Любовь к мятежнику - Хенке Ширл. Страница 88

— Как в первый раз, — пробормотала она ему на ухо. — Для меня это было так прекрасно, Квинт.

— Пока я не испортил все на следующее утро. На этот раз, обещаю, я сделаю все безупречно, Мадлен.

— Все и так безупречно, Квинт, — сказала она, покусывая мочку его уха и соблазнительно потираясь о него своим телом.

Он увеличил скорость их скольжения по поверхности пруда/ Она усмехнулась и продолжила свое обольщение, пока он не достиг мелководья и не подхватил ее на руки. Выйдя из воды, он опустился на колени и положил ее на одеяло. Его руки следовали по дорожкам, проложенным блестящими каплями, любовно обводя ее грудь, живот, бедра.

— Ты так совершенно сложена, так изысканно прекрасна… я люблю тебя.

— И я люблю тебя, — эхом отозвалась она, притягивая его вниз, чтобы разделить глубокий, страстный поцелуй.

Квинт, наконец, оторвался от ее рта и стал осыпать нежными, дразнящими поцелуями ее тело, словно осушай его после купания в пруду. Он задержался на груди и некоторое время с наслаждением упивался этим, затем двинулся к пупку и исследовал его углубление до тех пор, пока она не начала извиваться и вонзаться ногтями ему в спину. Раздвинув ее ноги и опустив голову ниже, он почувствовал, как она застыла в ожидании, но как только его рот нашел бархатистую влажность ее женственности, она изогнулась в неконтролируемом порыве страсти.

— Медленно, нежно, любовь моя, — пробормотал он тихо, затем продолжил свой изысканный, мучительный культ, пока ее голова не стала метаться из стороны в сторону и она не застонала от наслаждения.

«Я тону, тону в водовороте такого невероятного…» Все мысли улетучились, когда она достигла болезненно сладостной, неуловимой вершины и осталась там, удерживаемая в этом очаровательном плену его искусными ласками.

Когда Квинт почувствовал, что ее тело уносится в вихре неконтролируемой страсти, и услышал, как она выкрикнула его имя в агонии освобождения, он поднял голову и накрыл ее своим телом, погружаясь в глубины жгучего великолепия, которое сжимало и затягивало его.

Стиснув зубы, он сдержался, чтобы не присоединиться к ее кульминации и продолжил движения глубоко внутри нее длинными, медленными, скользящими погружениями, от которых у них обоих перехватило дыхание… Когда он ощутил, что она снова поднимается на другой, еще более высокий уровень блаженства, он позволил своему телу выйти из-под контроля и отдался во власть безумной страсти, двигаясь настойчивее и быстрее до тех пор, пока они оба не взмокли от пота и едва не задохнулись.

Мадлен почувствовала последнее конвульсивное вздрагивание его плоти, когда закачалась на краю желанной пропасти и снова провалилась в водоворот сплошного ослепляющего экстаза, на этот раз забирая и его с собой. Он приподнялся над ней на руках и наблюдал за ее лицом, затем хрипло выдохнул:

— Посмотри на меня, Мадлен.

Она открыла глаза и встретилась с его взглядом, когда он выплескивал семя глубоко внутрь ее тела, а затем медленно опустился на нее и лежал, тяжело дыша, в то время как она гладила руками мускулы его спины и плеч.

Когда Квинт обнял ее и перекатил на себя, Мадлен легонько укусила его за плечо.

— Теперь нам обоим снова нужно искупаться. — Она замолчала и, слизнув капельку пота с маленького углубления под кадыком, усмехнулась.

— Но вначале мы могли бы съесть еще немного цыпленка, приготовленного Делфиной. Я всегда любила соленое.

Он разразился хохотом, притянул ее ближе для долгого, глубокого поцелуя.

— Никогда не меняйся, Мадлен. Будь всегда сама собой, для меня.

— Скакать без седла? Плавать обнаженной? Работать в коровнике? — Вызывающе спросила она.

— Можешь даже сажать рис и торговать с мускогами, я не возражаю. Только прости мне все мои жестокости и никогда не переставай любить меня.

— Мы оба жертвы, Квинт, но прошлое есть прошлое. Теперь у нас только будущее. Война закончилась, и мы сможем строить нашу жизнь в мире.

Озорная улыбка заиграла у него на губах:

— Американцы победили. Означает ли это, что теперь ты изменишь свои политические убеждения?

