Ангелы тоже люди - Ковальская Елена. Страница 19

он за ней, не сумел сберечь! Что скажет семья! И как он мог так ошибаться в

этой бесстыднице Марии!

Он взял ее почти два года назад из храма, где она воспитывалась с трех лет по

желанию ее родителей Анны и Йоахима - очень религиозной семейной пары

из Сепфориса, которые много лет оставались бездетными. И лишь в пожилом

возрасте, благодаря неустанным молитвам, Бог им послал ребенка, которого

они дали обет посвятить вере. И все бы так и случилось, если бы Анна и

Йоахим не принадлежали к одному из самых уважаемых и древних родов в

Галилее, который происходил от великого и почитаемого в народе царя

Давида. Многие знатные мужчины хотели бы породниться с ними, тем

самым «улучшив» родословную своих детей. В этом то и состояла проблема.

Вернее в том, что одним из желающих породниться с этой семьей оказался

царь Галилеи Ирод. Он был жестоким, коварным правителем, как и всякий,

кто приходит к власти путем насилия и предательств. Многие роптали - у

Ирода не хватает прав крови, чтобы править галилеянами, но он подавлял все

подобные выступления очень быстро и жестоко. Но как долго можно

удерживать страну в кулаке? Ему нужен был хитрый и стопроцентный ход. И

он его нашел: женитьба на наследнице крови Давида, самого любимого и

почитаемого царя Иудеи, сделала бы его власть более могущественной. Но, к

сожалению, род Давидов вырождался, так как мало кого допускали в круг

избранных, и оттого не было в нем притока свежей крови. Дети не рождались,

а если и рождались, то почти все умирали еще в младенческом возрасте, как

будто этот древний род преследовало семейное проклятие. Единственно

подходящим вариантом для него была маленькая Мария - подарок божий

стареющей бездетной паре, кареглазая девочка со смуглой кожей. Но

родственники Марии были непреклонны и ни за какие посулы не

соглашались отдать девочку в жены Ироду. Тот даже послал солдат, чтобы

выкрасть ее, и лишь счастливый случай спас малышку - солдаты перепутали

девочек, играющих во дворе, и вместо не блещущей особой красотой Марии

украли ее подружку Юдифь, которая уже в детские годы была красавицей.

Тогда родители Марии решили отдать ее на воспитание в Храм как можно

скорее. Так они исполнили бы обет Господу посвятить жизнь дочери

служению Богу, а, с другой стороны, защитили бы девочку от посягательств

Ирода. Они надеялись, что тот не посмеет напасть на нее в Храме. Когда же

ей исполнилось пятнадцать, собрался семейный совет, на котором и решили

отдать Марию замуж прежде, чем Ирод предпримет снова попытку забрать

ее силой. Нужен был надежный человек, который сберег бы Марию, не

тронув ее девственности. Тогда выбор пал на Иосифа - очень дальнего

родственника, как говорится, седьмая вода на киселе - вдовца, отца четырех

детей, богатого плотника из Назарета. Конечно же, ему пообещали богатое

приданое, а это было именно то, чего так не хватало Иосифу. После смерти

жены надо было поставить на ноги четырех своих отпрысков - Иехуду,

Иосифа, Иакова и Шимьона, а они уже как волки зыркали друг на друга,

мысленно разделяя имущество и слуг отца между собой. Поэтому

предложение оказалось как нельзя кстати, и Иосиф решился. К тому же, такая

ли это большая проблема - сохранить одну девчонку в целости и сохранности.

Посадить под замок, приставить пару слуг, вовремя приносить еду и водить

на молитву - вот, пожалуй, и все... К тому же Мария была немного странной,

как не от мира сего. Она сильно отличалась от сверстниц - Иосиф заметил это

сразу, когда только увидел ее в первый раз. В отличие от своих живых,

громкоголосых, полных жизни сверстниц, она была тихой, задумчивой и

очень набожной - все время шептала себе под нос молитвы, а глаза ее были

похожи на два бездонных темных озера, в которых плавала тихая грусть.

