Последнее лето в Аркадии - Перселл Дейрдре. Страница 25

Я снова принимаюсь блуждать взглядом по спальне. В нашем доме есть большой чердак, так что часть комнат верхнего этажа имеют скошенные потолки. Узкие наклонные окна дают много света. Кровать, упирающаяся изголовьем в стену напротив мансардного потолка, застелена красивым льняным покрывалом.

Какая разница, куда упирается изголовьем кровать и чем она застелена, если ее используют только для сна? Мы с Фергусом давно перестали заниматься сексом, я бросила даже попытки его расшевелить. Я не желала скандалов на этой почве, тем более что победителем из любой ссоры всегда выходил муж. Мне было проще принять его объяснения о постоянной усталости и загруженности на работе, чем вступать в открытую конфронтацию.

Со временем я начала ненавидеть свою уютную спальню, словно она стала моим личным врагом, причиной холодности Фергуса. В Коллиуре у нас была совсем другая спальня — с огромными окнами до пола, видом на город и залив, темными шторами и легким тюлем. И мне это нравилось. Пожалуй, самое яркое впечатление от двух дней, проведенных во Франции. Да еще внезапное исчезновение Тома. Всего остального я словно и не замечала, занятая мыслями исключительно о муже и нашем будущем. Если бы меня спросили, из чего построен дом в Коллиуре или какой формы был бассейн, я бы в недоумении покачала головой. Я не замечала ничего. Только Фергуса.

Похоже, в отличие от двух моих подруг я едва ли смогу подробно описать события, происходившие в Коллиуре, но все же попытаюсь.

Мой блуждающий взгляд натыкается на будильник и на какое-то мгновение приклеивается к циферблату. Сколько же времени? Я пытаюсь сосредоточиться. Рита упоминала, что полиция приедет в «Аркадию» к десяти тридцати. Бедняжка Тесс! Несчастный Джерри! Хороший ведь парень.

Но я должна думать и о себе. Нельзя позволить втянуть меня в это дело. Двух бед мне просто не выдержать. Нервы настолько на пределе, что любой разряд может вызвать короткое замыкание.

Я схожу с ума, медленно, но верно.

Издерганная, никому не нужная психичка — вот в кого я превратилась.

Глава 13

Я познакомилась с Фергусом через каких-то две недели после того, как Тесс встретила Майкла. Это была прямо-таки эпидемия. Подруга пребывала на седьмом небе от счастья, и очень скоро туда же воспарила и я.

Конечно, все вышло случайно, мы с Тесс ничего не планировали. У нас обеих не было и толики той расчетливости, какой обладала Рита. Выбирая спутника жизни, она смогла предусмотреть все и добилась желаемого. Рики Слитор был пойман в силки, посажен в клетку и заперт на замок, прежде чем успел даже сообразить, что на него идет охота.

Вспоминая тот период, не могу не улыбнуться. Мы были влюблены, все три работницы «Сеомра-а-Сихт», и это сделало душную, мрачную атмосферу конторы несколько веселее. Мисс Сантини тщательно следила за дисциплиной, не позволяя болтать на рабочем месте, поэтому мне, Рите и Тесс приходилось, словно в школе, перебрасываться записочками и хихикать в кулак.

Как давно это было! Но, вспоминая, я все еще чувствую запах, вечно висевший в нашей комнате. Запах крепкого табака и каких-то лекарств. В сочетании с пылью, ароматом бумаги и чернил выходил довольно оригинальный букет. Несчастная мисс Сантини постоянно кашляла, словно у нее был как минимум рак легких. Со звуком кашля мы так сжились, что едва ли его замечали в процессе работы.

Когда я перебралась в Дублин, то сразу же была очарована большим городом. Меня сводили с ума его театры и кинозалы, клубы и варьете. Я обожаю театр. Нет, скорее, обожала. В Корке я когда-то ходила в местный театр пантомимы. Мне было совсем мало лет, но впечатление засело в памяти навеки. Удивительная тоненькая девушка в летящих одеждах и тиаре, в балетных туфельках на изящных ножках буквально парила по сцене. Она создавала образы, один за другим, лишь силой жеста и пластикой тела. Настоящая магия. Я смотрела на приму театра пантомимы, и мне хотелось плакать от восторга.

