Мятежная леди - Скотт Аманда. Страница 27

— В самом деле? — сухо отозвалась Фиона.

— Именно. Отец сурово покарал бы меня, вздумай я вести себя подобным образом. А в сестре это казалось ему забавным. Потом ему перестало так казаться, но было поздно — это вошло у нее в привычку. Я пытался ее усмирить, и, казалось, небезуспешно. Но теперь, когда меня нет дома, при попустительстве матери и дяди Нэн закусила удила.

— Помилуйте, сэр, вы уехали всего лишь несколько дней назад!

— Но вы видите, с каким рвением дядя Джеймс исполняет мои наказы. То есть он, в общем, не обязан мне подчиняться, хотя я считаюсь главой семьи. Он был прославленным воином, когда меня только-только посвятили в рыцари. Так что это моим долгом было подчиняться ему. Теперь вы видите, в каком я затруднении. Я просил его присматривать за мамой и Нэн. Вместо этого он привозит сестру сюда. В данном случае этот человек просто безнадежен.

К удивлению Керкхилла, Фиона улыбнулась. Казалось, это признание ее искренне позабавило. Его брови взлетели вверх, а она рассмеялась.

Чудесный смех; жаль, что она смеется так редко!

— Говорить гадости лишь затем, чтобы понаблюдать, какая будет реакция, — мое любимое развлечение в прошлом. Знаете, я чаще была наблюдателем, чем активным участником событий в доме. Никто не обращал на меня особого внимания, ведь я не была долгожданным сыном-наследником.

— Ваша сестра испытывала те же чувства, что и вы?

— Не знаю, что она чувствовала. Мейри редко выставляла чувства напоказ, а я была столь же откровенна в высказываниях, как и ваша сестра. Мне казалось, что я поступаю правильно. Но теперь вижу — не так уж это приятно. Нэн не нужно извиняться, сэр. И вам тоже.

— Может, вы сумеете на нее повлиять? Боюсь, я не справляюсь.

Глаза Фионы заблестели, и она опять улыбнулась:

— Попытаюсь.

Керкхилл предложил Фионе руку, чтобы проводить к гостям, в душе надеясь, что добился от нее некоторого взаимопонимания. Ему хотелось, чтобы она ему доверяла. Но Фиона пока не была к этому готова. Говоря по правде, Керкхилл сомневался, что она вообще может кому-то доверять. И, зная ее мужа и свекра, он никак не мог ее в том винить.

Нелегко с ней сблизиться, но именно этого Керкхилл и хотел. Не только потому, что так было бы проще обоим. Он понял, что находит их беседы — даже словесные баталии — крайне вдохновляющими.

Фиона от души наслаждалась обществом гостей. Сэр Джеймс понравился ей с первого взгляда. Очевидно, он был заправским волокитой и решил испытать свое искусство на Фелине. Та смеялась, приводя его в восхищение. Он пытался флиртовать — весьма сдержанно — и с Фионой и дважды заставил ее рассмеяться.

Но в отношении леди Анны — Нэн, как именовал ее Керкхилл, — она еще не определилась.

Фиона наблюдала за ней во время ужина. Неужели в возрасте Нэн она была столь же глупа? Да нет, еще глупее, раз сбежала с Уиллом. Нэн с восторгом обсуждала с Фелиной новую моду, и мать то и дело улыбалась ей. Когда-то и Фионе нравились подобные разговоры. Но сейчас ей было не до моды.

Фиона все еще злилась из-за Хода и, невзирая на уверения Керкхилла, чувствовала, что он больше верит Ходу, а не ей.

Однако он был прав, выговаривая ей за то, что она слишком быстро впадает в раж. Когда Керкхилл описывал идеальную, с его точки зрения, манеру поведения, ей представлялась сестра Мейри — уж она-то всегда оставалась спокойной, что бы ни случилось. Однако Фиона знала, что ей не побороть свою натуру. Она такая, какая есть. Ей остается одно — носить маску напускного спокойствия.

Следующие три дня протекли без всяких происшествий. В субботу Фиона с радостью узнала, что Нэн обожает ездить верхом не меньше ее самой.

— Я не могу пока сесть на лошадь, — сказала Фиона, когда они с Нэн прогуливались по двору. — Но возможно, очень скоро вернусь к обычной жизни.

