Любовная западня - Макфазер Нелли. Страница 11

— Пан, не надо! — закричала она. — Не ходите туда!

— Я и не собирался этого делать, — небрежно ответил Джейсон. — Только вусмерть пьяный мог отнестись к этому чудовищу без должного уважения, я же отношусь к нему со всей серьезностью.

Он вытащил из кузова грузовика вилы и, подойдя к загону, осторожно вывернул ими карман мертвеца. Тимбер в оцепенении смотрела на Джейсона. Нет, это уже чересчур. Настоящее сумасшествие! Ничего не получится. Кто-нибудь обязательно…

— А как быть с моими следами? Я обошла весь загон. Что, если кто-то заметит мои следы?

Джейсон осторожно протащил сквозь изгородь красный «флаг матадора».

— Копыта Хамфри так взрыхлили землю, что на ней не видно никаких следов — ни ваших, ни чьих бы то ни было. А теперь, — он передал Тимбер красную тряпку, — стоит как-то отблагодарить вашего спасителя. Давайте попробуем украсить ему рога. Согласитесь, это будет эффектно.

Джейсон вопросительно посмотрел на Тимбер. Не говоря ни слова, она взяла носовой платок, взобралась на изгородь и, наклонившись, тихо позвала Хамфри:

— Сюда, старик, сюда!

Животное послушно подошло к Тимбер. Девушка сунула руку в карман, где всегда носила кусочек сахара. Пока бархатистый нос Хамфри обнюхивал ее ладонь, она другой рукой надела ему на правый рог носовой платок. Бык, кажется, даже не заметил этого.

— Вы не думаете, что теперь его убьют? — с беспокойством спросила Тимбер.

В ответ Джейсон улыбнулся.

— Джеймс Фортсон не производит впечатления человека, который бросает деньги на ветер. Нет, нелепая смерть пьяницы не заставит его отправить полезное животное на живодерню. Думаю, он проигнорирует случившееся. — Джейсон взглянул на свои серебряные часы. — Уже почти десять. Хозяин дома сейчас, должно быть, в своем кабинете и смотрит, как выступает Джек Паар по так называемому цветному телевидению. Черно-белого им, видите ли, не хватает… — Он брезгливо поморщился.

Тимбер понимала, что Джейсон ведет обычную светскую беседу, стараясь ее успокоить. И она была благодарна ему за это; она всегда будет в долгу перед человеком, который стал ее другом и спас ее будущее.

Они уже должны были расстаться, как вдруг Тимбер схватила Джейсона за руку и тревожно спросила:

— Простите меня, Пан, но… — она на секунду замялась, — …но вы ведь не думаете, что я как-то заставила Хамфри убить… сделать то, что он сделал?

Вопрос был нелепый, но Тимбер нуждалась в ободрении. Ее ненависть к Вулфу была абсолютно реальной — так сильно он ее напугал.

Джейсон пристально посмотрел на девушку. И было в его взгляде нечто такое, что при других обстоятельствах непременно бы насторожило ее.

— Если бы я так считал, — после довольно длинной паузы непринужденно ответил он, — то оказался бы в одной компании с инквизиторами, сжигавшими ведьм за то, что те якобы напускали порчу на коров. Но не будем слишком углубляться в эту тему, надо спешить, мой юный друг. Худшее позади, однако впереди у нас долгая и утомительная ночь.

Лежа в постели, Тимбер ждала стука в дверь. Он должен был раздаться сразу же после того, как Джеймсу Фортсону расскажут о Вулфе. Боже, как долго тянется время! Тимбер закрыла глаза. Она задавала себе один и тот же вопрос: неужели ее ненависть к Вулфу Рэгленду была настолько сильна, что каким-то образом подействовала на быка и сделала его оружием для убийства? Нет! Что за дурацкая мысль! Да, она помогла умереть Вулфу, поскольку не протянула ему в решающий момент руки. Но убил Вулфа Хамфри, а не Тимбер. В конечном же счете Вулф сам во всем виноват. Если бы он не пришел туда за ней…

Стук в дверь отвлек Тимбер от этих беспокойных мыслей. Поправив свою старенькую ночную рубашку, она пошла открывать.