Найдя работу в Дублине, я решила двигаться навстречу своей мечте. Для начала я стала членом нескольких любительских театральных сообществ, ходила на прослушивания, пыталась завести нужные знакомства. Потом меня взяли в постоянный состав театра «Уэстленд-роу». Я выбрала его не из-за популярности, а потому, что в актерском составе там были в основном мужчины и театр нуждался в женщинах. Это облегчало прохождение кастинга.

Конечно, мои амбиции простирались куда дальше. Заветной мечтой были роли в Ирландском национальном театре, театре «Эбби». Я была готова на все ради прослушивания, но мои резюме неизменно отклоняли. Впрочем, один раз удача мне все же улыбнулась и я получила эпизодическую роль. Однако больше меня в национальный театр, увы, не приглашали. Я упрямо твердила себе, что еще не настал мой час, хотя подсознательно, наверное, знала, что блефую.

К тому времени Фергус уже был телезвездой с армией поклонников. Он выиграл несколько конкурсов и получал призы на кинофестивалях. Я даже видела его фотографию в «Плейбое»: крепкое загорелое тело, самоуверенная усмешка, густые, чуть вьющиеся черные волосы. При взгляде на такого красавца чувствуешь, что готова отдать ему тело и душу, если он изволит ими заинтересоваться. Мое увлечение Фергусом скоро перешло в разряд маний. Увы, он был так же далек от меня в своей славе и таланте, как я сама — от главных ролей в Ирландском национальном театре.

В него была влюблена половина Ирландии, я уверена. Глаза знакомых женщин, стоило зайти речи о Фергусе, тотчас подергивались туманом. Некоторые позволяли себе закусить губу или судорожно вздохнуть при упоминании потрясающего мистера Григгза. Я говорю об этом лишь затем, чтобы вы поняли: красавчика Фергуса обожала не только я.

Он снялся в нескольких картинах, которые получили известность лишь благодаря его участию, и я бегала в кинотеатры почти на все сеансы подряд.

А видели бы вы Фергуса в театре! Он не слишком высок и плечист, однако на сцене доминирует, заполняет собой пространство, притягивает взгляд!

После съемки для «Плейбоя» Фергус получил роли в «Смерти коммивояжера», затем в «Другом острове Джона Булля» (здесь он был особенно хорош). А вскоре нам посчастливилось встретиться.

Это случилось на театральном фестивале. Я играла мисс Призм в спектакле «Как важно быть серьезным». В Кильмукридже мне даже дали приз как лучшей актрисе второго плана. У нашей постановки были также призы за лучшую режиссуру и лучшие костюмы. Пьеса имела у критиков успех, а мы отправились на фестиваль.

Мы должны были выступать предпоследними. Труппа Фергуса, занятая в «Салемских колдуньях» (Фергус играл Джона Проктора), значилась в списке последней. Нашим составам было суждено пересечься после фестиваля в главном зале. Нас даже посадили поблизости.

Жюри спустило нас с небес на землю. Я имею в виду не только нашу труппу, но и труппу Фергуса. Нам достались лишь незначительные поощрительные призы. Мы взяли «Лучший декоратор», а они — «Лучший подбор актеров». В то время на первый план вылез один экспериментальный театр, который быстро завоевал интерес критиков и популярность у рядового зрителя. Все главные награды ушли этим новичкам.

Можете представить, сколько яду вылили мы за глаза на членов жюри! И труппа Фергуса, и наша поливали грязью современное искусство, хаяли это бессмысленное новаторство, обвиняли победителей в отсутствии таланта. Поговаривали даже, что главный режиссер экспериментального театра связан родственными узами с председателем жюри, и хотя сей факт доказан не был, обсуждать такую возможность было приятно. Пожалуй, на этом наши две труппы и сошлись.

После вручения призов последовал поздний ужин (представьте, я оказалась за столом напротив знаменитого Фергуса Григгза!), и было немало выпито. Шум стоял оглушающий, приходилось читать по губам, что говорит мне сидящая рядом девушка. К двум часам ночи я настолько устала, что решила свалить.

А потом вдруг р-раз! — и я стою на улице рядом с Фергусом Григгзом. То есть сначала он кивнул мне на дверь, приглашая выйти вместе, а потом мы оба долго выбирались из-за стола, путаясь в чужих ногах. Но я была в таком возбуждении и восторге, что почти не заметила этих трудностей. Поэтому и говорю: р-раз! — и мы стоим рядом, глядя друг на друга.