Мой граф - Крамер Киран. Страница 29

   Внезапно ее горло словно огнем ожгло.

   – Когда мы были детьми, ты был прекрасным товарищем. Мы столько всего чудесного видели вместе и вели себя так, словно только настоящее имеет значение. Я всегда знала, – она сглотнула, – всегда знала, что мы будем друзьями, потому что нам так легко и просто было понимать друг друга. Но это не продлилось долго, так ведь? Двенадцать лет назад ты совершенно изменился. Полагаю, ты вырос, согласно твоему определению этого слова. И теперь у нас нет ничего общего. Ничего, кроме…

   Она не могла продолжать, но думала о том, как хорошо подходили друг другу их тела, когда они целовались.

   Она подошла к двери, но не успела отодвинуть засов, как Грегори поймал сзади ее руку.

   – Так, значит, у нас нет ничего общего, да? – пробормотал он у ее уха.

   Пиппа покачала головой.

   – И мне неведомо, что такое радость?

   Она горячо закивала.

   Он обхватил ее талию ладонями.

   – Если это правда, то как же я могу заставлять тебя чувствовать? – Он поднял руки и накрыл ладонями груди. – Вот так.

   Пиппа оцепенела и попыталась не обращать внимания на невероятно эротичные ощущения, которые пробуждали в ней его руки.

   – И откуда я знаю, – промурлыкал он, – как сделать тебя счастливой?

   – Ты не знаешь.

   – О, еще как знаю. – Он помолчал, но это молчание было словно медленно закипающий огонь. – Вот только хватит ли у тебя смелости дать мне попробовать?

   – Грегори Шервуд, когда ты бросаешь мне вызов, непременно случается что-нибудь плохое.

   – В этот раз не случится, – заверил ее Грегори. – Обещаю.

   Она повернулась к нему лицом.

   – Именно так ты всегда и говорил.

   Он усмехнулся:

   – Последний раз, когда я бросал тебе вызов, мне было всего лишь тринадцать.

   – Верно, – медленно проговорила она.

   – Позволь мне попробовать еще разок. Но ты должна доверять мне. Доверяешь?

   Она быстро кивнула:

   – Но я соглашаюсь только потому, что тебе уже пора стать прежним, каким ты был когда-то. Став старше, ты сделался изрядным занудой. Хандрил в дядюшкиной библиотеке. Отказывался бродить по пустоши. Не смеялся над моими шутками. Не знаю, осталась ли в тебе хоть капля веселости. По существу, это вызов тебе самому. Не мне.

   – Ты пожалеешь о том, что это сказала. – Он стащил с нее сюртук и спустил кожаные подтяжки.

   – Прошу прощения? – возмутилась она, чувствуя, как сердце стучит все быстрее. – Мне нужны эти подтяжки!

   Она попыталась натянуть их обратно, но Грегори остановил ее руку.

   – Я же просил довериться мне, – мягко пожурил он.

   Пульс острыми молоточками застучал в виски, она не могла оторвать взгляда от глубин этих глаз, о которых мечтала каждую ночь, пока он был в Америке – и задолго до этого.

   – Я постараюсь, – бодро ответила она, надеясь, что он не заметит, как туго натянуты ее нервы. Однако к нервозности примешивалось желание еще раз поцеловать его. Но она боялась. Он такой большой. И красивый. И так хорошо умеет целоваться. Та ее глупая фантазия про медовый месяц и ночь в придорожной гостинице должна остаться фантазией.

   Ей надо убраться из этого места.

   – Я не позволю тебе. – Уголки его губ чуть-чуть приподнялись в полуулыбке.

   – Что?

   – Уйти. – Грегори бросил на Пиппу неумолимый взгляд. – Так что забудь.

   Она посмотрела на него прищуренными глазами, и, вероятно, по этой причине Грегори мягко развернул ее к себе спиной.

   Он с легкостью вытащил рубашку из-под пояса ее брюк, потому что они были чересчур широки ей в талии. Не успела Пиппа запротестовать, как он просунул в них руки, и она едва не подпрыгнула от ощущения его горячих ладоней на своем голом заду.

   – Грегори! – резко вскрикнула она и ахнула, когда он одним махом сдернул штаны вниз и заставил ее вытащить из штанин ноги. – Я не уверена насчет этого, – пробормотала Пиппа, чувствуя во всем теле дрожь стеснения и неловкости. Она была рада, что рубашка почти такая же длинная, как ночная сорочка.

   – Доверься мне, – мягко повторил он из-за ее плеча и погладил руки выше локтей. – Теперь мне надо, чтобы ты положила ладони на дверь.

   – Хорошо. – Это она может.

   – А теперь… раздвинь ноги.

   Пиппа заколебалась.

   – Ты уверен? Мы же в гостинице. А вдруг… вдруг кто-нибудь посмотрит в окно?

   – С этой стороны гостиницы целое море. Никто не станет ходить по такой луже. А если кто и попытается совершить подобную глупость и заглянет в окно, то только позавидует тому, что увидит.

   – Позавидует? Не представляю почему. – Пиппа вздернула подбородок. – Пока что это не слишком весело.

   – Тебе надо быть терпеливее.

   – Терпеть не могу быть терпеливой.