Слеза святой Женевьевы - Белозерская Алена. Страница 20

– Господи, – прошептала она, вслушиваясь в тишину, накрывшую дом, и, подойдя к телефону, трясущимися руками набрала номер полиции.

Глава 8

– Итак, дамы, для чего вы меня вызвали?

– Хотели отблагодарить чашечкой кофе за пригласительные, которые ты любезно нам предоставила, – сказала Елизавета Карловна, с улыбкой посмотрев на Ксению, глазами спрашивающую, можно ли ей вступить в разговор.

Полина практически сразу отметила изменения в девушке, произошедшие в очень короткий срок, и внутренне поразилась мастерству матери, способной влиять на поведение, казалось бы, уже совсем «запущенных» людей. «И почему у тебя со мной ничего не получилось? – со злостью подумала она, разглядывая Елизавету Карловну, которая изящным движением взяла чашку с кофе в руку и сделала маленький глоток. – С чужой девчонкой нянчишься, словно с родной. Она уже в рот тебе заглядывает! А на меня, мамочка, ты никогда не обращала внимания». Обида накрыла Полину плотным покрывалом, но тут же улетела, едва она посмотрела на счастливое лицо девочки, увлеченно рассказывающей о прошедшей выставке.

– Полина, – щебетала она, – я никогда не видела такой красоты. Столько народа… – Ксения замолчала на мгновение, и щеки ее окрасились легким румянцем, оттого что она выразилась не так, как требовала Елизавета Карловна, – то есть выставка пользовалась огромным успехом. Было много посетителей.

– Напомните, – улыбнулась Полина, – кто выставлялся?

– Вим Вендерс, – сказала Елизавета Карловна, взглядом показывая Ксении, что оценила вовремя исправленную ошибку. – Старый проект. «Картины с поверхности Земли».

– А-а, – протянула Полина. – Я была в Бильбао [7], кажется, в две тысячи втором, когда эта выставка только открылась. И вы оторвали меня от работы только для того, чтобы сообщить, какой восторг у вас вызвали фотоснимки? – Она поджала губы. – Эгоистки!

– Мы не станем за это извиняться, – сказала Елизавета Карловна. – Правда, Ксения?

– Правда, – кивнула девушка. – Мы хотели, чтобы ты отвлеклась и отдохнула.

– «Мы»? – снова улыбнулась Полина. – Не думала, что нескольких дней достаточно, чтобы превратиться в подруг. Слишком уж быстро вы сблизились. Это настораживает.

– Иногда одного взгляда достаточно, чтобы между людьми пробежала искра, – сказала Елизавета Карловна, похлопав дочь по руке. – Вовсе не обязательно быть знакомыми целую вечность, скрупулезно присматриваться, делать строгий анализ характера и только после этого понять, что человек тебе интересен.

– И все же мне кажется, отношения строгий учитель – послушный ученик вам больше подходят.

– Нет! – запротестовала Ксения. – Нам больше нравится дружить. Это лучше, чем враждовать. Я, кстати, попыталась и у меня ничего не получилось.

Полина внимательно вгляделась в ее нежное лицо, с удовольствием заметив, что сегодня на девушке почти нет косметики, только ресницы слегка тронуты тушью, и губы подведены нежным розовым блеском. В волосах блестел тонкий обруч, Ксения была одета в простое платье, подчеркивающее ее юность. На ногах не было босоножек на высоких каблуках, которые так любила девушка, лишь сандалии, удобные, но весьма изящные.

– Знаешь, – сказала Елизавета Карловна, – вчера Ксения меня озадачила своим желанием стать айти-девушкой.

– IT-girl, – Ксения покраснела.

Полина громко рассмеялась и сделала глоток капучино.

– Вот это да! – воскликнула она. – Ты хочешь быть неизвестно кем? Немного актрисой, немного певицей, моделькой, модницей. А еще стервой, интриганкой и скандалисткой. Хочешь нюхать кокс, позориться перед людьми своим невразумительным поведением, ходить пьяной без трусов, с легкостью транжирить отцовское состояние и при этом называться светской львицей, тусовщицей и любимицей желтой прессы?

– Я думала IT-girl – это законодательница мод, икона стиля. Как Коко Шанель.

– Иконы бывают только в храме. А что касается Шанель, то она не прожигала свою жизнь в клубах и на вечеринках. Чтобы стать Великой Коко, той, кем она осталась в истории, эта женщина много работала, чего не любят современные светские львицы. И папочки богатого у нее не было, который оплачивал бы все прихоти.

– Я хочу быть дизайнером, – неуверенно сказала Ксения, сраженная злым языком Полины, с улыбкой на губах разбивающей ее мечты.

– Попробуй. Хотя их в России сейчас, как мух на навозной куче.

– Полина! – с возмущением воскликнула Елизавета Карловна. – Да что с тобой?!

