Восточные страсти - Скотт Майкл Уильям. Страница 1
Майкл Уильям Скотт
Восточные страсти
Rakehell Dynasty — 3
Scan: fanni; OCR & SpellCheck: Larisa_F
Скотт М.У. С 42 Восточные страсти: Роман/Пер. с англ. В. Вольфсона. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1996. — 525 с. — (Семейная Сага).
Оригинал : Michael William Scott « Orient Affair », 1982
ISBN 5-87322-373-4
Переводчик: Вольфсон В.
Аннотация
Это величественная сага о стремительных клиперах и о людях, которые их строили, чтобы бороздить моря и покорять мир.
Семейство Рейкхеллов, преуспевающих судовладельцев из Новой Англии, ведет прибыльную торговлю в Китае. Но на пути встают заклятые враги, которые не брезгуют ничем, чтобы сокрушить и уничтожить соперников.
* * *
Могучая корабельная империя Рейкхеллов — торговцев со сказочными странами Востока — снова в опасности, а сердце Джонатана Рейкхелла разбито внезапной смертью жены... Сможет ли он противостоять самому страшному оружию своего врага, маркиза де Брага — рыжеволосой обольстительнице Эрике, чьи страстные поцелуи таят в себе смерть?
Майкл Уильям Скотт — создатель увлекательных семейных саг «Хроника Кентов», «Австралийцы» и серии «Фургоны идут на Запад». Тетралогия о семействе Рейкхеллов прочно лидирует в списках бестселлеров. Глубокое знание Востока и талант делает Скотта замечательным проводником и спутником в захватывающих приключениях героев.
Майкл Уильям Скотт
Восточные страсти
Посвящаю своим дочерям
КНИГА ПЕРВАЯ
I
На вершине одного из холмов древнейшего китайского города Кантона окруженное со всех сторон городскими стенами, красовалось имение покойного Сун Чжао, китайского купца и судостроительного магната, умершего в 1841 году, за три года до описываемых событий, во время кровавых столкновений между войсками Срединного Царства и британскими силами; тут, за высокими стенами из камня и кирпича, служившими надежной защитой собственности его обитателей, были воздвигнуты различной высоты и размера постройки, каждую из которых венчала крыша в форме пагоды, — здесь ели и спали, трудились и развлекались нынешние владельцы усадьбы. Соединял эти здания разбитый в английском стиле парк — ручьи и пруды, в которых отражались лилии, заботливо подрезанные деревья и цветы, — изобилие цветов, поражавших воображение.
Было здесь и свободное, выровненное место, поросшее зеленой травой, — и сейчас посреди него стоял, раздвинув ноги, Кай, мажордом покойного Сун Чжао, несший и теперь эту службу при его зяте, Джонатане Рейкхелле. Он подзывал к себе жестами сразу троих детей, с нетерпением ожидавших своей очереди поупражняться с ним в боевом искусстве, и лицо его искажалось гримасами притворной жестокости.
Первым, что неудивительно, стоял мальчик восьми лет, Джулиан Рейкхелл, сын Джонатана и его первой жены Луизы, прямой наследник династии Рейкхеллов, — не знающих себе равных в мире судовладельцев.
Глухое рычание вырвалось из груди Кая. Редкий китаец, услышав его, не содрогнулся бы от ужаса. Кай, один из руководителей тайного «Общества Быка», был известен своей свирепостью и неразборчивостью в средствах и потому считался опасным противником.
Но Джулиан сумел проявить мужество, достойное семьи Рейкхеллов, и бросился, как учили, под ноги своему противнику. Мальчик знал, что стоит ему захватить колени Кая, тот, несмотря на преимущество в весе и размерах, неминуемо будет повержен на землю.
