Сокровища - Кингсли (Кингслей) Джоанна. Страница 6

Какой бы развращенной она ни была, но, ей-богу, эта женщина стоит целое состояние.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — предложила она им и указала на бархатные кресла и диван перед камином. Когда она сделала жест рукой, бриллианты на запястье поглотили свет пляшущих языков пламени и прочертили в воздухе светящуюся дугу. Перед диваном стоял столик с лакированным подносом, на котором были расставлены полупрозрачные фарфоровые кофейные чашечки, золотой кофейник и камчатные салфетки.

Витторио чопорно сел в одно из кресел, но Стефано сразу же направился к дивану, чтобы сесть рядом с Коломбой. Очарованный ею, он стремился стать частью той ауры, которая окружала ее. Еще ни одна женщина не оказывала на него такого сильного действия. Ее запах околдовал его; голос успокаивал, и, хотя он был в ее обществе всего несколько минут, у него возникло ощущение, что он знал ее всю свою жизнь.

Когда она взяла кофейник, чтобы налить кофе, кольца на пальцах вспыхнули в свете от камина. Она носила их на всех пальцах, кроме одного, заметил Стефано. Только палец для традиционного кольца невесты был свободен.

— Надеюсь, вы простите, что я сама обслуживаю вас, — проговорила она. — Я попросила слуг оставить нас одних. Для обсуждения нашего дела так будет лучше. — Она налила кофе в первую чашку и протянула Витторио. — Думаю, вы, Витторио, пьете черный…

На мгновение его рука застыла, и он чуть было не отдернул ее назад, словно опасаясь, что кофе отравлен. Но поскольку Коломба продолжала предлагать чашку твердой, как скала, рукой, Витторио взял ее. Однако подозрительность из его глаз не исчезла.

— А вы, Стефано, предпочитаете с каплей молока, не так ли?

— Откуда вы знаете, синьора? — тихо спросил Стефано, беря чашку.

— От синьора Бранкузи.

Витторио подался вперед.

— А почему он решил, что вас заинтересуют такие вещи?

Ее глаза засверкали.

— Он знает, что я стараюсь быть гостеприимной хозяйкой, кто бы ни были мои гости.

Витторио нахмурился, явно неудовлетворенный ответом, но его отвлек вопрос Коломбы.

— А что вы знаете обо мне?

Оба брата ответили одновременно.

— Вполне достаточно, синьора, — сказал Витторио.

— Недостаточно, синьора, — произнес Стефано.

Она откинула голову назад и рассмеялась чистым, словно колокольчик, смехом, который Стефано легко представил звенящим в бальном зеркальном зале или поднимающимся вверх к шелковому пологу постели любовника.

Но ее смех, казалось, привел Витторио в еще большее раздражение. Одним глотком осушив чашку, он поставил ее в сторону и быстро произнес:

— Синьора, мы проехали длинный путь под дождем посреди ночи, чтобы удовлетворить ваш каприз. Какое бы дело ни было у вас к нам, пожалуйста, приступайте к нему, чтобы мы могли отправиться в обратный путь.

Стефано был обижен не только тоном Витторио, но его огорчила сама мысль сократить их визит. Он было собрался возразить брату, но Коломба заговорила первой.

— Вы совсем не одобряете меня, не так ли, Витторио? — спросила она тоном, на удивление мягким и сочувствующим.

— А что одобрять, мадам? Все знают, кто вы…

— Все? Как лестно. А вы, Стефано, что думаете обо мне?

Он думал, надеялся, он видел что-то иное в ее лице, когда она посмотрела на него, как будто искренне надеялась услышать от него что-то хорошее.

— Ваша жизнь — приключение, — ответил Стефано. — Я ничего не вижу в этом плохого.

Витторио завращал глазами.

— Вы добры, — произнесла она, обращаясь к Стефано, и посмотрела на него с любящей нежностью, но потом ее взор омрачился, и она перевела взгляд в затемненный угол комнаты. — К несчастью, мои приключения принесли мне не только друзей, но и врагов. И хотя я живу здесь тихо, желая только одного, чтобы меня оставили в покое наедине с моими садами и книгами, моими фермами и этим домом, который я люблю, находятся глупцы, считающие меня опасной женщиной. — Она вновь перевела взгляд на братьев. — И поэтому теперь я должна передать нечто огромной ценности, потому что не могу больше оставлять это у себя. — Витторио выпрямился в своем кресле. — Но вам не надо отвозить это к Карло Бранкузи.

