Знак фараона (сборник) - Бекитт Лора. Страница 15

Отец Хетеса, явившийся к Анхору на следующее утро, тоже свалил все на Харую, благо та предпочла защите от обвинений вечное молчание.

– Разве ты не знаешь, на что способна развратная женщина, пожелавшая соблазнить юношу?! Прошу, пощади моего сына! – умолял Бата, склоняя перед Анхором поседевшую голову.

– Твой сын – шелудивый пес! – отвечал писец. – Если хочешь, чтобы я сохранил ему жизнь, пусть навсегда убирается из города!

Лекарь горестно кивал в ответ. Ему нечего было возразить, ибо в случае прелюбодеяния закон предусматривал для мужчины и женщины одинаково суровое наказание.

Позже Тия узнала, что Хетес покинул Эффе. Она надеялась, что больше никогда не увидит этого человека. Девушка напрасно полагала, что Харуя уже наказана: в тот же день отец собрал семью и сообщил притихшим домочадцам о том, что наложница не будет похоронена как подобает: ее тело сожгут, а прах развеют над водами Нила.

Сыновья Харуи были слишком малы, чтобы понимать, что означает сей приговор. Небет сочла решение мужа справедливым. А Тия ужаснулась. Она как будто заглянула в черную бездонную яму. Девушка понимала, что задумал отец. Анхор хотел, чтобы Харуя исчезла без следа, чтобы она никогда не узнала, что такое вечная жизнь. Чтобы она не гуляла по Священным полям Загробного мира, а ее ка [10] не имел возможности соединиться с телом!

Тия видела изменившееся, потемневшее от ненависти лицо отца и боялась о чем-либо спрашивать его. Вместо этого девушка обратилась к матери:

– Почему отец так поступил с Харуей?

Небет поджала губы.

– Анхор поступил справедливо.

– Он не подумал о ее детях!

– Подумал. Анхор сказал, что я воспитаю их лучше, чем это могла сделать презренная женщина.

У Тии опустились руки.

– Почему ее должны судить живые, ведь она уже умерла! Если Харуя виновна, пусть ее покарают на том свете!

– Твой отец лишил душу Харуи возможности оправдаться на Последнем суде и не сохранил ее тело для вечной жизни, потому что она опозорила его. Когда Анхор взял ее в свой дом, она была нищей, безродной девчонкой! И чем она отплатила ему?

Тие почудилось, будто в тоне и взоре матери сквозит едва скрываемое довольство. Анхор пренебрегал ею и возвышал Харую. Теперь ему пришлось понять, кто был золотом, а кто – медью.

Девушка не выдержала и воскликнула:

– Ты радуешься тому, что Харуя умерла?!

– Я не радуюсь, – с достоинством произнесла женщина. – Просто Харуя была неблагодарной и не любила твоего отца.

– А ты, ты его любишь?

– Конечно, – ответила Небет, но Тия видела, что мать не поняла ее вопроса.

«Жена должна любить и почитать мужа. Женщина обязана вести хозяйство, рожать детей. То, что невозможно записать, не существует». – Девушка с детства помнила эти высказывания, но отныне они потеряли для нее прежнее значение.

Любовь нельзя «записать», и никто не в силах объяснить человеку смысл исполнения долга, если его сердце остается пустым. Слова, даже те, что начертаны несмываемой краской, – это просто слова, они не имеют ничего общего с настоящими живыми чувствами.

После того как тело Харуи сожгли и прах был развеян над водами Нила, Тия замкнулась в себе и все время молчала. Не пытаясь хоть чем-то занять свои разум и руки, она ходила как во сне.

Однажды Тия ушла на берег Нила и провела там весь день, глядя на медленно текущие воды священной реки. Ее нашли и привели домой. Она снова отправилась к Нилу, и тогда ее заперли. Кончилось тем, что девушка легла на кровать в своей комнате и отвернулась к стене. Тия не отвечала на вопросы и отказывалась принимать пищу. Анхор не на шутку встревожился: он возлагал на дочь большие надежды и видел ее будущее счастливым и светлым.

Спешно вызванный лекарь посоветовал писцу оставить дочь в покое. Пусть ходит на берег, если ей так нравится. Примеры нарушения священных устоев всегда пагубно сказываются на юных душах, как и прикосновение к тайне смерти. Девушка испытала жестокое потрясение; не стоит ожидать от нее покорности и понимания того, что случилось в их семье. Пусть все идет своим чередом. Она молода и со временем неминуемо вернется к прежней жизни.

