О чём молчат женщины - Винтер Трейси. Страница 37

Ночью Стив, лежа рядом с женой, увидел на ее глазах слезы. Он тут же включил лампу на ночном столике.

— Что случилось, дорогая? — Стив заботливо склонился над ней.

— Я так беспокоюсь за Арлетт! У меня ужасное предчувствие.

— О чем ты? Арлетт вернется в Брюссель. И все, — в его голосе звучали успокаивающие нотки. «Нужно обязательно выкроить время и отвезти Джулию в Париж», — подумал Стив и добавил: — Постарайся уснуть, не волнуйся. У тебя просто разгулялось воображение.

Стив выключил лампу. Он заснул быстро и не знал, что жена еще долго лежала без сна. Впервые в жизни Стив не смог успокоить ее. Чувство тревоги за будущее подруги так и не покинуло молодую женщину.

Еще до отъезда из Брюсселя Арлетт связалась с ювелирными мастерскими в Лондоне, договорившись о деловых встречах, но, попав в Англию, только спустя неделю смогла вырваться из круговерти, в которую ее вовлекла Джулия.

Одна из лондонских мастерских располагалась на берегу Темзы. Арлетт очень плодотворно побеседовала с владельцем предприятия, одобрила образцы. Арлетт была готова разместить заказы на этом предприятии, но Клод настаивал, чтобы сестра посетила и другие мастерские. Завтра нужно было отправиться в Маклесфилд.

— Но ты не можешь поехать завтра! — воспротивилась Джулия. — Вечером у нас заказана ложа. Новая опера Вагнера!

Поездку пришлось отложить. На премьеру Арлетт надела любимое греческое платье и украшения от Мариано. Такое замечательное событие требовало лучшего вечернего туалета! Поверх него Арлетт накинула шелковый жакет — так же, как когда-то в Ницце в гостях у супругов Дегранже, — чтобы не шокировать окружающих.

Королевская опера сверкала множеством огней. В королевской ложе появилась принцесса со свитой, что добавило торжественности моменту.

Во время перерыва Арлетт со Стивом и Джулией прогуливалась по фойе, покрытому огромным красным ковром. Супруги Йорк остановились, приветствуя знакомых. Неожиданно кто-то обратился прямо к Арлетт:

— Арлетт, какой сюрприз!

Еще не видя говорившего, она тут же узнала голос. Ее спутники, увлеченные беседой с друзьями, даже не заметили, как Арлетт повернулась, чтобы поприветствовать Янко Романелли.

— О боже, Янко! Увидеть вас именно здесь!

Он рассмеялся, сам пораженный неожиданной встречей.

— Я в Лондоне по делам, — Янко оглянулся. — А где Сергей?

— Уехал в Петербург. Я в Англии тоже по делу и в то же время в гостях у своей лучшей подруги и ее мужа. Я представлю вас. — Она хотела подозвать Джулию и Стива, но Янко остановил ее:

— Подождите минуточку. Есть один человек, который хочет познакомиться с вами. Как только я заметил вас, сразу сообщил ему, что вы здесь.

Арлетт увидела высокого, удивительно красивого мужчину, который шел по направлению к ним. Еще до того, как Янко представил этого импозантного господина, девушка догадалась, кто перед ней…

— Арлетт, разрешите представить вам дона Мариано.

Арлетт словно со стороны услышала, как выражает радость от встречи с человеком, творчеством которого давно восхищалась. Она вспомнила, что Янко еще в Ницце говорил ей, как Мариано ценит музыку Вагнера, нередко служившую ему источником вдохновения. Видимо, именно поэтому он приехал на премьеру в Лондон. Весь облик Мариано — статная фигура, правильные черты лица, светло-голубые глаза, темные, хорошо уложенные волосы, аккуратные усы и борода, превосходный фрак — производил впечатление человека, рожденного в более романтическую эпоху, чем современный прагматический век.

Мариано поклонился. Если его поклон показался кому-нибудь театральным, то для него подобное выражение восхищения было естественным.

— Я так рад познакомиться с вами, мадемуазель Фере. Янко рассказал мне, как вы обнаружили обрывки моих греческих эскизов, восстановили недостающие фрагменты и сами изготовили украшения. Я сразу узнал воплощение своих грез. Мне бы очень хотелось поблагодарить вас за элегантность и изящество, которое эта безделица, эта шутка художника, приобрела благодаря вам.

