуло у нее. – Ради того, чтобы меня осыпали оскорблениями у себя на родине?» Однако желание осмотреть съежившуюся от боли собаку возобладало. Она сделала еще шаг, и тогда Флетчер преградил ей путь с палкой наперевес. Он был невысокого роста, но крепко сбитый и обильно поросший щетиной, словно хряк. Густые черные волосы торчали у него даже из ушей и ноздрей.

– Пропусти! – скомандовала ему Калли.

– А то что? – поинтересовался он издевательским тоном. – Это – моя земля! Ты вторглась в чужие владения, тварь!

Он поднял палку, скорее позируя, чем реально собираясь пустить ее в ход. Но инстинкт самосохранения сработал мгновенно. Откуда-то из дальних закутков памяти сами собой всплыли все те навыки рукопашного боя, которым ее когда-то обучали в разведшколе. Калли сделала шаг в сторону и тут же ринулась вперед, застав обидчика врасплох. Выхватила из его рук палку и, вне себя от ярости, со всего размаха опустила ее на плечи Флетчера.

– Вот сейчас ты на собственной шкуре прочувствуешь, что чувствовала твоя несчастная псина! – выкрикнула она, продолжая наносить удары, не испытывая ни малейшей жалости к этому ничтожному типу. Мужчина корчился от боли, а она все лупила его и лупила, давая выход накопившейся в ней злости. Она вымещала на нем все ту ненависть, которую в свое время вызывали у нее стражники и надзиратели, забивавшие насмерть свои жертвы. Удары сыпались на Флетчера до тех пор, пока он не рухнул на землю и не свернулся калачиком, пытаясь защититься от ее ударов. И только тогда Калли очнулась и поняла, где она и что делает. Но этот жалобно хныкающий червяк не вызвал в ней ни капли жалости, разве что холодное презрение.

Калли вытащила собаку из-под изгороди, оставив Теда лежать там, где он рухнул. Флетчер тяжело дышал, ему было больно, но ничего! Выживет! Зато больше не поднимет палку на несчастную псину.

Собака оказалась на удивление легкой. Всю дорогу Калли несла ее на руках. Она вернулась к себе в фургон, стоявший на задворках паба, который служил ей прибежищем в летние месяцы.

– Дай-ка, девочка, я посмотрю, что этот гад с тобой сделал! – проговорила она ласковым тоном, глядя в испуганные глаза животного. Она прочитала в этих глазах боль, страх, недоверие. – Не бойся! Я знаю, как это больно! – Она коснулась животного рукой и вдруг почувствовала, что плачет. Как долго Флетчер издевался над этим несчастным существом? – Все! Больше тебя никто не будет обижать! Отныне ты – мой друг.

Калли ласково погладила собаку по голове.

Собака была страшно худой: кости, обтянутые кожей. Шерсть торчала клочьями, на теле струпья от старых ран и кровоподтеков. Несмотря на очевидность того, что хозяин жестоко обращался со своей собакой, Калли предстояло еще выиграть битву за то, чтобы получить право именоваться ее владелицей. Как известно, фермерам разрешается иметь сторожевых псов. Правда, в данном конкретном случае речь скорее не о собаке, а о патологическом пристрастии ее хозяина к жестокости.

– Я назову тебя Долли! – решительно объявила Калли, ставя на плиту чайник с водой. Первым делом надо обработать раны, а потом как следует вымыть старушку. Пропуск в новую жизнь для Долли потребует от них двоих немало усилий и терпения.

В свою очередь Долли выразила свою собачью благодарность одним известным ей способом, довольно странным на первый взгляд. Она тут же изгадила все полы в вагончике.

– Вот ты какая! – возмутилась Калли. – Сейчас посажу тебя на веревку. Надо же мне как-то убрать все это! Не бойся, я не буду тебя бить. Сама знаю, что это такое, когда тебя лупят по спине. Не дай бог никому! Разве что твоему хозяину.