— Когда дело касается любви к тебе, Квинтин Блэкхорн, у меня нет политических убеждений.

Глава двадцать пятая

Дев остановился на берегу реки, чтобы дать Смутьяну напиться. Он спешился, опустился на колени и окунул голову в прохладную воду. Несколько мускогов, которые были с ним, одетые лишь в набедренные повязки, погрузились в воду.

— Он переправился здесь меньше чем день назад, — сказал Кабаний Клык Деву. Поднявшись и стряхнув воду с волос, он проследовал за своим кузеном к узкому повороту маленькой извилистой речушки. — Взгляни на следы копыт.

— Подкованные лошади и нагруженные мулы. Без сомнения, это Мак-Гилви. — Дев опустился на колени и стал внимательно разглядывать мягкую землю, где переправился караван. — Завтра мы нагоним их?

Кабаний Клык кивнул.

— Бочонки и ружья тяжелые. Мы скачем налегке. Прежде чем солнце окажется в зените, мы увидим этих людей.

Этой ночью. Дев лежал на своей подстилке, слушая жужжание насекомых и успокаивающее журчание реки. Гортанный разговор и редкие взрывы смеха не мешали его размышлениям. Он видел лицо Барбары, выгравированное в ночном небе. Ее красота горела ярче, чем все звезды. И снова боль потери вонзилась в него, словно острые когти. «Но я никогда не имел ее, чтобы потерять. Она всегда была предназначена для Веймоута или таких, как он».

И все же Барбара казалась такой безумно несчастной из-за перспективы выйти замуж за виконта и согласилась на помолвку ради спасения чести брата и жизни Квинта.

— Ну что ж, я ничем не могу помочь в отношении карточных долгов Монти, но жизнь Квинту я спас, — пробормотал Дев себе, беспокойно садясь и бросив камушек в воду.

«Интересно, убедил ли ее Монти не нарушать соглашения и выйти замуж за виконта, несмотря на побег Квинта. Мадлен была уверена, что нет. Это ничего не меняет. Ее уже не будет в городе, когда ты вернешься. Смирись с этим». И все же одна лишь мысль, что какой-то изнеженный аристократ прикасается к прекрасной Барбаре, наполняла его отвращением и ненавистью.

«Твоя желтоволосая женщина», назвал ее Мак-Гилви. И он был прав. Она навсегда останется его женщиной, даже если их будет разделять океан.

— Твои мысли глубоки, — тихо сказал Высокий Журавль, присаживаясь на корточки рядом с Девоном. Его племянник пробурчал односложное согласие. — Ты думаешь о ней, английской дворянке? — Зная ответ на свой риторический вопрос, Высокий Журавль продолжил: — Я вижу, как ты страдаешь, и это тревожит меня.

Дев усмехнулся:

— И вполовину не так сильно, как меня. Но это пройдет, она уезжает.

— Британские солдаты уезжают домой… Я думаю.

— Когда я был еще мальчишкой в твоей деревне, дядя, это означало «я в интересном положении».

Высокий Журавль усмехнулся:

— Возможно, твое положение действительно интересно. Твой брат умер. Ты станешь наследником своего отца.

Дев поднял руку.

— Квинт уже упоминал мне этот факт, но Эндрю промотал все, что отец оставил ему, и хотел убить моего кузена, чтобы унаследовать его состояние.

— Торговая компания по-прежнему будет твоей. При упорном труде, думаю, ты мог бы достаточно преуспеть, чтобы взять английскую жену.

— Она уехала или уедет, как только ее брат и его люди получат приказ эвакуироваться из Саванны. Возможно, она даже выйдет замуж. Ходили слухи о ее помолвке с полковником, виконтом. Я не знаю, что случится с ней, но это не будет касаться меня. Я бы предпочел не говорить об этом, Высокий Журавль.

— Я понимаю, Золотой Орел. — Муског похлопал Девона по плечу, поднялся и отошел, оставив встревоженного молодого человека смотреть на ночное небо.

Рано утром на привале у грязного ручья Кабаний Клык выследил мародеров с их караваном краденых товаров. Пятеро бандитов торопливо и бестолково сворачивали лагерь, явно не в лучшем состоянии после того, как весь вечер накануне прикладывались к одному из бочонков с ромом. Огромный детина со свежим, алым шрамом на подбородке, похоже, был за старшего. Он все ругался и приказывал остальным поторопиться с загрузкой мулов.