– Я раздражена, оттого что вы отвлекаете меня от работы пустыми разговорами.

– Тогда уходи. Не стоит портить нам настроение. А ты, солнышко, – Елизавета Карловна повернулась к Ксении, – запоминай, как женщина не должна себя вести. Если дама злится, то она никогда не выплескивает это наружу. Злоба пройдет, а осадок у тех, кто нечаянно попал под горячую руку, останется.

Полина со вздохом опустила плечи.

– Хороший урок не только для Ксении, – сказала она. – Прошу прощения за свое поведение.

Но IT-girl – это плохая идея, здесь мое мнение останется неизменным.

– И коню понятно, – сказала Ксения.

– Ты не жалеешь, что связалась с моей мамой? – уже мягко поинтересовалась Полина.

– Нет. Она прикольная.

– Правильнее будет сказать – необычная, – рассмеялась Елизавета Карловна. – Уже уходишь? – спросила она, заметив, что Полина поднялась. – Я лишь хотела охладить твой пыл и вовсе не думала прогонять.

– Но у тебя получилось. Впрочем, не принимай это на свой счет. Мне действительно пора. Много работы. Папе привет. Кстати, как он?

– Замечательно, – поджала губы Елизавета Карловна. – Наверное… Мы с ним уже две недели не виделись. Вчера созванивались, и, судя по голосу, он счастливо проводит время без меня.

– Почему бы вам не навестить его, – предложила Полина, подбородком указав в сторону Ксении. – Думаю, госпожа Миронова никогда не была за городом в охотничьей усадьбе.

– Охота? – оживилась Ксения. – Настоящая?!

– Мама тебе обо всем расскажет.

Полина наклонилась и поцеловала девушку в лоб, как всегда делала, прощаясь со своей младшей сестрой. Образ Кати быстро возник перед глазами. Ее улыбка, выражение глаз, движение руки – от этого на мгновение стало больно. Полина сжалась всем телом и бросила взволнованный взгляд на Елизавету Карловну, которая, похоже, в эту минуту думала о том же, что и ее дочь.

– Родная, мне так жаль, – прошептала она, прижав ладонь к губам.

– Я что-то не так сделала? – огорченно спросила Ксения.

– Все хорошо, – уверила девушку Полина. – Просто ты напомнила нам Катю – мою сестру. Вы, кстати, очень похожи. Она тоже была стервой.

Елизавета Карловна горько рассмеялась.

– Ксюша, не обижайся на слова Полины. Сейчас она сделала тебе комплимент. Уходи, дочь. Иначе окончательно смутишь девочку. Что, милая, мадам Матуа вовсе не такая, какой ты привыкла ее видеть?

Ксения покачала головой, провожая взглядом Полину, покинувшую кафе.

– Я думала, что Полина не умеет грустить. Она всегда улыбалась, когда мы встречались, и никогда не злилась.

– Теперь ты увидела ее настоящую.

– Она странная, но интересная.

– Да, этого у нее не отнять, – задумчиво произнесла Елизавета Карловна. – Полина с детства умела привлекать людей. Послушай, может, мы рванем на выходные за город?

– «Рванем»? Говорите, как я, – заулыбалась Ксения. – Подружек можно взять с собой? Я скучаю по ним.

– Разумеется. Тебе нужна юная компания. Проводить все время со старой клячей вроде меня никуда не годится. Сейчас я позвоню твоему отцу, договорюсь, чтобы он подарил мне тебя на несколько дней. Надеюсь, Константин Витальевич не станет возражать.

– Не станет, – уверенно сказала Ксения и с обидой добавила: – Еще и денег предложит, лишь бы избавиться от надоевшей дочки.

Полина злилась на себя за то, что проявила неучтивость по отношению к Елизавете Карловне и ее протеже. Пытаясь понять причины своего поведения, она вдруг осознала – ее съедает ревность. Гадкая, мучительно-колючая зависть заполнила собой каждую клеточку тела, не давая рассуждать здраво. С досадой наблюдая, как нежно мать общается с Ксенией, Полина вспоминала свое детство, в котором не было подобной мягкости и участия, только жестокое равнодушие. Елизавета Карловна никогда не воспринимала свою старшую дочь как ребенка, наверное, думала, что она уже родилась взрослой и не нуждается в ласке. Или же просто не любила ее. От этой мысли стало неимоверно грустно, Полина глубоко вздохнула и положила голову на стол. События прошлого калейдоскопом прошли перед глазами, отчего стало еще хуже. Потом вспомнилось счастливое лицо Ксении, блеск в ее глазах и радость, оттого что кто-то испытывает в ней необходимость. В том, что Елизавета Карловна нуждалась в этой девочке, не было сомнений, как и в том, что Ксения жаждет любви, которую почему-то не может получить от родителей. Выходит, они приносили друг другу взаимную пользу, хотя бы это радовало.