Путешествие в прошлую жизнь [СИ] - Лебедева Елена Юрьевна. Страница 56

Елизавета плыла чуть в отдалении от него, но лунная дорожка позволяла видеть, что она разделась совсем. Сердце молодого человека шумно билось в груди. Отдышавшись и стоя по плечи в воде, девушка смотрела как-то странно, огромные глаза сияли, в них отражались и луна и звезды и неужели, Никита даже не успел подумать об этом, а скорее почувствовал сердцем, ее влажный взгляд и полуоткрытые губы светились желанием. В сотую долю секунды осознав это, и уже не боясь приблизиться к ней, он нежно привлек жену к себе и едва не застонал от наслаждения от прикосновения к ее телу.

— Никита, я люблю тебя, — она прошептала или показалось, — не думая больше ни о чем, молодой человек наклонился к манящим губам.

Время остановилось или наоборот полетело вскачь, звезды упали и распылись по волнам или волны вдруг побежали по серебристому небу, вся вселенная, казалось, сошла с ума.

Никита целовал жену до одури, до изнеможения, руки нежно скользили по ее телу, и не находили ни одного препятствия, наоборот она тянулась навстречу, отвечая на ласки, нежно поглаживая его плечи, целуя шею.

— Елизавета, как же я хочу тебя, я схожу с ума, я… — он задыхался.

— Тсс, — маленький пальчик закрыл губы, — ничего не говори, только люби меня, я больше ничего не боюсь.

Эта волшебная ночь навсегда осталась для Никиты одной из самых памятных.

Они оставались под Марселем еще две недели в течении всего этого времени выбирались лишь немного пройтись и искупаться. Все остальное время было отдано любви. Наконец-то после почти года свадьбы у них наступил медовый месяц. Теперь Никита и Елизавета принадлежали друг другу полностью, растворялись и тонули друг в друге, с каждым разом, находя все новые и новые грани в радостях любви.

Осень принесла с собой первую годовщину и первые семейные переживания. После безоблачно счастливого медового месяца и всего этого лета, когда они каждый день были вместе, обживались на новом месте, гуляли, ходили в гости и приглашали к себе семью Венесенов, после бесконечной нежности и заботы друг о друге, Елизавета вдруг осталась одна.

Нет, Никита никуда не уехал, и относился к ней с прежней трепетностью и любовью, просто теперь у него почти не было свободного времени. Он уходил рано утром и возвращался вечером, иногда и затемно, работа в академии требовала отдачи. Княжна сначала безропотно приняла это, но чем дальше, тем больше не хотела мириться с таким положением вещей.

Вот и сегодня супруг вернулся поздно, она по обыкновению сидела в кресло — качалке в гостиной с книгой в руках, даже не поднявшись навстречу.

— Милая, — Никита наклонился, нежно поцеловал жену в щеку, — почему ты в темноте? Уже смеркается, нельзя читать при таком свете.

— Я не читала, — она подняла на него свои огромные глаза, — я задумалась.

— О чем?

— О тебе, как прошел твой день, почему тебя снова нет дома и я который вечер провожу одна.

— Елизавета, я прошу тебя, не надо об этом. Мы уже говорили на эту тему. Думаешь, мне не хочется к тебе? Думаешь, я с радостью торчу в библиотеке после лекций? Но пойми же меня наконец, к занятиям надо готовиться. Мне сложно, мало опыта. И я не хочу выглядеть в глазах своих подопечных шутом. Уж если я стою за кафедрой и читаю лекцию, я должен знать по этой теме все.

— Да, я это уже слышала, и я могу тебя понять, но Никита, услышь же и меня! Я целый день сижу здесь одна, вот уже второй месяц, смысл жизни заключается в том, чтобы проводить тебя на работу и встретить вечером. Я скучаю по тебе. А мне иногда кажется, что тебе все равно.

— Родная моя, ну что за глупости. Я тоже очень скучаю. Но ради нас же, нашего будущего, я должен хорошо выполнять свою работу. Чтобы достичь чего-то в жизни. Ну я не знаю. Съезди к тетушке, пройдись по магазинам, навести Полину, Арно всегда ждет тебя в конюшнях академии.

— Я все это делаю изо дня в день. Или может мне вообще на время уехать к Эмилии. Чтобы не быть тебе помехой. Тогда ты можешь и ночевать на своей работе и не отвлекаться на такие мелочи как я!