Может, таким образом воспитание в монастыре подействовало на нее, а,

может, давил груз того, к чему ее готовили родители - к жизни взаперти. Но

какое ему до всего этого было дело? Хотя, сказать честно, его тронули эти

бездонные глаза. Было в них что-то особенное, мистическое, как будто она

уже что-то знала, как будто понимала и принимала все, что с ней происходит

и еще произойдет. Именно эта затаенная тоска, спрятанная на самом дне

огромных чистых карих глаз, растопила бы сердце даже самого закоренелого

скептика на свете. К тому же тихий ее нрав был по сердцу Иосифу. И вскоре

он привязался к ней как к собственной дочке. Да и дети его полюбили Марию

как сестру. Она ни с кем не спорила, никого не обижала, была приветлива,

добра ко всем, включая слуг. Ее, в свою очередь, не заставляли брать на себя

обязанности по дому, и она проводила время в вышивании, которое очень

полюбила еще со времен пребывания в храме, прогулках по двору,

размышлениях или молитвах в спальне.

И вот теперь новости! Первой принесла тревожную весть одна из служанок.

Отведя его на задний двор, чтобы никто не слышал, она рассказала Иосифу,

что Мария с кем-то разговаривает в своей спальне. Хозяин тогда не поверил

глупой женщине и приказал ей держать рот на замке. Однако, слуги стали

перешептываться и с неодобрением поглядывать на свою госпожу. Да и

Мария переменилась. Она посвежела и, казалось, вся сияла внутренним

светом и радостью. Глаза ее из двух темных озер превратились в два

сияющих солнца, и с губ ее не сходила легкая улыбка. Она и не замечала

недоброжелательных взглядов. Но Иосифа все это задевало, и очень даже

глубоко. Во-первых, ему по условию договора необходимо было сохранять

Марию в целомудрии. Даже он, муж ее, никогда не позволил бы себе ни

лишнего взгляда, ни намека. А уж у него на нее было прав поболее, чем у

всех остальных. Во-вторых, он не хотел, чтобы глупые болтливые слуги

разнесли сплетни о распутстве Марии на весь город. С этим в Назарете было

очень строго: уличат в неверности - забьют камнями до смерти. К тому же

зачем Иосифу, одному из самых уважаемых людей в городе, нужна

репутация рогоносца? И вот он решил проверить сам, что происходит. Один

раз он уже пытался сделать это. Тогда он так же стоял под дверью и

отчетливо слышал, как Мария говорила что-то. Но она говорила так тихо, что

невозможно было расслышать. Тогда он постучал в дверь и вошел. В комнате

никого не было. На вопрос, с кем она говорила, Мария ответила, что

молилась. Иосиф ей поверил. Невозможно было не поверить, глядя в эти

чистые, добрые глаза.

И вот он опять стоял под дверью и слушал, как его жена с кем-то говорит. На

этот раз сомнений не было, мужской голос вполне отчетливо произнес:

«Смирись, Мария, как пришлось смириться и мне. На все воля Господа. Ты

знаешь, как я тебя люблю, я всегда буду с тобой». Иосиф резко распахнул

дверь спальни Марии. Она в одной простой рубахе с распущенными

волосами стояла на коленях посреди комнаты, лицо ее было красным и

распухшим от слез, волосы прилипли к щекам, а глаза выражали неизбывную

тоску и отчаяние. Комната была пуста, в ней пахло маслами и ладаном, все

окна накрепко закрыты. Иосиф сам проверил, подергав ставни. Они были

наглухо заколочены по его же приказу. Иосифу лишь на мгновение

показалось, что в воздухе висит какое-то золотое свечение. Но всего лишь на

минуту, потом он моргнул, и наваждение исчезло. Он прошелся по комнате,

заглянув на всякий случай под кровать и в сундуки, и, конечно же, там никого

не оказалось. Не могло же ему послышаться!

- Мария! - он остановился, не зная что сказать. - Во-первых, встань.

Мария выглядела обессиленной, и ему пришлось самому помочь ей

подняться и усадить ее в кресло.