О чём молчат женщины - Винтер Трейси. Страница 32
Довольная Арлетт дважды сделала оборот на каблучках, подражая манекенщицам. Все весело рассмеялись.
Подошли и другие гости. К разочарованию Сергея, за столом Арлетт усадили рядом с Янко Романелли. Завязался непринужденный разговор, Сергей тоже пытался поддержать общую беседу, но мысли его были настолько сосредоточены на Арлетт, что это ему удавалось с трудом. Иногда девушка бросала на него нежный взгляд и награждала легкой улыбкой. Сердце Сергея билось сильнее при виде ее жемчужной кожи, выгодно оттеняемой переливающимися украшениями.
Раздражение Сергея возрастало. К тому же на него, в свою очередь, поглядывали сестры-близнецы супругов Дегранже. Стараясь привлечь внимание русского, девушки хлопали ресницами и отпускали неумные замечания, отчего казались еще более глупыми, чем обычно юные дамы шестнадцати лет.
Изысканные блюда и вина не спасли положения, ужин показался Сергею весьма утомительным. Затем все прошли в салон, где подавали кофе. Здесь разговор оживился, развернулась дискуссия о политике, искусстве. К концу вечеринки все называли друг друга просто по имени.
На следующий день Янко отвел Сергея в мастерские Дегранже. Арлетт уже была там с самого утра. Она сидела рядом с мастером-ювелиром и, казалось, не замечала стоящего вокруг шума. Увидев мужчин, девушка одарила Сергея радостной улыбкой.
— Если мне удастся постичь тайну долгой жизни жемчуга, я сделаю тебе из него заколку для галстука. Поверь мне, она будет единственной во всем мире, — Арлетт посмотрела на Сергея тем неповторимым взглядом, от которого у него уже не раз перехватывало дыхание.
Как он хотел ее в эти мгновения!
Вторую половину дня Сергей провел с Янко. Они наняли экипаж и поехали кататься по городу. Сергей узнал, что Янко, младший сын в большой дружной семье преуспевающего финансиста, родился в Милане. Отец умер, когда он был еще ребенком, мать не намного пережила супруга, и дети разлетелись в разные стороны света.
— А как вы решили заняться шелковыми тканями?
— Почти случайно. Я всегда мечтал стать врачом, но не получилось. Дело в том, что мой отец и его бездетный брат решили, что я буду обучаться бизнесу дяди — производству шелков. К счастью, меня заинтересовало это дело. В возрасте двадцати пяти лет я уже стал управляющим фабрикой. А чуть позже мой овдовевший дядя женился на женщине много моложе себя, — Янко выразительно пожал плечами. — Я нашел ее слишком привлекательной…
— И что же произошло дальше?
— Когда начались проблемы, я ушел с фабрики и решил заняться торговым бизнесом. Я уехал в Венецию, там встретился с Мариано, он подсказал, что один из торговцев уходит на покой и продает свое дело — импорт и экспорт дорогих тканей. Я навел справки и понял, что смогу его купить. Это произошло лет шесть назад, и я рад, что мои надежды оправдались. Вот и все о моей карьере.
— И вы ни о чем не жалеете? — Сергей отпил глоток вина.
— Сейчас — нет. В Ницце я встретил любимую жену и очень благодарен судьбе за это, хотя наш брак был недолгим…
— Простите, — искренне посочувствовал Сергей. Этот человек был ему очень симпатичен.
— Мне часто ее не хватает. Почти каждый день я вспоминаю… — Янко потряс головой, как будто стараясь отогнать воспоминания. Затем глянул на гостя. — Допивайте вино! Мы же обещали встретить Арлетт.
— Как быстро пролетело время, — печально сказала Арлетт во время последнего ужина.
Сергей договорился с Янко как-нибудь встретиться в Париже, поскольку синьор Романелли тоже покидал Ниццу.
— А ты? Как скоро ты приедешь в Париж? Ведь ты же приедешь ко мне? — спросил Сергей, заглядывая девушке в глаза.
— Точно не знаю. Как оказалось, мне еще нужно многому научиться в работе с жемчугом. Хотелось бы также попробовать новый метод переплетения золотых нитей оправы для изделий из жемчуга. Много вопросов по поставкам искусственного жемчуга, по его обработке, я уже не говорю о финансовой стороне дела.