— Елизавета, — голос мужа посуровел, — что за детские глупости! Мы столько пережили вместе, я думал, что мы всегда сможем найти общий язык, а теперь мне кажется, что никто из нас не слышит друг друга. Милая моя, родная, ты знаешь, я люблю тебя безумно, но не могу сейчас полностью принадлежать тебе. Не сердись прошу, — Никита мягко привлек жену, обнял нежно, она спрятала лицо на его груди, тихо вздохнула, — пойдем ужинать, Никита.

За ужином супруги молчали, каждый думал о своем. Наконец за чаем, девушка не выдержала.

— Никита, а что если бы я тоже стала работать, а? Тогда я бы не сидела все время дома, я была бы нужной.

— Для меня ты всегда нужна как воздух. И где бы тебе хотелось работать, — с некоторой опаской спросил Никита. Зная, ее можно было ожидать чего угодно.

— Не могу сказать определенно, это должно быть что-то такое, чтобы мне нравилось.

— И? — молодой человек чувствовал, что она не решается сказать до конца.

— Ну например, я могла бы помогать тебе вести занятия по верховой езде, — скороговоркой произнесла молодая женщина и смутившись опустила глаза. Это идея уже недели две витала в ее голове, но сказать мужу она так и не решалась, боясь его реакции.

— Что? — молодой человек поперхнулся чаем, — я сейчас не ослышался, нет?! Это совершенно, абсолютно исключено!

— Но почему? Ты же сам говорил, что не справляешься, что практика дается многим тяжело, двадцатый век — время машин, а не лошадей, и многие вообще не умеют держаться в седле. А я могла бы…

— Елизавета, извини, но более бредовой идеи тебе наверное не придумать. Правда, если вдобавок к занятиям верховой ездой ты еще не предложишь мне помощь в уроках фехтования.

— Нет, на это я не претендую, шпаги — дело мужчин.

— Неужели, а лошади стало быть… Как ты себе это представляешь. С сегодняшнего дня у вас господа студенты будет новый учитель, а точнее учительница. И тут выходишь ты, в амазонке? Или может в обтягивающих бриджах, улыбаешься и начинаешь урок. И вместо того, чтобы хоть что-то услышать, эти изголодавшиеся по женскому обществу юнцы просто пожирают тебя глазами!

— Ах вот что тебя волнует…

— Да, меня это не просто волнует, я не позволю тебе!

— Ты не позволишь! — голос задрожал, такой яростной атаки она не ожидала! — С какой стати ты можешь мне что-то позволять или запрещать, я в состоянии решать сама!

— Да, но помниться уже год, как ты моя законная жена! — Никита зло звякнул чашкой о блюдце, давно он так не злился, а на супругу, пожалуй, что и никогда, — не лучше было бы вместо таких идей, сосредоточить силы на другом.

— О чем Вы, мой господин, что мне будет позволено, — Елизавета не могла скрыть издевки.

— На беременности например, вот Полине сейчас некогда упрекать Пьера, она занята будущим материнством.

От подобного заявления, Елизавету просто затрясло.

— Да как ты смеешь говорить со мной об этом, Никита ты прекрасно знаешь, как бы я хотела этого, но может ты плохо стараешься, а? — в пылу захлестнувших чувств, она бросила ему в лицо, то о чем обещала самой себе никогда не вспоминать, — нашему ребенку могло бы быть уже несколько месяцев!

Елизавета сказала и сама испугалась, Никита резко встал из-за стола, опустил голову, вся злость мгновенно слетела с него, уступив место отчаянию. Он никогда не простит себе, того, что произошло тогда в России, ее слова ударили по самому больному.

— Прости, ты права, я не имею права упрекать тебя в этом, — голос мужа был наполнен такой болью, что сердце девушки сжалось. Мгновенно забыв все обиды вечера, она шагнула навстречу, протянула руки, но он поймал их на лету, не позволил обнять себя, — Не надо, Лиза, не сейчас, я хотел бы побыть один, я лягу в гостиной.

Молодая женщина вновь бессильно опустилась на стул, в глазах стояла пелена слез. Как же давно она не плакала. Да, даже в мирной и счастливой жизни оказывается можно было быть такой несчастной как сейчас. Зачем она сказала эти роковые слова, зачем сама возвела стену непонимания между ними. Не зная, что делать, она тихо плакала.