Тайная встреча (СИ) - Агекян Марина Смбатовна. Страница 96

- С вами сложно не согласиться.

Она какое-то время смотрела на него, потом улыбка сбежала с милого лица, и она тихо спросила:

- А что означает мое имя? Никогда прежде не задумывалась над этим.

Зелёные глаза ни на миг не отпускали его взгляд, от чего Габби ощутил стеснение в груди. И всё же это не сбило его с толку.

- Как же мне ответить на вопрос, если я не знаю вашего имени?

Девушка снова выпрямила спину.

- О, - прошептала она, словно не решалась выдать свою тайну, и всё же, посмотрела ему прямо в глаза и тихо сказала: - Я Эмили.

Это было сказано очень спокойно. И всё же Габби ощутил, как мурашки начинают покрывать всё его тело. Он в конец был озадачен тем, что с ним творилось. Почему все его чувства обострились настолько, что он стал реагировать на каждый взмах ее бровей, изменение тембра голоса, на силу взгляда?

- Эмили… - прошептал он, ощущая головокружение. - Какое красивое имя! Оно вам очень идет.

- Спасибо, - слегка застенчиво молвила она, прижав к груди свою книгу. - Так что же всё-таки означает моё имя?

Ему было ужасно трудно сосредоточиться, но Габби откашлялся и попытался взять себя в руки.

- Я не очень много времени уделяю изучению имён, хотя должен признать, этимология очень интересная наука, но ваше имя… Оно напоминает мне латинское слово “aemulus”, что означает “достойный противник”.

Ее колдовские ярко-зелёные глаза снова медленно вспыхнули от удовольствия. И снова Габби стало трудно дышать. Поразительно, ему казалось, что стоит ей взмахнуть рукой и произнести смертное заклинание, и он тут же упадёт замертво.

- А как моё имя будет звучать на других языках?

- Думаю, - хрипло проговорил он и вновь откашлялся, изо всех сил пытаясь взять себя в руки. - На шотландском оно будет звучать, как Аимили, а на ирландском Эмила.

- Мне больше нравится второй вариант. Он ближе к оригиналу.

Странно, почему он раньше считал, что девушки не должны много читать? Может потому, что их ум не должен был отполироваться до такой остроты?

Она снова сжала книгу, которую держала в руках, и это, наконец, привлекло его внимание. Слава Богу, появился предлог хоть немного отвлечься! И еще немного побыть в ее обществе.

- А что вы читаете?

- О, это книга суеверий.

Габби не знал, чему удивляться больше: ее спокойному тону или словам.

- Вы суеверны?

- Нет, - она покачала головой и как-то грустно посмотрела на книгу. - Я просто пытаюсь понять, почему рыжий цвет волос издревле считается символом проклятия и вызывает в людях живой ужас.

Услышанное несказанно удивило Габриеля.

- Уверяю вас, никогда не имел предубеждений к обладателям рыжих волос.

Она вдруг с печалью посмотрела на него.

- Мой папа говорит, что мои волосы притягивают несчастия.

- Какие глупости! - резко воскликнул он, взглянув на ее идеальный, нежный и невероятно грустный профиль. И вдруг испытал простую потребность обнять ее.

- А мама предлагает перекрасить их…

- Даже не вздумайте! - прервал ее Габби с таким пылом и привстал на колени, что чуть было не испугал девушку. Она встрепенулась и подалась назад. Пытаясь дышать ровнее, он снова присел на место и вдруг тихо попросил: - Распустите волосы.

Она недоверчиво посмотрела на него.

- Это неприлично, - с сомнением произнесла она.

Габби вдруг понял, что хочет этого больше всего на свете.

- Нас никто не видит, - осторожно проговорил он, умоляюще взглянув на нее. - Я вас не обижу, Эмили, - искренне признался Габби, пытаясь уверить ее в своих благих намерениях. - К тому же, я лишь хочу увидеть, какие они по-настоящему, чтобы суметь помочь вам хоть бы дельным советом. Ничего больше.

И снова она какое-то время молча смотрела на него, не подозревая, что сердце Габби замерло вместе с ней, в ожидании ее решения. А потом… Потом она медленно потянулась к макушке и стала вынимать шпильки из волос одну за другой. Габби совершенно забыл, как следует дышать, понимая, что сейчас произойдёт чудо.