— Нет… — начал Витторио.

— Это мой дар вам, вам обоим.

Стефано обменялся с братом озадаченными взглядами.

— Почему вы делаете нам подарок? — поинтересовался он, хотя в глубине души эта поразительная возможность начала обретать форму.

Коломба взяла с подноса золотой кофейник.

— Кто-нибудь из вас хочет еще кофе? — спросила она. — Чтобы объяснить все как следует, я расскажу вам кое-что из своей жизни…

— Синьора, пожалуйста, — запротестовал Витторио. — Не сомневаюсь, история вашей жизни весьма занимательна, весьма… красочна. Но уже поздно, и мне нужно утром быть в Милане.

Она повернулась к нему, ее глаза сверкали.

— О да, я знаю, вы, Витторио, занятой человек. Пунктуальность — это нечто вроде Бога у вас, верно? Вы всегда входите в свой магазин ровно в восемь двадцать девять, до прихода ваших служащих, отпираете дверь ключами, которые держите висящими на талии на золотой цепи. В восемь тридцать мальчик из кафе приносит вам кофе, а ровно в девять вы открываете магазин для покупателей. Вы никогда не опаздываете.

Он уставился на нее.

— Откуда вы?..

Но она не дала ему говорить, хотя ее голос несколько смягчился.

— Вы, Стефано, боюсь, не столь рациональны. По утрам вы любите слишком долго валяться в постели — очень часто в постели хорошенькой юной синьорины, — пока не накинете на себя одежду и опрометью не броситесь в контору. Одежда ваша редко видит утюг, а волосы обычно выглядят так, словно вы расчесывали их граблями. Обеденное время проводите в библиотеке за чтением Пиранделло и Данте, а потом вынуждены бежать в контору, чтобы не опоздать. Синьор Бранкузи поругивает вас, но он начинает понимать, что вы не созданы для юриспруденции…

Стефано посмотрел на нее, чувствуя себя раздетым донага. У него кружилась голова от смущения и очарования.

Витторио тоже смотрел, но со злобой в глазах.

— Вы шпионили за нами! Знаете ли вы, что за одно это я могу вас арестовать? Я могу прямо сейчас пойти к телефону и…

— Я знаю, что вы можете, — вмешалась она. — И я знаю, что вы этого не сделаете.

— Да? — Витторио пробежал пальцами вниз по складкам брюк, будто готовясь нанести визит какому-нибудь партийному начальнику. — Почему вы так уверены?

Раскат грома проник сквозь толстые стены дома в комнату. Оконные стекла задребезжали от нового потока дождя, который с силой обрушился на них. Не обращая внимания на вопрос Витторио, Коломба подошла к окну, отдернула тяжелые драпировки и мгновение всматривалась в темноту.

— Думаю, я не позволю вам возвращаться в Милан в такую погоду, — произнесла она.

— Не позволите нам? — с жаром повторил Витторио. — Вы считаете, что можете командовать?

Коломба спокойно заметила:

— Я имела в виду, что вы можете остаться здесь на ночь.

— Невозможно! Если только станет известно, что я провел ночь в этом доме, доме…

— Витторио! — прорычал Стефано. — Не смей говорить с ней подобным образом. Я этого не допущу.

— Не беспокойся, Стефано, — нежно произнесла Коломба. — Я слышала гораздо худшее, и меня это давно не волнует. Я прошу прощения, Витторио, что поставила тебя в такое неловкое положение. Понимаю, что твои друзья по партии не одобрили бы этого, но никто не знает, что ты здесь. И не узнает. Почему же не дать мне возможность сделать ваше пребывание у меня приятным. Мы можем уладить наше дело не спеша, и вы сможете вернуться в Милан утром.

— Мы сочтем за честь остаться, — сказал Стефано.

Витторио так легко не сдавался.

— Синьора, у меня нет времени на…

— Вы должны найти время. Уверяю вас, сделать это в ваших интересах. — Впервые она возвысила голос, и в нем зазвучала такая решимость и авторитетность, что Витторио мгновенно опустился в свое кресло, неохотно покоряясь. Разумеется, он не забыл о ее обещании вознаградить его за потерю времени.