Сокровища - Кингсли (Кингслей) Джоанна. Страница 69

Но все равно она никогда не прекращала изучать свое ремесло. Вскоре после своего появления в «Дюфор и Ивер» она начала посещать во время ланча комнаты дизайнеров и подружилась с полным пятидесятилетним французом Филиппом Мишоном. Когда у нее было свободное время, она садилась подле него и наблюдала, как он создает оправы для драгоценных камней. Иногда она засиживалась допоздна, и любезный мастер учил ее пользоваться плазменной горелкой и тонкими наборами инструментов, необходимыми для закаливания серебра, золота и платины, искусству вставлять камни так, чтобы их надежно держали тонкие пальцы металла. Видя, какое удовольствие она получает от этого, Мишон несколько раз предлагал Пит поработать с ним. Но она всегда отказывалась. Иногда ей казалось, что самый лучший шанс у нее уже был и ушел.

Когда Пит протиснулась через дверь с лестницы в коридор третьего этажа, она почувствовала прилив гнева, который всегда поднимался в ней, когда она вспоминала о возможности, которая, предполагалось, у нее была в «Дюфор и Ивер» — которой она для себя добилась. Разве она не доказала свои способности Марселю? Тот вечер с ним в «Гренуй» так кристально чисто запечатлелся у нее в памяти, что теперь, оглядываясь назад, она словно смотрелась в бриллиант. Хотя в нем она явно не разглядела трещины. Она доверяла Марселю, а он не оправдал ее надежд. Как слепа она была! В тот вечер она рассталась с ним, веря, что между ними было взаимное притяжение, особое чувство, которое могло перерасти во что-то еще, если они будут вместе работать. Сейчас она поняла, что ее надежды были просто мечтами школьницы. Потому что Марсель сразу после того обеда уехал за границу — и вернулся с женщиной, которая сейчас его любовница и правая рука в управлении магазином.

Перестань думать об этом, приказала она себе. Что сделано, то сделано. Она завернула по коридору в кабинет с четырьмя столами. Три стола были уже свободны, секретарши ушли домой, но за одним все еще работала полная, почтенного вида дама с седыми волосами.

— Лотти, не зарегистрируешь ли продажу?

— Еще одна? — Пит утром уже продала кольцо за пять тысяч долларов.

— Пришла леди Маргарет. Она купила жемчуг «Деладье».

Секретарша понимающе кивнула.

— Что она со всем этим делает? У нее уже достаточно драгоценностей, чтобы потопить «Титаник».

— Покупка драгоценностей просто улучшает ее самочувствие. Разве этого недостаточно?

— Думаю, это лучше, чем принимать аспирин, — пока она может себе это позволить. — Секретарша взяла регистрационный журнал. Пит села в кресло и продиктовала детали продажи — цену, имя покупателя, описание украшения, инвентарный номер. Практика ведения таких записей была введена с самой первой продажи «Дюфор и Ивером» более ста лет назад. Поскольку некоторые драгоценности продавались и перепродавались или перекупались на аукционах дилерами, то таким образом можно было проследить происхождение украшений, проверив записи. Жемчуг, который приобрела леди Пэкенхэм, был по-прежнему известен по имени человека, который заказал его в качестве подарка своей жене около ста лет назад. Стоимость жемчужин могла быть увеличена таким историческим фактом.

Лотти уже почти закончила запись, когда в комнату быстро вошла еще одна женщина и направилась прямо к ее столу.

— Вы здесь только одна? Мне нужно продиктовать письмо и отправить его сегодня.

— Уже половина седьмого, и мне надо идти домой, — ответила Лотти. — Утром я сделаю это в первую очередь, мисс Скаппа.

Услышав имя, Пит подняла глаза.

Андреа стояла, уставившись на секретаршу, держа роскошный жакет из серебристой лисы под мышкой.

— Мне кажется, вы не расслышали меня: я сказала, мне нужно это сегодня.

Пит изумленно смотрела. Она ощущала присутствие Андреа с первого дня появления той в магазине. Хотя она много раз видела ее, но никогда не говорила. Их пути пересекались только на миг, когда обе шли куда-то, каждая занятая своим делом.