В устах Мариано комплимент не показался напыщенным.

— Эти украшения, как и это платье, очень дороги для меня.

Он удовлетворенно кивнул.

— Насколько я знаю, вы иногда сами моделируете себе одежду. Вижу, что и здесь чувство вкуса и гармонии не изменяют вам, — от проворного взгляда художника и мужчины, окинувшего фигуру Арлетт, не укрылась ни одна, даже мелкая, деталь.

— Да, у меня есть небольшой опыт подобной работы, но в Англии меня интересует промышленное воспроизводство ювелирных изделий.

— Завтра я уезжаю в Венецию. Если вам когда-нибудь доведется там побывать, свяжитесь со мной. Я покажу вам вещи, созданные по моему дизайну, о которых хотелось бы знать ваше мнение, и с удовольствием послушаю о ваших успехах.

— Спасибо.

— Простите, сейчас я должен присоединиться к своим друзьям. Рад был познакомиться. До свидания, мадемуазель.

Арлетт повернулась к Янко.

— Как удачно! За несколько минут — два сюрприза! Встретить вас, познакомиться с Мариано! А сейчас я бы хотела представить вас Стиву и Джулии.

Остальную часть перерыва Янко провел вместе с новыми знакомыми. Узнав, что Арлетт в сопровождении Джулии завтра едет в Маклесфилд, он выразил желание присоединиться.

— Я планировал поездку туда в конце недели, но ради того, чтобы поехать вместе с вами, готов нарушить любые планы и отправиться когда угодно.

Джулия искренне обрадовалась — она не любила уезжать далеко без мужского сопровождения.

Поездка в Маклесфилд оказалась очень плодотворной. Арлетт и Янко управились со своими делами за один день. Заказ Дома Фере Арлетт все же решила разместить в лондонских мастерских: там предлагали более удобные сроки и несколько лучшие условия.

На третий день они вернулись в Лондон.

— Я полагаю, — сказала Джулия, после того как они простились с Янко на вокзале, — что синьор Романелли неравнодушен к тебе.

Арлетт со смехом покачала головой:

— Ты говоришь это о каждом, с кем мне удалось здесь побеседовать.

Джулия улыбнулась, но ничего не ответила.

В лондонском доме Йорков Арлетт ждало письмо, написанное незнакомым почерком, и небольшой сверток. Она распечатала конверт и достала сложенный листок тонкой бумаги. Арлетт прочитала письмо:

«Мне известно, что вы нашли разрозненные эскизы моего дизайна, но известно ли вам, что в комплект должен входить специальный обруч, поддерживающий грудь? Вы сами интуитивно использовали шнуровку. Я же хочу сделать вам подарок — добавить последнюю недостающую деталь. И выражаю свое восхищение.

Искренне ваш, Мариано».

Затем Арлетт распаковала сверток и достала обруч. Не помня себя от радости, она бросилась к Джулии.

— Он никогда не прислал бы мне это, если бы увидел, что я ошиблась в воплощении его замысла! Только теперь, с обручем, изделие можно будет считать полностью завершенным.

Джулия взяла обруч из рук подруги и вслух прочла надпись на внутренней стороне: «Мариано. Венеция».

— Это же его личное клеймо! Как великодушно!

— Джулия, мне так хочется поблагодарить его лично, но, насколько я знаю от Янко, сейчас Мариано уже в пути.

Арлетт тут же вынула шнуровку из платья и заменила ее обручем. Повернувшись к зеркалам, она сразу поняла, что имел в виду маэстро, говоря о завершенности замысла. Арлетт была счастлива. Она радовалась не так подарку, как материальному воплощению признания ее успеха, она была счастлива, что Бог наградил ее способностью оценить высокое искусство мастера.

Вечером Арлетт написала Сергею об этой удаче.

С Янко она увиделась только на ужине накануне его отъезда. Он уже знал о письме и подарке Мариано.

Его глаза радостно засверкали, когда он увидел, с каким энтузиазмом Арлетт приняла подарок.

Во время приема Арлетт пользовалась необычайным успехом и не могла танцевать с Янко так часто, как ей хотелось бы. Но синьор Романелли легко находил общий язык с самыми разными людьми. Женщины считали его итальянскую внешность более чем привлекательной.