Очаг и орел - Сетон Эни. Страница 42

Но и сегодня человек сто выходили в море, и гостиница была почти пуста. В тот день Эспер подавала пирожки с рыбой и эль двум корабелам и торговцу из Бостона. Тот забрел в «Очаг и Орел», узнав, что тут можно дешево пообедать. При разговоре с Эспер он решился пустить в дело несколько расхожих острот, думая, что провинциалкам должны нравиться путешественники, но, не встретив у Эспер никакого отклика, отодвинул блюдо, достал позолоченную зубочистку и впал в уныние.

Эспер собрала тарелки и отнесла их на кухню в мойку.

— Займись-ка ими, — велела Сьюзэн, месившая тесто для хлеба.

День был солнечный, с моря веял легкий ветерок, проникавший в кухню через открытую дверь и шевеливший паутину под потолком.

— Славный денек, — сказала Сьюзэн.

Эспер кивнула, закончив мыть посуду, она вытащила из мойки деревянную затычку.

— А ты хорошо их помыла? — резко спросила Сьюзэн. — Я была поражена, увидев вчера пятно от яичного желтка на тарелке судьи Солтера.

Девушка, не отвечая матери, снова кивнула.

«Что за несчастье!» — думала Сьюзэн, глядя на дочь с жалостью и раздражением.

— Сходи, помоги отцу в огороде, дочка, — попросила она. — Заодно и воздухом подышишь.

Но Эспер покачала головой:

— Мне надо разделать рыбу, картошка еще не очищена, да и чего хорошего возиться в огороде?

— Конечно, лучше строчить с утра до ночи на фабрике Портермэна, — разозлилась Сьюзэн. Она хотела было отругать Эспер, но, увидев ее тоскливый взгляд остановилась. — Ладно, огород подождет. Пойди погуляй, можно на Перешеек. Ты любила там бывать.

Эспер посмотрела в окно.

— Сейчас меня туда не тянет, мама.

— Черт побери, Хэсс, я не спрашиваю, куда тебя тянет, а говорю, что тебе надо погулять. Ступай и не возвращайся до ужина.

Эспер не стала спорить. Она вышла через заднюю дверь и пошла куда глаза глядят. Она бесцельно бродила по Франт-стрит, равнодушно глядя в открытые окна. Старая Ги Хо и миссис Бессон угощали молоденькую племянницу из Беверли. Они кивнули Эспер, и она тоже поприветствовала их, успев заметить, что племянница очень хорошенькая, прекрасно одета и слишком кокетлива. Девушка ускорила шаг и вышла в портовый район. В порту она в задумчивости остановилась: скоро должен был отойти паром на Перешеек. Почему бы ей не сесть на него? Уже два года она там не была.

Паромщик Уотсон, частый посетитель их пивного зала, дружески приветствовал девушку.

— Не на ферму ли к Хэму собралась, небось мать послала? Бойкий денек у меня нынче. Трех ненашенских перевез туда. Молодая парочка из Портсмута собралась пожить недельку у старого Хэма. Все плели, что там какая-то ра-амантика, — он засмеялся. — Ну, да они не самые чудные. Еще там был какой-то малый, художник. При нем жестянка и узелок с харчами. Они, значит, спрашивали, чево он там будет рисовать, а он говорит: все, чево понравится, то и буду. Во какой сурьезный. А они тогда и говорят: откудава, мол, он родом. А он им так улыбнулся и сказал, как отбрил: со всего побережья. Они и замолкли.

Уотсон снова засмеялся.

— Болтун, как все ненашенские.

Эспер улыбнулась. Солнце было теплым и ласковым. Большая гавань почти опустела, не считая нескольких лодок.

Паром остановился у шаткого причала в бухточке на Перешейке.

— Возвращаться домой будешь берегом или со мной, часа через два? — спросил паромщик у девушки.

— Не знаю, — пожала плечами Эспер, понимая бесцельность своей поездки.

Она направилась было к ферме Мартина Хэма, но потом снова свернула в сторону океана. Она так и не знала, куда пойти. Можно, конечно, посмотреть на старый Чарн, хотя это было ей сейчас не очень интересно. В такую погоду можно идти вброд, подумала она, сейчас мелко.

За Касл-Роком была небольшая бухта и каменистый берег, прозванный Балластовым, потому что там часто собирали тяжелые круглые камни для балласта. Эспер спустилась на берег и стояла у самой воды. В этом месте они с Джонни высадились в тот день, когда объявили войну. Но это было далекое, печальное воспоминание. Хорошо было просто побыть одной, когда вокруг ни души, только солнце и океан.