Когда пришло время прощания, Сергей поцеловал Арлетт таким долгим и страстным поцелуем, что мадам Дегранже в растерянности отвела глаза, а две ее дочери захихикали.
— Арлетт, я буду скучать по тебе каждый день.
— Я думаю о тебе всегда, — она посмотрела на него с нескрываемой любовью в глазах. — Буду писать часто-часто.
Арлетт сдержала слово, но пробыла в Ницце еще месяц.
Сергей ждал прибытия поезда. Арлетт вышла из вагона, и они бросились друг другу в объятия. Сергей приподнял девушку, крепко обхватив за талию, страстно поцеловал, глядя в глаза.
По дороге они все время разговаривали. Арлетт хотелось знать, закончил ли Сергей последнюю работу, о которой он ей писал и которую назвал «Крадущийся». С сочувствием узнала, что его призвали на службу в посольство.
— Мне очень хочется увидеть твою новую работу и мастерскую в самое ближайшее время. А вот подарок из Ниццы.
Сергей развернул сверток: великолепный шелковый галстук с роскошной жемчужной булавкой!
— Замечательно!
— Я заметила, что ты предпочитаешь серый цвет, и решила сшить тебе галстук из лучшего лионского серого шелка под жемчужное украшение.
— Само совершенство! — Сергей тут же сорвал с шеи галстук и надел новый.
Арлетт с гордостью поправила жемчужную булавку, Сергей успел поцеловать руку, нежно расправляющую складки галстука.
ГЛАВА 17
Когда Арлетт пришла в мастерскую Сергея, тот был там в одиночестве — во второй половине дня натурщик больше не требовался.
Сергей открыл девушке дверь. На нем был льняной халат, волосы забраны под темно-синюю повязку.
Арлетт держала в руках корзинку, накрытую красно-белой клетчатой салфеткой, из-под которой выглядывало горлышко бутылки.
— Я принесла нам ужин. Думаю, мы сможем поесть прямо здесь, ты будешь работать, а я с удовольствием понаблюдаю, если не возражаешь.
Сергей поблагодарил Арлетт за предусмотрительность. Взяв у нее корзинку, поставил на стол. Арлетт сняла перчатки, вынула жемчужную булавку, закреплявшую шляпку. Жакет и шляпку Сергей повесил на крючок, при этом он заметил, что шляпная булавка Арлетт как родная сестра похожа на его булавку для галстука, только немного больше по размеру. Он с улыбкой провел пальцами по поверхности жемчужной россыпи, как по щеке любимой.
Девушка тем временем подошла к «Затаившемуся» и оглядела картину восхищенным взглядом.
— Что я могу сказать? — ее голос сорвался от волнения. — Ты заглянул в душу человека и отобразил то, что мучает ее.
Сергей взял Арлетт за плечи, повернул к себе.
— А может быть, я заглянул в свою душу?
Арлетт коснулась кончиками пальцев его щеки.
— Я здесь не для того, чтобы отвлекать тебя от работы. Хочу посидеть молча, а ты не думай обо мне.
Сергею показалась забавной мысль, что в присутствии Арлетт он может не думать о ней.
— Ты можешь говорить, сколько хочешь.
— Могу я осмотреть мастерскую?
— Конечно. И не стесняйся задавать вопросы.
За занавеской пряталась крошечная кухня со старой плитой и желтой цинковой раковиной. На плите стоял видавший виды кофейник, в небольшом буфете — дешевая посуда, купленная, видимо, у уличного торговца. Дверь из кухни выходила прямо в крошечный дворик.
Арлетт обошла всю мастерскую. В большой нише стоял стол, знававший лучшие дни, рядом — лавка, приколоченная к стене.
— Я накрою ужин чуть позже, — сказала Арлетт. — Эта мебель уже была здесь, когда ты снял мастерскую?
— Да. Единственное, что я принес сюда по настоянию Марии — русские покрывала и наволочки с национальным узором — они на кушетке.
Кушетка была единственным местом, свидетельствовавшим о попытке хозяина навести уют. Розовые, пурпурные и алые узоры привезенных из России покрывал и наволочек создавали яркое, веселое пятно на фоне сумрачной, без всяких излишеств комнаты.
Арлетт уселась на кушетку. Наступил вечер, и Сергей зажег электричество. Свет падал в основном на него и картину, Арлетт осталась в тени абажура. Сергей улыбнулся девушке, потом продолжил работу. Ему было приятно, что она рядом.