Марсель несколько раз кратко поговорил с Пит — сказать о повышении или сделать комплимент по поводу особенно большой продажи. Андреа никогда не было поблизости. Случая встретиться иначе не представилось. Занимая две должности — личного помощника месье Ивера, а с недавних пор директора по рекламе, Андреа не была напрямую связана со штатом продавцов.

Поэтому за три года это был первый раз, когда Пит могла вблизи обозреть эту швейцарку. Сегодня Андреа была одета в чесучовое платье светящегося голубого цвета, с увеличенными плечами и широкой разлетающейся юбкой. Ее тонкую талию перетягивал ярко-алый пояс из кожи кобры. Полдюжины ниток горного хрусталя и бусы из гагата украшали шею, несколько золотых и гагатовых браслетов поднимались по руке. Светлые волосы коротко подстрижены с лета и уложены на одну сторону лица, как волны, разбивающиеся о гладкий белый берег. Большие янтарные глаза резко подчеркнуты золотыми тенями, цвет губной помады и лака для ногтей, кажется, был подобран в тон крашеной кобры.

Все в Андреа поражало — Пит не могла отрицать этого. Ей честно пришлось признать, что Андреа не была просто дешевой и аляповатой, как Пит хотелось бы верить. Она была дерзкой, бросающейся в глаза и не боящейся быть самой собой. И еще она была чертовски сексуальна.

И явно такая же подлая, как та рептилия, с которой содрали кожу, чтобы сделать ее пояс.

— Послушайте, — заявила Андреа, — я не собираюсь спорить по поводу лишнего получаса вашего времени. Вам заплатят за них, но вы, черт побери, останетесь.

Секретарша посмотрела на нее, мышцы на ее круглом лице так и ходили, когда она пыталась овладеть собой.

— Я не могу остаться сегодня, мисс Скаппа. Мне нужно быть дома.

— Черт возьми, вы останетесь либо можете очистить ваш стол здесь тотчас же, — пронзительно скомандовала она.

Пит с тревогой взглянула на Лотти, которая работала в магазине почти двадцать лет и всегда уходила последней. Если Андреа настаивает на выполнении этой работы, значит, есть веская причина.

Пит встала.

— Из этого не стоит делать проблему. Я напечатаю письмо.

Сверкающие глаза Андреа повернулись в ее сторону.

— Не вмешивайся, Пит. Это уже вопрос не работы, а преданности… и знания, как надо воспринимать приказ.

Пит была в меньшей степени поражена грубостью Андреа, чем ее фамильярным тоном, которым она произнесла ее имя, — неожиданный знак, что Андреа знает о ней, возможно, даже обсуждает с Марселем.

Лотти направилась к вешалке и надела пальто. Андреа опять обратила внимание на секретаршу.

— Я сказала, вы можете очистить свой стол, если, не…

— Во времена месье Клода, — прервала ее секретарша со спокойной силой, — женщине, подобной вам, не разрешили бы работать здесь. А я работала для него, как работаю сейчас для его сына. Если мне предстоит быть уволенной, я хочу услышать это от месье Марселя. Не сомневаюсь, вы можете заставить его сделать то, что скажете, но до тех пор я буду каждое утро здесь в девять тридцать. До свидания, мисс Скаппа. До свиданья, Пит.

Пит пошла за стол, готовясь сесть и начать печатать под диктовку, чтобы сдержаться и не зааплодировать Лотти, чья небольшая полная фигура исчезла в двери.

— Не беспокойся, думаю, это может подождать, — сказала Андреа.

— Если вы уверены…

— Я обычно во всем уверена.

Пит вышла из-за стола и почувствовала, как глаза Андреа следят за ней, словно держат под прицелом.

— Фактически, — добавила она, — то немногое, в чем я не уверена, — это ты.

Пит вопросительно посмотрела на нее, но ничего не сказала. Андреа вызывала в ней трепет и пугала ее. Но сверх всего швейцарка, несомненно, была быстра и сильна, как хлыст. За три года она научилась говорить по-английски и оказалась полезной для магазина.

Андреа встретила взгляд Пит загадочной улыбкой.

— Ты уходишь? Мы можем вместе спуститься на лифте.

Пит разрывалась между желанием улизнуть от Андреа и выяснить, что означало поставившее ее в тупик замечание швейцарки.