Дочь Клодины - Лейкер Розалинда. Страница 38

Его черная бровь, на которой виднелся шрам, приподнялась в ожидании, но по выражению его лица было заметно, что он уверен в положительном ответе.

Она поглубже вдохнула.

— Я же сказала, идите к черту, Джош Бартон!

Резко бросившись вперед, Люси отодвинула задвижку двери, рядом с которой стояла, но он также быстро вскочил на ноги и, перед тем как она успела открыть дверь, чтобы сбежать, преградил путь. Ей было хорошо знакомо состояние паники. Как будто стрелки часов перевели назад, и она снова боролась с Доменико. Она издала такой пронзительный дикий крик, что, не отдавая себе отчета, Джош ладонью зажал ей рот, тем самым заглушая стон, а ее глаза, расширившиеся от внезапного испуга, неподвижно смотрели на него. Джош чувствовал, как бешено бьется ее сердце в груди, он понял, что ужас по-настоящему овладел ею, он чувствовал одновременно страх и страсть, исходившие от нее. Ее разум пытался противостоять этому ужасу, но тело, которое он прижимал к себе, обмякло от слабости. Люси была необычной; чем больше он думал, что знает ее, тем меньше ему удавалось понять, что она за человек. Ей же он казался невоспитанным, грубым дикарем. Если бы она только захотела, он овладел бы ею уже давно и даже здесь, на полу, грязном от песка, но сейчас было не время.

Глубоко дыша, он медленно убрал руку, неотрывно глядя ей в глаза, влажность ее нежных губ осталась на его ладони. Она не вздрогнула снова, но сердце так и продолжало бешено стучать. Люси осознала только по истечении нескольких секунд, что он ослабил хватку и убрал свою руку с ее губ, и ничто теперь не держало ее. Оставалось только прикосновение двух тел. Паника, охватившая ее, стала в тысячу раз сильнее, и она оттолкнула его от себя, потянула дверь, засов которой успела открыть, и выскользнула наружу. На берегу Люси сделала несколько шагов вперед, подол ее широкой юбки цеплял маленькие камни, потихоньку девушка пошла в сторону дороги, где рабочие чистили остальные экипажи, которые затем со скрипом съезжали вниз, подальше от берега.

Джош стоял рядом с открытой дверью и наблюдал за ней, слегка заслонив глаза от солнца. Он видел, как она, поговорив с Ричардом, прогулочным шагом отправилась дальше по берегу, зеленые ленточки на дамской шляпке раздувались ветром и колыхались по плечу. Джош решил выйти из экипажа через ту же дверь, что и она, но его ноги на что-то натолкнулись: посмотрев на пол, он увидел музыкальные ноты, которые она обронила. Он поднял их, взял под мышку и, спрыгнув, оказался на улице.

Поглощенная мыслями, Люси немного успокоилась, но гнев и обида, связанные не с силой Бартона, а с его предложением, не покидали ее. Люси направилась в сторону морского коттеджа, но выбрала не обычный путь по береговой дороге, а пошла по узкой тропинке через лес.

Она негодовала еще больше, потому что, вместо того, чтобы вести себя спокойно и не показывать свой страх, когда он прижал ее к себе, она вела себя, как душевнобольная из психиатрической больницы; по крайней мере, с Ричардом она держалась достойно, уравновешенно, и самообладание не покинуло ее. Она не могла думать об отдыхе, пока не добьется от Тимоти Атвуда твердого решения против построения железной дороги на его земле. Ее будущее как личности полностью зависело от этого решения.

— Доброе утро, миссис. Замечательный день, не так ли? Самое время для того, чтобы избавиться от надоевших сорняков.

Она резко подняла голову и увидела Боба, копающего землю в саду солнечного дома.

— Это вы, Боб? — воскликнула Люси, радуясь тому, что она хоть как-нибудь отвлечется от мрачных мыслей. — Я не знала, что вы работаете садовником. — Она беседовала с ним уже несколько раз с того вечера, когда он пришел в морской коттедж, чтобы повидать Мэг, и неоднократно покупала у него рыбу.

