Ангелы тоже люди - Ковальская Елена. Страница 47

природы. Только одно омрачало ее безмятежное настроение: с той самой ночи Лейла ей

больше не снилась, как бы она ни загадывала, ни настраивалась на это путешествие перед

сном. Интересно, как там она? Конечно же, она смогла выбраться, ведь ее охранники не

видят. Хотелось бы поговорить с ней, узнать, как и что дальше произошло. И, конечно же,

поблагодарить, ведь она так много сделала! Она настоящая маленькая подруга, смелая и

преданная! Наконец, показался знакомый дом. Вероника села на лавочку около подъезда и

достала ключ от квартиры. Заходить внутрь не хотелось, так было хорошо на улице. Но

надо поспешить, чтобы приготовить сюрприз! Ключ в двери провернулся с легким

щелчком. Похоже, сюрприза не получится: из комнаты доносилась музыка ( у Дани

великолепный вкус, обожаю Фрэнка Синатру!) и чьи-то голоса. Наверное, у нас гости. Ну

что ж, хоть и не такой, как хотела, но сюрприз все равно будет! Она представила, какие

удивленные будут у них лица, когда она внезапно появится, и улыбнулась. Что лучше

сказать «ГАВ!», «Сюрпрайз» или «А вот и я, а вы не ждали»? Вероника потихонечку сняла

туфли, достала из пакета шампанское и торт и на цыпочках вошла в залитую солнечным

светом комнату.

Она была похожа на мраморную статуэтку, та, что обнаженная сидела на чреслах ее мужа.

Его самого она не видела, только его слегка разведенные ноги и часть покрасневшей

плоти, с вожделением входившую в плоть женщины. В такт движению они постанывали

от удовольствия и, казалось, весь воздух был насыщен негой и запахом секса. Ее рыжие

волосы разметались по тонкой атласной спине, и она их придерживала рукой, другой

лаская Данила, ее Данила. Это было настолько неожидано, что Вероника не успела даже

удивиться. Словно почувствовав ее взгляд, рыжеволосая обернулась. «Какая она красивая

раздетая, я раньше никогда не видела ее голой», - подумала Вероника, и сердце оборвалось

в ее груди, как будто раненая птица забилась, а потом застыла и умерла. Так и Вероника

застыла, все ее чувства слились в одну больную, горячую точку, а потом как будто умерли.

Ведь если бы она все еще могла чувствовать, то просто умерла бы от боли. А сейчас она

смотрела на них как будто со стороны: вроде она, а вроде бы это был кто-то другой.

Танюшка медленно сползла с Данила, на ходу пытаясь нащупать простынь, чтобы

прикрыться. Ее зеленые глаза округлились, она не могла произнести ни слова. Еще ничего

не понимающий Данил сел на кровати, и, увидев жену, тоже застыл от неожиданности,

даже не попытавшись прикрыться. Его гордое достоинство медленно опадало,

превращаясь в вялую сосиску. Немая сцена. А вот и ревизор. Вероника засмеялась бы от

комичности ситуации, но было как-то не смешно. Первый очнулся Данил, пытаясь

впрыгнуть в белые трусы «Кельвин Кляйн» - она покупала их на рождественской

распродаже в ЦУМе.

- Не беспокойтесь так из-за меня, я, пожалуй, пойду, - сказала Вероника, и, подойдя к

столику, поставила на него шампанское и торт. – А это вам, - и, развернувшись, медленно

пошла к выходу.

- Постой, - Данил бросился за ней, и, чуть не сбив, преградил дорогу к двери. – Ты должна

выслушать меня!

- Я не должна, я не хочу, и так все ясно, что же объяснять.

- Я не пущу тебя, пока не выслушаешь...

Вероника устало опустилась прямо на пол возле стены.