Эспер посмотрела вдаль в сторону Халф-Уэй-Рок, «утеса на полпути». Там моряки с уходящих в море кораблей с молитвой бросали в волны мелкие монеты, ради хорошего улова и счастливого возвращения. Интересно, сколько там на дне должно быть пенни? Можно написать стихи о невостребованных пенни и несбывшихся желаниях. Эспер села на бревно и погрузилась в раздумье. Сами собой приходили рифмы, но все было не то. На слово «желать» почему-то нашлась только рифма «поймать», что было как-то не очень красиво, особенно если связать это с пенни. Девушка вздохнула и посмотрела на кружащих над волнами чаек.

Дул легкий ветерок, но было жарко. Эспер сняла тяжелые башмаки и чулки, заткнула за пояс подол юбки, открыв батистовые панталоны, и распустила волосы, которые стали похожи на золотисто-рыжую шаль. Эспер стало жарче, но она сделала это ради одного воспоминания о Джонни. Лет двенадцать назад, еще детьми, они здесь ходили босиком по воде; теперь, когда ее ноги почувствовали холод океанской воды, Эспер снова вспомнила о том прекрасном дне.

Она поглубже зашла в воду, ожидая волны. Черт возьми, думала девушка, стыдно в моем возрасте играть в детские игры! Хорошо, что меня никто не видит! Эспер украдкой осмотрелась по сторонам и была поражена, увидев мужчину, стоявшего у одного из выступов Касл-Рока, смотревшего в ее сторону и явно делавшего зарисовки.

Эспер схватилась за подол, судорожно пытаясь вернуть его на место. Она забыла, что стоит по колено в воде, и была сбита нахлынувшей большой океанской волной.

Рот и нос девушки наполнились водой, так что стало нечем дышать, она цеплялась руками за гальку. Эспер с ужасом ощутила, что уже нет дна под ногами, и поняла, что ее сейчас, наверное, унесет. Потом она почувствовала боль в голове, ее руки опять оказались на гальке. Затем кто-то снова с силой дернул ее за волосы и одновременно за пояс. В следующее мгновение девушка уже лежала на берегу, тяжело дыша.

Эспер, приподнявшись на локте, откашливалась и выплевывала морскую воду, а чья-то рука постукивала ее по спине между лопаток. Придя в себя, девушка села и посмотрела на своего спасителя. Он был по пояс мокрым, и его синие брюки облепили ноги. Незнакомец показался ей очень высоким и худым. Узкое лицо его было загорелым, как у рыбака.

— Спасибовам, — проговорила Эспер, все еще покашливая. — Не понимаю, как это я могла сделать такую глупость? Я выросла у воды. Правда, я не ожидала здесь никого увидеть... — Она натянула на голые ноги юбку и покраснела. Незнакомец кивнул и улыбнулся:

— Хорошо, что у вас такие длинные волосы. Большое удобство для спасателей, — он посмотрел на свои руки. Несколько длинных золотистых волосков прилипли к ним. Незнакомец снял их, пристально рассматривая.

— Странный цвет. Трудно ухватить его, — сказал он задумчиво.

Эспер встала на ноги. Ей было неприятно, что на ее волосы опять обращают внимание, но этот человек только что вытащил ее из воды, и она думала, что прежде всего надо поблагодарить его.

— Вы спасли мне жизнь, сэр, — сказала девушка. — Не знаю, как и благодарить вас. Я — Эспер Ханивуд и живу в этом городе. Если я могу как-то...

— Можете, — сказал решительно ее спаситель. — Стойте там, где сейчас стоите, мне нужно нарисовать вас. Я начал, когда вы бродили по воде, но так даже лучше. Сейчас ваша одежда мокрая, и я вижу линии вашего тела.

Девушка вновь покраснела и разозлилась. Тогда он вдруг улыбнулся и добавил:

— У вас красивое тело. Вы действительно красавица.

У Эспер от изумления открылся рот. Она подозрительно посмотрела на этого парня. Он улыбался, но в улыбке его насмешки не было — она излучала теплоту и дружелюбие. Его белые зубы удивительно контрастировали с темной кожей лица. Он подобрал свои рисовальные принадлежности и потребовал:

— Смотрите на море, вон на ту скалу, голову слегка поверните ко мне. А не могли бы вы снова так же подоткнуть юбку, чтобы я увидел ваши ноги?