— Вы поразительно быстро восстановили фигуру, — заявила Нэн, оглядывая Фиону. — У моих сестер на это ушло несколько месяцев. А Маргарет вообще ужасно располнела и с каждым новым ребенком становилась все толще.

— И сколько их у нее?

— Пока трое. Но я сомневаюсь, что она способна влезть хоть в одно старое платье, которое носила до того, как родила первенца.

— Да. Хорошо, что мне впору старые платья, — призналась Фиона. — Ведь мне больше нечего носить.

— Помилуйте, но почему же вы до сих пор не послали за портнихой, чтобы нашить новых нарядов? Я всегда так делаю, когда мне надоедают старые. Потом сообщаю дорогому Дикону. Он, правда, приходит в ярость, но всегда оплачивает счета, точно так же как делал папа.

— Вам не следует делиться со мной столь личными подробностями о вашем брате, — укорила ее Фиона, едва сдерживая смех. Как легко, оказывается, управлять Керкхиллом! — Спорим, что ему бы это не понравилось!

— Чепуха. Дикон не стал бы возражать. Он знает — я говорю лишь то, что думаю.

— А вам самой нравится, когда другие выкладывают вам все, что у них на уме?

Нэн сдвинула брови:

— Нет, если это делает Дикон. У него такая манера выговаривать мне за провинности, что я только и думаю — хоть бы он поскорей замолчал. Впрочем, пусть его брюзжит, лишь бы не придумал чего похуже, — усмехнувшись, добавила Нэн.

Фионе ужасно хотелось спросить, что такого мог бы придумать Дикон, но она решила, что ей как раз представился случай попрактиковаться в сдержанности, которую сама только что рекомендовала Нэн. Придется унять любопытство. Впрочем, какое бы наказание ни придумал Керкхилл для сестры, он не посмеет испытать его на ней, Фионе. Разумеется, он назначен старым Джардином на роль ее опекуна, но сверх того он ничего для нее не значит.

Едва настал вечер вторника, как во двор Спедлинса въехали шестеро всадников. Фиона, Нэн, Фелина и сэр Джеймс как раз вышли подышать свежим воздухом перед ужином. Они не спеша шли вниз по пологому склону и очень хорошо видели, как прибыли всадники.

К удивлению Фионы, Нэн начала пристально вглядываться в новоприбывших. Потом в ее глазах загорелся огонек — она как будто кого-то узнала. Но когда повернулась к дяде, страдальческим голосом произнесла:

— Видите его? Мне следовало знать, что он потащится сюда за мной!

— Да будет тебе, — возразил сэр Джеймс. — Скорее всего, он прибыл по приказанию Арчи.

— О ком вы? — спросила Фиона.

— О сэре Энтони Маккейрилле, вот о ком, — ответила Нэн. — Самый надоедливый человек на свете.

— Помилуйте, неужели вы настолько его ненавидите?

— Зачем мне его ненавидеть? — удивилась Нэн. — Просто я не хочу выходить за него замуж. А то будет помыкать мною всю жизнь. Однако думаю, нам пора возвращаться, иначе Дикон пошлет кого-нибудь за нами.

Керкхилл сидел за огромным столом во внутренних покоях, пытаясь составить связный отчет из обрывков сведений, которые ему удалось собрать за последние месяцы. Приезд новых гостей вызвал в нем смешанные чувства. Тони по-прежнему оставался его лучшим другом, но сэр Джеймс и Нэн пробыли в Спедлинсе почти неделю. Ему начинало казаться, что дом и в самом деле трещит по швам.

Поэтому, когда дворецкий провел к нему Тони, Керкхилл приветствовал его бесцеремонным вопросом, какой черт принес его в Спедлинс.

— Меня послал Арчи, — сказал Тони. — Он подумал, что тебе нужна помощь, чтобы убедить людей Джардинов отправиться с нами.

— Какая забота со стороны Арчи, — сухо заметил Керкхилл.

Тони усмехнулся:

— Ну, может быть, это я его слегка надоумил. На твои плечи легла большая ответственность, но ты также должен предоставить нам людей, чтобы отразить вторжение, кто бы его ни возглавлял. На прошлой неделе была битва в Роксбурге. Дуглас — то есть граф — охотнее сразится с англичанами, чем с соотечественником-шотландцем вроде Марча, которому следовало бы убраться домой в Данбар.

Но вместо того он раздразнил Нортумберленд, и теперь англичане охотней сцепятся с Марчем, чем с Дугласом. Такие дела.