Ветер с моря - Хевен Констанс. Страница 37

Однако прежде чем кто-то из них смог заговорить, им неожиданно помешали.

В конце аллеи появился запыхавшийся и негодующий Джеймс.

— Мы тебя повсюду ищем, Изабелла. Где ты была? Мы уезжаем на карнавал, и Венеция не хочет ехать без тебя.

Изабелла отодвинулась от Роберта.

— Хорошо, я поеду. Но я думала, что кто-то из дам едет с вами.

— Все они отказались. Мама стала рассуждать, что общество соберется грубое и так далее, всякая чепуха, и что она не позволит Венеции ехать одной, а бедная девочка мечтает посмотреть карнавал. — Он взглянул на Роберта. — А вы, сэр? Как насчет того, чтобы повеселиться?

— О, да, повеселиться я всегда готов, — сказал Роберт, сразу же решив сопровождать Изабеллу. — Может быть, леди Бриджез будет чувствовать себя спокойнее, если я тоже позабочусь о наших юных дамах.

На том и порешили. Они направились к каретам, где собрались остальные. Изабелла догадалась, что Венеция не хотела расставаться со своим лейтенантом, и посочувствовала ей. Она была так потрясена неожиданным предложением Роберта, что была рада любому поводу отвлечься.

Сэр Джошуа ворчал, что и после долгих переговоров мира все никак не могут добиться, а они искушают провидение, слишком рано радуясь.

— Ради Бога, папа, — раздраженно воскликнул Джеймс. — Разве мы не можем хоть раз махнуть на это рукой и забыть о Бони и обо всей этой проклятой войне?

Леди Бриджез все еще возражала против намерения девушек поехать со всеми, беспокоясь, что могут быть всякие неприятные неожиданности. Никогда не знаешь, чего ожидать от людей низшего сословия, и можно столкнуться с неуважительным отношением.

— Я уверен, леди будут в полной безопасности под моей защитой, — примирительно сказал Роберт. — Я позабочусь о девушках. Будет жаль, если они не смогут немного повеселиться.

В последний момент появился Ги и объявил, что тоже едет.

— Нет, дорогой, тебе нельзя, — шепнула ему Изабелла.

— Почему нельзя? Мне нечего стыдиться, и я не собираюсь прятаться.

— Знаю, но ты еще не совсем здоров.

— Ах, Бога ради, перестань меня опекать! — раздраженно сказал он. — Я не ребенок. И отлично себя чувствую. — И, стараясь доказать это, он полез на козлы к Джеймсу.

Роберт подумал, что Ги, может, не стоило поступать так неосторожно, но восхитился смелостью юноши и ничего не сказал. Все отправились в путь.

Господские кареты двинулись вдоль заливных лугов, по другую сторону которых текла река. Отсюда им открывался отличный вид на карнавальное шествие, спускавшееся с холма, на котором стоял город Рай. Посреди луга возвышался огромный костер из хвороста, внутрь которого был заложен фейерверк.

В последние два года урожаи были крайне скудными, и местные жители, как и в других частях Англии, жестоко страдали от голода и нищеты. Молодые люди были вынуждены записываться в армию или поддавались на уговоры вербовщиков и попадали на флот. Но все-таки этим вечером, когда появилась надежда на мир, все горести и тревоги были на время забыты, все радовались и веселились. Украшения на повозках были дешевыми: яркие лоскутки и фольга вместо шелка и золота. Но изобретательность казалась неистощимой. Нептун в короне из серебряной бумаги на волосах-водорослях сидел, высоко вздымая трезубец. Британия, увенчанная высоким шлемом, под развевающимся флагом восседала на стуле, покрытом красной материей, и величественно махала копьем над возбужденной толпой. Участники процессии шли в ночной темноте с факелами, что придавало всему зрелищу какую-то таинственность.

Роберту было слишком хорошо известно, что весь этот год в краю болот назревали бунт и восстание, но события, подобные сельскому карнавалу, служили как бы клапаном, через который выходит пар. Городские музыканты наигрывали на скрипке, дудке и свирели. Потом прошли дети с одной из тех песен, что поют, собирая урожай, такой старинной, что никто уже не знал, откуда она взялась.