— Я берусь за любое дело, чтобы хоть немного подработать, для того чтобы поднять свой собственный коттедж. — Он гордился этим. Резко подняв голову, Боб указал в сторону цветочных клумб. — Я пропалываю клумбы к возвращению мистера и миссис Уорвик. Я слышал, что они вернутся совсем скоро из Америки, а мистер Уорвик не выносит, когда в его саду или парке растут сорняки.

— У вас превосходно получается, — похвалила Люси.

Значит, Дэниэл Уорвик владел этим домом, как и почти всем остальным в Истхэмптоне. Неудивительно, что Ричард отнес его к недоступному месту для проживания, как и особняк Атвуда, когда она упомянула о солнечном доме после того, как в первый раз увидела его.

Если бы только дом стал ее, она ни за что не оставила бы его, и мысль о том, как такой превосходный коттедж пустует, волновала ее.

— Мне кажется неправильным, что такой красивый дом пустует и в нем никто не живет.

— Но он не пустует, — опроверг ее слова Боб. — Он наполнен мебелью, как и раньше, когда старина Джим Пирс поселился в нем и жил до конца своих дней, после того как закончилась его жизнь на ринге. Не спрашивайте меня, почему с того времени в нем никто не живет. Миссис Уорвик иногда приходит сюда, чтобы проверить, все ли в полном порядке, то же самое она делала, когда в нем жил старина Джим, она приносила ему еду, которую специально готовила в особняке, и ухаживала за ним в его последние дни жизни. Может быть, этот особняк хранится для мистера Ричарда, ведь когда он женится, то для новой семьи потребуется просторный дом, который слишком велик для холостяка. Старина Джим держал половину комнат закрытыми, когда жил здесь. Если вам очень интересно, мадам, почему бы не осмотреть лужайку и не прогуляться по фруктовому саду. Миссис Уорвик не стала бы возражать. Она христианка, человека с такой доброй душой, как у нее, редко когда можно встретить.

Люси очень хотелось прогуляться по саду, этот дом притягивал ее как магнит, но, покачав головой, она отошла от ворот. Она не имела права вторгаться в частную собственность. Несмотря на то что она пыталась войти в особняк Атвудов, к которому имела прямое отношение, сделать то же самое здесь она не могла.

— Я лучше подожду того счастливого дня, когда застану здесь миссис Уорвик..

— Если хотите, подождите! Вот, возьмите. — Он протянул алую розу через забор. — Это ранняя роза. Она росла с южной стороны дома и впитала в себя весь солнечный свет. Роза отломалась, когда колючками зацепилась за мою рубашку.

Люси взяла цветок, думая, что Мэг должна была получить его вместо нее. Но заметила, что для Боба роза не значила ничего важного, он воспринимал ее как сорняк, который вырвал. Бутон был очень нежным, его лепестки только стали распускаться, но она уже была уверена, что роза будет очень яркого алого цвета. Люси была уже готова пойти дальше, как вдруг вспомнила, что услышала в театре.

— Если вы хотите еще подработать, Боб, я знаю, что театр набирает местных жителей, которые смогли бы ходить по сцене, создавая толпу в представлении «Мазепа», которое будут показывать в честь открытия пирса и театра. Вы можете поговорить об этом с мистером Робертсоном.

Боб грубо загоготал, что было похоже на рев медведя.

— Я? На сцене?! Да я так разнервничаюсь, что на ней прямо и упаду. Подождите, пока я расскажу Мэг. Она тоже от души посмеется.

Люси была рада, что доставила ему удовольствие, она улыбнулась тому, что он принял ее слова за шутку, и продолжила путь. В своих апартаментах Люси поставила цветок в узкую вазу, наполненную водой, и поставила ее на подоконник. В тот момент, когда она поправляла шелковые тесемочки на кружевных занавесках, она увидела, как Джош входит в ворота, держа под мышкой потерянные ею ноты для представления.

Когда он постучал, она отворила дверь и увидела неприятное ей лицо своего врага. Вместо того чтобы протянуть ей ноты, он продолжал держать их под мышкой, но теперь ноты были ближе к спине, он оперся рукой о дверной косяк.

— Я не привык на свои предложения получать отрицательные ответы, — заявил он сурово, его взгляд был холодным. — Обдумайте все еще раз и тщательно, не спешите и благодарите судьбу за то, что я дал вам еще один шанс принять мое предложение.