- Можно я скажу? – Танюшка уже успела прийти в себя, и, завернувшись в простынь,

заняла оборонительную позицию на кровати. – Я тебе давно пыталась сказать, еще как

только ты познакомилась с Данилом. Тогда, когда я привела их с Санчо на твой день

рождения, помнишь? Данил тогда пришел к тебе, но со мной, а ты этого даже не поняла,

все твердила про своего принца. Не скажу, что у нас был особенный роман, но мы тогда

уже больше года время от времени встречались. А потом я увидела, как ты влюбилась, это

все произошло у меня на глазах. И Данил тоже как очумел. Я и раньше видела, как он

совращал разных баб, у нас была свободная любовь, но тут уж он расстарался. Этот

поплывший взгляд зеленых глаз, затягивающий, как взгляд удава, стандартный набор

фраз... Я же предупреждала тебя, и не раз, но ты ничего не хотела слушать! Да и жалко

мне было тебя, дурочку, первая любовь, видете ли! Думала, наиграешься в чувства и

бросишь, переболеешь в конце концов... А потом все стало слишком серьезно. Ты не

думай, мы не встречались все это время за твоей спиной, правда. С того злосчастного дня

рождения между нами ничего не было, клянусь, я не стерва последняя. К тому же я

действительно люблю твоего отца, да и Данил хорошо к тебе относится, насколько это для

него возможно, поэтому даже не знаю, как сегодня все это получилось. Мне Данил

позвонил, хотел поговорить насчет тебя, насчет всех этих твоих загробных фантазий. Он

правда беспокоился за тебя, советовался, говорила ли ты мне о своих кладбищенских

ужасах, может, это следствие перенесенного стресса и надо к психологу тебя записать... А

потом все случилось само по себе, я даже не поняла, как... Вино, музыка, вспомнилось

старое... Я не оправдываюсь, знаю, что виновата, вряд ли ты когда меня простишь...

Вероника не смотрела на Танюшку, она в ужасе разглядывала своего мужа, еще час назад

казавшегося таким родным, а теперь он стоял у двери такой чужой, с жестким, холодным

взглядом затравленного зверя.

- Ты рассказал мою тайну? Я же просила тебя! Я же говорила, что от этого многое зависит!

Ты обманул мое доверие, предал меня дважды... Я не знаю, как дальше жить с этим...

Данил подошел к ней и присел рядом на корточки, взяв в ладони ее лицо как в тиски.

Холодные зеленые глаза, казалось, как ножом проникли ей в самое сердце:

- А что ты хотела, дорогая моя. Все эти твои придумки, романтические бредни, потом

беременность, болезни... Тебе не приходило в голову, что я мог просто устать от всех этих

проблем, от тебя, в конце концов. Ведь я здоровый, молодой мужик, нянчусь с тобой, как с

ребенком. Но я пытался, честно пытался, чтобы все было хорошо. А тут еще ты с этими

бреднями, новая проблема. Понимаешь, ничего такого, что ты себе напридумывала – нет!

И выздоровела ты благодаря врачам и деньгам своего папашки, а не какой-то там

мифической мертвячке! Надо же было такое извращение придумать! Тут не только у тебя,

а от тебя у кого хочешь крыша поедет. К доктору тебе точно сходить надо, мозги

полечить, а то так тебя ни один мужик не выдержит.

Холодные, злые слова, хлестали Веронику как пощечины.

« Даже на войне побежденных не бьют, зачем же он так со мной, когда и так больно?» А

еще: «Что же теперь делать, я так виновата перед Лейлой. Может, поэтому я ее больше не

вижу? Может, ее наказали из-за меня? Или я и вправду больная шизофреничка, и мне пора

к доктору?»

Высвободившись из его рук, она встала и пошла к двери. Сначала медленно, потом

быстрее. Схватив сумочку в прихожей, она рванула дверь на себя и побежала, как будто за

ней кто-то гнался, внизу оступилась и чуть не упала. Резко заболел живот. Она медленно

осела на ступеньку, пытаясь убаюкать боль, и почувствовала, как заворочался ребенок.

«Не бойся, все будет хорошо, я не дам тебя в обиду», - прошептала она и заплакала.

Никогда еще в жизни Вероника так не плакала, даже в детстве, даже на похоронах

любимой Були. Слезы прорвались водопадом, казалось, они фонтаном били из глаз и даже

из носа, вырывались рыданиями из горла. Но так же внезапно, как они начались, так же

резко и закончились, оставив в сердце пустоту и ощущение усталости, выхолощенности.

Наверху раздался стук то ли закрываемой, то ли открываемой двери. Нужно идти,

подумала она. Вдруг это Данил, или Татьяна. Их она сейчас хотела видеть меньше всего на