Король замка - Холт Виктория. Страница 43

Я изменилась. Научилась верить в то, во что хочется верить.

Нуну была простой, но проницательной женщиной. Думаю, она догадывалась о моих чувствах к графу. Она меня по-своему любила — наверное, потому что, по ее мнению, я оказывала на Женевьеву благотворное влияние. Все заботы Нуну так или иначе касались ее воспитанницы. Полагаю, такой она была и при жизни Франсуазы.

Нуну нравилось, когда я заходила к ней, и я это делала довольно часто. Там меня ждала чашечка кофе, мы сидели и разговаривали — почти всегда о Женевьеве и Франсуазе. В то время, как вся округа волновалась из-за черной тли, Нуну беспокоили только капризы Женевьевы. Ее комната, похоже, была единственным местом, где не говорили о виноградниках.

— Боюсь, она не любит жену господина Филиппа, — говорила Нуну, глядя на меня исподлобья. — Она не переносит женщин в доме с тех пор, как…

Мне не хотелось встречаться с ней взглядом. Я не желала выслушивать от нее то, что уже и так знала о графе и Клод. Я резко сказала:

— Ее мать умерла давно. Она должна смириться с этим.

— Если бы у нее был брат, все было бы по-другому. А теперь граф привез господина Филиппа и женил его на этой женщине…

Несомненно, Нуну видела, как мы с графом беседовали в парке, и предостерегала меня.

— Полагаю, Филипп сам сделал этот выбор, — сказала я. — Иначе он не женился бы. Вы говорите так, словно…

— Я знаю, что говорю. Граф никогда не женится. Он презирает женщин.

— А я слышала противоположное мнение. Говорят, иногда он бывает очень нежен с ними.

— Нежен! О нет, мисс. — Она горько улыбнулась. — Он ни с кем никогда не был нежен. Развлекаться мужчина может и с теми, кого презирает — особенно, когда у него такой характер, как у графа. И чем больше он женщину презирает, тем больше удовольствия получает от… ну, вы понимаете, что я имею в виду. Вы скажете, что это не наше дело, и будете правы. Вы скоро уедете и забудете нас навсегда.

— Я не заглядываю так далеко вперед.

— Охотно верю. — Она снова улыбнулась. — Наш замок — это целое небольшое королевство. Не могу представить жизнь где-нибудь еще… хотя здесь умерла Франсуаза.

— Должно быть, замок совершенно не похож на Карефур.

— Здесь все по-другому.

Вспомнив мрачный особняк — отчий дом Франсуазы, — я сказала:

— Франсуаза, наверно, была счастлива, когда впервые пришла сюда.

— Франсуаза никогда не была здесь счастлива. Ему не было до нее никакого дела, понимаете? — Нуну строго посмотрела на меня. — Заботиться о ком-нибудь — не в его характере… Он только использует людей. Он использует всех — работников, которые делают вино… и нас, живущих в замке.

Я возмутилась:

— Ну и что? Нельзя требовать от человека, чтобы он сам работал на винограднике. У всех есть слуги…

— Вы не поняли меня, мисс. Да и не могли. Он не любил мою Франсуазу. Это был брак по расчету. У людей его круга такие браки не редкость, и в этом есть свой смысл. У многих семейная жизнь удается, как нельзя лучше, но у них не удалась. Франсуаза устраивала семью де ла Талей, но графу она была совершенно безразлична. А она… молодая и впечатлительная, что она смыслила в жизни? Франсуаза умерла… Граф — странный человек. Не ошибитесь в нем.

— Да, он… необычный человек.

Она печально взглянула на меня и сказала:

— Видели бы вы ее до свадьбы… и после. Ах, если бы вы ее знали!

— Мне бы этого тоже хотелось.

— От нее остались только ее дневники, «книжечки».

— По ним можно составить представление о ней.

— Она все в них записывала. Когда ей становилось грустно, эти записи ее утешали. Иногда она читала их вслух. Бывало скажет: «Ты помнишь, Нуну?», и мы вместе посмеемся. В Карефуре Франсуаза была невинной молоденькой девушкой, но когда она вышла замуж за графа, то очень быстро многому научилась. Как быть хозяйкой замка… и не только.