Глава 4

К счастью для матери Тимбер, на Юге к похоронам относятся серьезно — даже если хоронят таких никудышных людей, как Вулф Рэгленд. У всех собравшихся в старой деревянной церкви были скорбные лица, хотя тех, кто действительно скорбел по Вулфу, не набралось бы и десятка. Тимбер подозревала, что только любопытство, вызванное необычными обстоятельствами этой смерти, привело сюда так много народу. Действительно, никто не отказался пройти мимо открытого гроба и взглянуть на неподвижно лежащего усопшего, одетого в блестящий костюм из саржи. Краем глаза Тимбер заметила, что большинство присутствующих были разочарованы увиденным, поскольку благодаря стараниям мистера Тиллмана из похоронного бюро Вэртауна следы от копыт старого Хамфри на физиономии Вулфа удалось замаскировать.

Как и предсказывал Джейсон, бык не пострадал, однако полностью проигнорировать это событие Фортсону не удалось: к удивлению Тимбер, он взял на себя расходы по похоронам. Фортсон оплатил и похоронный костюм без спинки, и приличный гроб, и услуги доктора Тиллмана. Но на этом дело не закончилось. Пожав руку Джеймсу и получив от него двадцать долларов, священник посвятил службу описанию доселе неизвестных добродетелей Вулфа, отчего некоторые из присутствующих стали с недоумением думать, туда ли они попали.

Похоронная служба на деревенском кладбище была отмечена одним трогательным моментом, заставившим Морин вновь заплакать. После того как первая горсть земли упала на крышку гроба Вулфа, с десяток старых негров из казарм выступили вперед и запели «Вниз по реке». Когда все расходились, Тимбер услышала, как один из соседей шепнул другому, что цветные участвуют в похоронах просто из-за денег: в казармах скандальная репутация Вулфа была слишком хорошо известна.

Тимбер абсолютно не интересовало, заплатил ли Джеймс хору или нет: ее слишком впечатлило то обстоятельство, что в знак уважения он отложил вечеринку в честь Расса. Причем сделал он это в знак уважения к Морин и Тимбер, а не к Вулфу Рэгленду.

Тимбер приписывала это неожиданное проявление сострадания влиянию Джейсона Сэвилла. Его свидетельство не только не было поставлено под сомнение, но каким-то образом даже вдохновило Джеймса Фортсона на беспрецедентную заботу о несчастной вдове и ее дочери.

На следующий день после похорон Тимбер пригласили на Холм, чтобы обсудить новые обстоятельства, возникшие в жизни ее семьи. Ни разу в жизни Тимбер еще не беседовала с Джеймсом Фортсоном. То, что пригласили именно ее, а не мать, несколько насторожило Тимбер, но, как говорится, в общем и целом она приняла приглашение с удовольствием. И уж если Джеймс Фортсон после стольких лет собирается расторгнуть договор аренды с семейством Дьюлани, то пусть лучше именно она узнает эту печальную весть.

В назначенное время Тимбер стояла возле огромного, построенного в греческом стиле здания и старалась набраться храбрости, чтобы войти в него. Как и прежде, ее потрясло великолепие этого дома. Дорические колонны величественно маршировали вдоль прекрасных открытых галерей, на которых стояли изящные диваны и кресла-качалки. Над вторым этажом возвышался застекленный бельведер, где, по слухам, находились личные апартаменты Джеймса Фортсона. Тимбер представила, какие чувства должны одолевать Джеймса, когда он стоит здесь, глядя на благоухающее магнолией поместье, и думает, что все это принадлежит ему. В конце концов, он ведь тоже вышел из самых низов.

Тимбер заметила наверху какое-то движение. Несомненно, Джеймс Фортсон недоумевал, почему она как идиотка стоит здесь и глядит на его дом.

Девушка решительно подошла к большим двустворчатым дверям. Сделав глубокий вздох, она в последний раз разгладила свое длинное хлопчатобумажное платье и поправила шарф, скрывавший оставленные Вулфом синяки. Теперь Тимбер была готова к встрече с хозяином Холма.

Дворецкий по имени Тумер сразу ответил на ее робкий стук.

— Да, мэм. Мы вас ждем. — Огромный седой негр обращался с Тимбер так, как будто она была светской дамой. Он даже слегка поклонился, проводя ее в мраморную гостиную. — Мне очень жаль, мисс Тимбер, что все так случилось с вашим приемным папой.

— Спасибо, Тумер. Ваши друзья так хорошо спели у могилы! Для мамы это много значит…