Тремя часами позже вагончик сиял чистотой, а собака была вычесана, вымыта, и от нее уже не несло псиной. И тут кто-то принялся громко барабанить в дверь. Калли распахнула дверь и увидела двух полицейских, потребовавших пустить их внутрь. В одном она узнала констебля Гарри (раз в неделю после ночного дежурства он неизменно заказывал у них в баре две пинты пива и пакет со свиными шкварками – любимой закуской всех англичан под пиво) и приветливо улыбнулась ему.

– Это ваша собака? – спросил он.

– Теперь моя. – Правда, особой уверенности в голосе Калли не прозвучало. – Я увидела, как хозяин жестоко избивает Долли в поле, и забрала ее у него.

– Вот потому мы здесь.

– Я преподала Теду Флетчеру неплохой урок. Пусть на собственной шкуре прочувствует, каково это, когда тебя бьют палкой по спине.

– Вы его избили, как горькое яблоко! А ведь вам, Калли, никто не давал позволения вершить правосудие! – резонно заметил деревенский блюститель порядка. – Вы напали на Флетчера.

– Пришлось! Потому что он поднял на меня палку! Взгляните! Он избил эту несчастную псину до беспамятства. На ней же места живого нет! К тому же он ее, судя по всему, еще и держал впроголодь.

– Эта овчарка – сторожевой пес, а не домашний питомец.

– Отныне Долли – моя любимица! Я ее спасла. А Тед Флетчер пусть задумается над тем, как впредь обращаться с бессловесными тварями.

– Все не так просто, Калли! Он подал на вас жалобу. Обвиняет в нападении. Вы должны явиться в участок и ответить на ряд вопросов. Потом мы примем решение. Собаку мы тоже забираем с собой.

– Снова вернете ее этому негодяю? Вы же прекрасно знаете, какой он жестокосердный человек! Имейте же совесть! Если надо, я выкуплю у него эту старушку. Но к нему она не вернется! Это уже старая, сработанная псина! Любой вам это подтвердит.

– Это не имеет отношения к делу. Вы не вправе нападать на людей и избивать их.

– Вот как? Но мне за свою жизнь приходилось видеть множество людей, которые только этим и занимались.

– Но только не в Британии. Ступайте за нами! Будем разбираться.

– Можно, я возьму с собой Долли в качестве свидетельницы?

Собака уставилась на полицейских, словно испрашивая у них позволения, а потом медленно заковыляла вслед за Калли, держась рядом с ее ногой. Вид у нее был очень жалкий.

– Вишь ты! – невольно восхитился констебль. – Понимает, бедняга, где ей лучше! – и улыбнулся Калли.

Спустя короткое время Калли уже стояла перед мировым судьей. Ей предъявили следующее обвинение: напала на фермера, разозлившись на того за жестокое обращение с животным.

– Я просто хотела, чтобы он на себе почувствовал, каково это, когда тебе больно! – заявила Калли судье. – И я ни о чем не жалею.

– Но вы его жестоко избили, миссис Джоунз! Он весь в синяках и требует вернуть ему собаку.

– Нет, это я требую, чтобы собаку вначале осмотрели ветеринары из Королевского общества защиты животных и вынесли свое заключение! – Калли была настроена самым решительным образом.

В комнате повисла тишина.

– Что поражает меня больше всего, – начал после короткой паузы судья, – так это то, как могла хрупкая на вид женщина справиться с таким здоровяком, повалить его на землю и обсыпать бесчисленными ударами. Он сказал, что вы были вне себя от ярости и даже что-то выкрикивали на иностранном языке.

– Правда? – совершенно искренне удивилась Калли. Кажется, самое время начинать давить на жалость. – Вот ведь какие номера может выкидывать собственная память! В последний раз на моих глазах мужчины в бриджах орудовали палками, пуская их в ход против женщин и детей. Они валили несчастных на землю, а потом натравливали на них свирепых псов, чтобы те загрызали людей до смерти. Такое едва ли забудешь.