Одним из самых внимательных наблюдателей этой сцены был Дэвид Бойнтон, семилетний сын Чарльза, двоюродного брата Джонатана, его компаньона, и наследник английский ветви коммерческой империи «Рейкхелл и Бойнтон». Дэвид был евразийцем, сыном англичанина и кантонской проститутки; его появление на свет стоило ей жизни. В свои семь лет Дэвид был уже прекрасным мимом, и за Каем следил с тем же интересом, что и за своим троюродным братом. Когда настанет его черед, он изобразит на лице ту же кровожадную гримасу, что искажала черты мажордома, и попробует выдавить из легких звук, подобный рычанию, которое сотрясало необъятную грудь Кая.
Третья позиция была отведена совсем маленькой, четырехлетней девочке, которая, казалось, без всякого интереса дожидалась своей очереди. Джейд была дочерью Джонатана и его страстно любимой покойной жены Лайцзе-лу, дочери Сун Чжао. Обычно женщины не проявляют интереса к военным искусствам, но Джейд Рейкхелл при всем желании нельзя было бы назвать обычной девочкой. Она унаследовала ослепительную красоту своей матери, а острый ум ей достался от обоих родителей. Ее отличала и самостоятельность в принятии решений — все, чего хотелось Джейд, она, как правило, получала. Она настояла на своем, и теперь наравне с мальчиками ей разрешили принять участие в уроке единоборства, и слышать отказа она не желала. Добившись своего, она не баловала своим вниманием происходящие приготовления, а всецело была поглощена играми с черным псом чау-чау по кличке Хармони, который резвился, высоко подпрыгивая и бешено виляя хвостом. Когда подойдет ее очередь, у нее будет достаточно времени, чтобы сосредоточиться на боевых искусствах, а в своей способности распорядиться им в совершенстве она не могла усомниться.
Джонатан Рейкхелл, высокий и стройный мужчина, сохранивший, несмотря на то, что ему давно уже перевалило за тридцать, атлетическое телосложение, показался в дверях главного дома и остановился, чтобы незаметно понаблюдать за детьми. Он с удовлетворением следил за усилиями Джулиана, кивая головой и мягко улыбаясь. Мальчик был стремителен, проворен и бесстрашен, и — что особенно важно — обладал способностью принимать решения в самых затруднительных обстоятельствах. Как отец Джонатан не мог желать большего.
Пришла очередь Дэвида, и улыбка Джонатана сделалась шире. Мальчик был порывистым, как отец Чарльз Бойнтон, и свой маленький рост пытался компенсировать, со всего духу бросаясь в схватку.
Когда же взгляд Джонатана упал на Джейд, улыбка его померкла. Ее сходство с покойной матерью было настолько ярким, что острая боль пронзила его сердце, а рука невольно потянулась, чтобы достать из-под рубашки желтовато-зеленый медальон с изображением Древа Жизни, который Лайцзе-лу подарила ему много лет назад и который постепенно стал олицетворять все то, что они друг для друга значили. Флаг с тем же символом — три растущие в разные стороны ветви — украшал вершину мачты каждого уходившего в плавание корабля компании «Рейкхелл и Бойнтон», и даже простое прикосновение к медальону напомнило Джонатану всю его горькую тоску по умершей жене.
Сегодня у Джонатана не было времени любоваться детскими забавами, и потому он резко повернулся и зашагал по усыпанной галькой дорожке в сторону пагоды, стоявшей позади остальных зданий в окружении маленькой рощицы аккуратно подстриженных деревьев. Задержавшись при входе, он взял две палочки с благовониями, запалил их от пламени лампады, день и ночь горевшей в маленьком храме, а потом вставил в специальные отверстия. Вдыхая душистый аромат курящихся благовоний, Джонатан прошел вперед по гладким мраморным плитам и застыл в молчании перед склепом Лайцзе-лу. В мгновения, подобные этому, он мучительно переживал свое одиночество, будущее казалось ему лишенным всякой надежды и смысла, но он хорошо понимал, что неправ в эти минуты. Лайцзе-лу, умирая, завещала ему оставаться стойким — и для собственного блага, и для блага детей. Он понимал, что это здравый совет: ведь когда-то Джулиан займет его место руководителя компании, а Джейд достанется часть состояния, залогом которого являются корабли «Рейкхелл и Бойнтон».