Получив свободу, Тия продолжала проводить дни на берегу Нила. Она тщетно искала следы присутствия души Харуи и думала о том, что живые способны помочь лишь живым. Мертвым могут помочь только боги. Если сочтут нужным. Если захотят. Если они вообще существуют на свете.

Глава VII

Тия приходила на берег на заре, когда солнце едва начинало вставать, когда воды Нила напоминали серебряный щит, а купол неба был бледно-голубым. На мелководье спокойно кормились десятки птиц, а воздух был дивно чист и прозрачен.

Девушка старалась укрыться от любопытных глаз в густых тростниковых зарослях, но она не могла спрятаться от своих мыслей. Она горевала о Харуе, ее страшила непредсказуемость жизни, угнетало непонимание окружающих. Жизнь течет как река, независимая, полнокровная; она бурлит и несется вперед, унося частички времени, стирая впечатления о том, что кануло в небытие. Если время превращает в пыль даже камни, что говорить о воспоминаниях!

Небет никогда не произносила имя Харуи, даже дети несчастной наложницы все реже вспоминали ее, по крайней мере, вслух. Тия не смела говорить с мальчиками об их матери, ей казалось, что она может коснуться чего-то запретного или недоступного их пониманию. Что, если сыновья Харуи спросят, где сейчас их мать, отчего и как она умерла?

Со временем девушке надоело сидеть на одном месте и она принялась бродить по берегу. Тие нравилось наблюдать за птицами, которые гнездились в зонтиках папируса, за мелкими зверушками, сновавшими в тростниковых зарослях, или юркими рыбами, что плавали в прозрачной воде. Она любила смотреть, как над рекой растворяются остатки утреннего тумана, как в воде отражается полуденное солнце, как в небе разгорается яркий закат. Девушка наслаждалась ласковым прикосновением ветра, который теребил ее волосы, вдыхала терпкий запах трав. Обостренные чувства Тии откликались на малейшие изменения, происходящие в природе.

Однажды девушка обнаружила в зарослях папируса легкую лодочку. Лодка не была привязана; похоже, ее просто прибило к берегу. Сама не зная зачем, Тия вошла в воду, освободила челн и вывела его на открытое пространство. Затем забралась в лодку и поплыла, без шеста и весел, повинуясь течению так, как повинуются судьбе.

Мимо тянулись живописные берега с небольшими пальмовыми рощами. Мелькали темные деревенские хижины, осененные тенью сикоморов, акаций и тамарисков. Вдали виднелись поля, где работали люди, похожие на крохотные черные точки, и безжизненные желтые горы, замыкавшие горизонт.

Когда девушка опускала руку в сверкающие прохладные струи, вода ласкала ее, согревая сердце нежностью, какую испытываешь, прикасаясь к чему-то родному и близкому. Быть может, это душа Харуи посылала ей свой безмолвный привет?

Наступил момент, когда девушка поняла, что очутилась далеко от знакомого берега, и ей стало страшно. Тия не могла остановить лодку, и ей нечем было править. Спустя какое-то время девушка заметила на берегу людей, по-видимому крестьян, и замахала им рукой, а потом закричала, прося о помощи. Они проводили ее изумленными взглядами, но не сдвинулись с места.

Вскоре девушка ощутила под ногами сырость и обнаружила, что хлипкое суденышко дало течь. Оно давно прохудилось, и хозяева, которым надоело его латать, без сожаления бросили лодочку. Тия попробовала вычерпывать воду ладонями, но это было бесполезно. Лодка начала тонуть. Девушка давно не плавала и понимала, что едва ли сумеет в одиночку добраться до берега.

Когда Тия очутилась в воде, ей показалось, что упругие струи, будто гибкие сильные руки, тянут ее на дно. Возможно, то была Харуя, которая не желала оставаться в одиночестве? Девушка заставила себя успокоиться и попыталась плыть, но течение увлекало ее за собой, а одежда мешала двигаться. При мысли о смерти, о погружении на вязкое дно реки у Тии появилось ощущение, будто ее сердце стремительно падает в бездну. Ей сделалось невыносимо страшно оттого, что она может превратиться в ничто, стать пустотой, чьим-то тускнеющим воспоминанием.