— Что она чувствовала, когда появилась здесь впервые? — Мой взгляд скользнул по буфету, в котором Нуну хранила свои сокровища — шкатулку с вышитыми вещицами, подаренными ей Франсуазой на дни рождения, и заветные тетрадки с историей жизни Франсуазы. Мне хотелось прочитать о том, как за ней ухаживал граф, попытаться понять Франсуазу. Не девчушку, уединенно жившую в Карефуре со строгим отцом и преданной Нуну, а жену человека, который с недавних пор всецело занимал мои мысли.

— В счастливые дни она не вела дневник, — сказала Нуну. — А когда она сюда приехала, было столько волнений… столько хлопот! Даже я мало с ней виделась.

— Значит, сначала она все-таки была счастлива?

— Она была ребенком. Верила людей. Ей сказали, что ей повезло, и она поверила. Ей сказали, что она будет счастлива… и она снова поверила.

— А когда она почувствовала себя несчастной?

Нуну развела руками и посмотрела на свои ладони, будто надеясь найти на них ответ.

— Она довольно быстро рассталась со своими иллюзиями. Но она ждала Женевьеву, и ей было о чем мечтать. А потом ее снова постигло разочарование, потому что все надеялись, что родится сын.

— Она вам доверяла?

— До свадьбы она рассказывала мне обо всем, что с ней происходило.

— Но не после?

Нуну покачала головой.

— Только прочитав… — Она кивнула в сторону буфета, — я поняла, что она была уже не ребенком. Она многое видела… и страдала.

— Он плохо с ней обращался?

Лицо Нуну стало жестким, и она сказала:

— Франсуаза хотела, чтобы ее любили.

— А она любила графа?

— Она его боялась!

Меня поразила ее горячность.

— Почему? — спросила я.

У нее задрожали губы, и она отвернулась. Я догадалась: она вспоминает о прошлой жизни. Внезапно ее настроение изменилось, и она тихо сказала:

— Он очаровал ее… сначала. Умел показаться женщинам…

Казалось, она пришла к какому-то решению. Резко встала, подошла к буфету и, взяв ключ, который всегда болтался у нее на поясе, открыла ящик. Я увидела аккуратно сложенные тетрадки. Она выбрала одну из них.

— Почитайте, — сказала она. — Возьмите с собой и почитайте. Но больше никому не показывайте… Вернете лично мне.

Я знала: мне следует отказаться. Чувствовала, что копаюсь не только в ее, но и в его частной жизни. Но отказаться не могла. Я должна была узнать правду. Нуну беспокоилась за меня. Считала, что я слишком увлеклась графом. Вручая мне тетрадку, она косвенно давала понять, что он не только поселил у себя в доме любовницу и выдал ее замуж за кузена, но был еще и убийцей. Она намекала на грозившую мне опасность. Какую? Этого она сказать не могла. Но все равно предупреждала.

Я отнесла дневник Франсуазы к себе в комнату. Мне не терпелось его прочитать, я ожидала драматических разоблачений, но была разочарована. Врученные мне записи мало отличались от тех, которые я читала раньше.

У Франсуазы в парке была делянка, на которой она выращивала цветы. Ах, какое это удовольствие, выращивать цветы!

«Я хочу, чтобы Женевьева любила их также, как я».

«Первые розы. Я срезала их и поставила в вазу в спальне. Нуну говорит, что цветы нельзя оставлять в спальне на ночь, потому что им нечем будет дышать. Я сказала ей, что это ерунда, но чтобы ее не огорчать, позволила вынести их из комнаты».

Листая страницы, я тщетно искала имя графа. Оно встретилось только в конце тетради.

«Лотер сегодня вернулся из Парижа. Иногда я думаю, что он презирает меня. Знаю, я не такая умная, как его парижские знакомые. Я обязательно должна постараться выучить что-нибудь из того, что ему интересно. Политика и история, литература и живопись. Если бы они не казались мне такими скучными!»

«Сегодня мы катались верхом — Лотер, Женевьева и я. Он все время наблюдал за Женевьевой. Я боялась, что лошадь ее сбросит. Девочка очень нервничала».

«Лотер уехал. Не знаю точно куда, но думаю, что в Париж. Он мне не сказал».

И снова описания повседневной жизни. Жизнь Франсуазы не изобиловала запоминающимися событиями, но, похоже, устраивала ее. Ярмарка, приехавшая в Гайар, ей понравилась. Пришли все виноделы, слуги и горожане.