Но он ошибался. Потому что это было больше, чем чудо!

На ее плечи упала густая масса золотисто-рыжих слегка вьющихся волос, окутав ее почти нереально-божественным сиянием. Габби не мог моргнуть, не мог двигаться, не мог произнести ни слова, наблюдая за тем, как солнце играет в ее прядях, зажигая их ярким пламенем. Они были похожи на жидкое золото, раскалённое до опасной красноты. Это было невероятное зрелище. Габби никогда прежде не видел ничего подобного. Он как будто только сейчас увидел ее. Настоящую.

У корней ее волосы были тёмно-рыжими, а спускаясь ниже, они становились светлее, переливаясь мягким медовым оттенком, и доходили ей почти до талии. Нежно золотистые бровки и такого же цвета густые ресницы обрамляли пронзительные зелёные глаза, которые ярко выделялись на белоснежной коже. И самое удивительное - маленький носик и округлые щеки были усыпаны мелкими веснушками, придавая ей озорной вид. Это поразило Габби в самое сердце. Он был так сильно захвачен ею, что не мог оторвать от нее своего взгляда.

Не замечая состояния своего оппонента, она схватила прядь волос и, подняв их к лицу, сокрушенно проговорила:

- Мало того, что они рыжие, они ещё и вьются!

Она выглядела такой несчастной и подавленной, что Габби снова захотелось обнять ее. Он медленно привстал на коленях и, не сдержавшись, потянулся и взял двумя пальцами прядь, которую она сжимала. Девушка застыла и выпрямилась, пристально глядя на него.

- У вас бесподобные волосы, - слегка охрипшим голосом произнес он, заглянув ей в глаза. - Не вздумайте состричь их или перекрасить.

Ее взгляд вдруг потемнел. Словно бы от боли.

- В средние века девушек с рыжими волосами сжигали на костре, считая, что они в сговоре с Дьяволом.

Его пальцы незаметно перебирали пряди ее волос, наслаждаясь из мягкостью и шелковистостью.

- Возможно, им просто завидовали. - В ее взгляде было то, что неодолимо влекло к ней. Габби чувствовал, как колотиться его сердце от сознания того, что она слишком близко от него. Он с лёгкостью мог бы коснуться ее, почувствовать ее тепло. Ее неуловимый аромат… Осознав, что увлёкся, Габби глубоко вздохнул и с трудом отпустил ее волосы, не желая всё же напугать ее тем, что пока сам не в силах был понять. - Слава Богу, мы живем в более цивилизованном мире, - добавил он и отстранился от нее.

- В мире, полном суеверий и предрассудков, - с печалью возразила Эмили, опускаясь на свое место. - У меня рыжие волосы и зелёные глаза. В средние века это считалось неопровержимым доказательством того, что их обладатель имеет связь с колдовством. И даже родные браться называют меня колдуньей. Какое счастье, что я не левша, иначе меня еще в детстве сожгли бы на костре!

Габби вдруг уловил нотки настоящей боли в ее голосе. Неужели ее задевал то, что думали об этом ее браться? Слова ее родителей и братьев действительно причиняли ей боль, вдруг понял Габби ошарашено, заглянув ей в глаза. Он полагал, что родные просто шутят, как шутил он со своими сестрами. Но в словах Эмили и выражении ее лица не было ничего смешного. Его поразило то, что она с такой охотой поделилась с ним такими подробностями. Но это невероятно обрадовало его. Словно бы она позволяла ему видеть то, что другим не было дозволено видеть.

И снова он ощутил желание обнять ее, успокоить, но Габби вновь побоялся напугать ее. Он не хотел, чтобы она убежала от него. Он хотел бы вечно вот так вот сидеть с ней под этим клёном. И чтобы немного развеять ее грусть, он решил сменить тему разговора:

- А о каких суевериях написано в вашей книге?

Она оживилась, получив желание сменить больную тему. Девушка взяла одной рукой книгу, другой развернула твёрдый переплёт.

- Книга начинается с легенды о том, что до грехопадения вокруг головы человека был нимб, и что у них не было волос. Голова прачеловека была покрыта пушком, напоминающим волосики на голове новорожденного ребёнка. Когда же человек впал во грех, лучики божественного нимба вокруг головы отяжелели и превратились в обычные волосы.