Джонти выводил своим грубоватым баритоном первую строчку:

— Я пропою одно «О»…

Другой голос подхватывал:

— Что значит одно «О»…

Потом сразу вступали неровные, дрожащие, но очень нежные голоса детей:

Восемь — веселые путники,

Семь — семь звезд на небе,

Шесть — задиры,

Пять — наперсток в чашке…

— Что это означает? — прошептала Венеция. — Но никому, кроме покрытых книжной пылью ученых, это не было известно.

Изабелла, захваченная всеобщим возбуждением, немного отвлеклась от гнетущих мыслей. Толпа все разрасталась, с каждым мгновением все ближе подходя к костру.

— Можно нам пойти вместе со всеми? — спрашивала Венеция, и ее хорошенькое личико светилось от радостного возбуждения.

— Думаю, не стоит рисковать, там ужасная давка, — прошептал Перри, вопросительно поглядывая на Роберта.

— Если мы будем держать все вместе, ничего плохого не случится.

Роберт взял Изабеллу за руку, и они прошли вперед, а вслед за ними — Джеймс со своими близкими друзьями. Толпа расступилась перед местной знатью, и они оказались в первых рядах. Труппа странствующих комедиантов, находившаяся в Гастингсе всю прошлую наделю, появлялась то тут, то там в своих пестрых костюмах, и один из них, высокий худой человек в полосатых штанах и остроконечном колпаке на голове, загримированный под арлекина, стал танцевать с Изабеллой, закружил ее в веселом вихре, потом остановился на мгновение, пытливо вглядываясь в ее лицо, поцеловал в щеку и исчез.

— Что за черт! — воскликнул Роберт. — Что за игру затеял этот парень? Кто он такой? Вы его знаете?

— Нет, он мне совсем не знаком. — Но что-то в нем напоминало ей Люсьена, и она тут же рассмеялась: все это карнавал. — Не думаю, что на уме у него было что-то плохое.

Последняя карнавальная волна медленно скатилась по склону, прошуршав по траве, и остановилась в свете дюжины факелов. Их держали так высоко, чтобы было видно огромное бесформенное чучело с трехцветным шарфом и в треуголке. Вне всякого сомнения, это был ненавистный враг — сам Бонапарт. Его приветствовали взрывом издевательского смеха и водрузили на самый верх костра. Мэр со своей великолепной золотой цепью на груди сошел с повозки, и пока лошадей уводили в безопасное место, огляделся вокруг. Затем степенно приблизился к их маленькой группе, спросил, не окажет ли мисс Венеция честь собравшимся и не разожжет ли костер.

Венеция зарделась до корней волос и застыла в нерешительности. Толпа заволновалась. Тогда девушка выбежала вперед, сунула пылающий факел в середину кучи, и Перри Конвей сразу же оттащил ее назад, подальше от опасности.

Наступила тишина. Толпа, затаив дыхание ждала, когда пламя охватит сушняк, потом разразилась громкими радостными криками.

Только тогда при взметнувшихся языках пламени Изабелла снова уловила взгляд Джонти. Его глаза блеснули. Освещенные вспышкой пламени они были устремлены на Ги, который не замечал взгляда Джонти, пока тот не заговорил:

— Я прямо-таки удивляюсь, как это у тебя хватает наглости показываться среди порядочных людей.

Такая несправедливость возмутила Изабеллу. Она встала между Джонти и братом.

— Оставь его в покое, — отчетливо произнесла она. — Он от тебя уже достаточно пострадал.

— Мой брат скоро будет раскачиваться на висилице. Ты что, не знаешь? Его удавят из-за тебя и твоего брата, да из-за твоего красавчика, у которого кишка тонка выйти вперед и свести счеты.

Ги ринулся к нему, но был решительно отстранен Робертом, который встал лицом к лицу с контрабандистом.

— Вы случайно не меня имеете в виду? — с ледяным спокойствием спросил Роберт.

Джонти сразу же отпрянул, но тут же опять выступил вперед.

— Да, это вы прячетесь за спинами солдат и рвете хлеб изо рта честных людей.

— Сомневаюсь я в вашей честности, — с иронией сказал Роберт.