Позолоченное великолепие - Лейкер Розалинда. Страница 19

Она догадалась, что скрывается за его мимолетным взглядом. Когда детство осталось позади, она познакомилась с этим жгучим взглядом мужских глаз. Теперь такой взгляд наполнял ее радостным сознанием собственной власти над противоположным полом, она знала, что обладает магнетической силой притягивать и соблазнять всех, кого пожелает. Иногда казалось, что Сара источает особый букет ароматов, привлекавших к ней внимание мужчин со всех углов помещения, площади и даже на улице, когда она проходила мимо. Ее зеленые глаза вызывающе посмотрели на него, они дразнили и соблазняли. Почти в то же мгновение Сара подошла к хозяйке дома и сестре и, потирая ладони, на ходу воскликнула:

— Какой изумительный кукольный дом! Я и не думала, что он окажется таким большим. Скажите, чьи руки сотворили его?

— Эта честь принадлежит мне, — ответил он без лишней скромности.

Сара повернулась и посмотрела ему в лицо, делая вид, будто не заметила, что он здесь.

— Правда? Как вас зовут, мой любезный?

Она заметила, как он стиснул зубы, услышав ее высокомерный тон, и ее тело охватило почти безудержное возбуждение. С таким же высокомерием она наклонила голову в знак того, что расслышала его, когда он назвал свое имя, затем умышленно повернулась к нему своей узкой спиной, чтобы продолжить беседу с остальными. Однако первый шаг был сделан. Сара знала, что игра будет развиваться не совсем так, как с Матиасом Хэммондом, но правила останутся прежними. Как могла она думать, что во время пребывания в Ностелле придется скучать? Все говорило о том, что ее ждет весьма приятное времяпрепровождение.

Через час Эми отправили узнать о Томасе Чиппендейле все, что возможно: когда он работает, где обитает, когда свободен и где на территории имения его чаще всего можно застать.

Получив необходимые сведения, Сара начала строить тайные планы. Для нее уже не имело значения, какие отношения существовали между Томасом и Изабеллой. Скоро она пресечет их в корне. Сара тешила свою не очень встревоженную совесть тем, что все это в конце концов принесет Изабелле лишь пользу. Что до нее самой, то она искала не чувств, а возбуждения, опасностей и по-настоящему волнующего приключения. Мать ошибалась, полагая, что Матиас Хэммонд первым познакомил ее с любовными утехами. Правда, он лишил ее девственности, но и другие до него допускали вольности, которые им то позволялись, то запрещались в зависимости от ее настроения. От зоркого глаза можно было легко скрыться, иногда хотя бы на несколько полных волнения минут, если прибегнуть ко лжи, отговоркам и запирать дверь. Здесь, в Ностелле, у нее появилось больше свободы, чем когда-либо раньше, и она не станет тратить попусту ни одного мгновения этого времени.

Сара не стала медлить и тут же отправилась в конный двор, где велела седлать лошадь для себя. Отослав конюха, она подошла к двери плотницкой мастерской и встала так, что солнце падало на нее сзади, алое перо в ее треуголке трепетало, его цвет сочетался с окантовкой костюма амазонки, юбка которого была отделана оборками и оказалась достаточно короткой, чтобы из-под нее можно было разглядеть ботинки с пряжками.

— Мне нужна помощь, — властно заявила она. И когда ближайший от нее плотник уже собрался подойти к ней, она указала стеком на Томаса.

— Вы! Да, вы поможете мне.

Томас вышел во двор следом за ней. Ей лишь надо было помочь забраться в седло, и он сложил руки, чтобы она могла ступить на них. Устроившись в седле, она взглянула на его сердитое лицо, в ее глазах сверкали озорные огоньки.

— Я не помощник конюха, — твердо сказал Томас. Он уже не был учеником и мог отстаивать свои права ремесленника. В настоящее время только сэр Роуленд мог отдавать ему приказания.

— Вы исключительно негалантны, — ответила Сара, одарив его своей скупой, но пленительной улыбкой. — Разве вам было так трудно помочь мне?

Он прищурил глаза.

— Нет, — ответил он неуступчиво, поглаживая шею лошади, — но больше не обращайтесь ко мне таким тоном.

Сара приподняла брови.

— Почему вы думаете, что я обращусь к вам еще раз?

Он мог бы ответить, что если у нее иные намерения, то его дерзость должна была обидеть ее до глубины души. Томас мог наговорить ей много других неприятных вещей, но время и место для этого были неподходящими. Он лишь пристально и насмешливо взглянул на нее, давая понять, что разгадал ее хитрости.

— Если вы без помощи не можете сесть на лошадь, то вам, разумеется, понадобится услужливая рука, когда вы пожелаете спешиться.

Она весело смотрела в его глаза и угадала ход его мыслей.

— Должна признаться, что вы правы. Ждите меня здесь, во дворе, когда я вернусь. Если вам угодно, мистер Чиппендейл.

Сара рассмеялась и ускакала. Скривив губы так, что показалось, будто он улыбнулся ее дружелюбному уколу, он вернулся к работе. Когда она вернулась, он был во дворе, нежась на солнце во время обеденного перерыва, на который отводилось четверть часа, чтобы рабочие могли съесть то, что принесли с собой в плотницкую мастерскую. Он встал, поскольку уже закончил трапезу, и опередил конюха, который собирался помочь ей спешиться. Глядя на него сверху, Сара все время улыбалась и опустила обе руки ему на плечи, когда он хотел поддержать ее. Она медленно опустилась на землю, прижавшись к нему. Ноздри Томаса наполнились свежим воздухом, окружавшим девушку, он почувствовал восторг Сары от верховой прогулки, ее приподнятое настроение, похоже, передалось ему. Он не отпускал ее еще несколько секунд, у обоих стала кружиться голова от близости. Она заговорила тихим голосом, чтобы те, кто был во дворе, ничего не расслышали.

— Молодец... Ах, совсем забыла, мистер Чиппендейл. Молодец. — Сара улыбалась, поджав губы, словно дразня его, она прикрыла глаза длинными ресницами, чтобы лишь он увидел, что таится в их изумрудных глубинах.

Когда Сара удалилась, ему пришлось вытерпеть шутки товарищей по поводу того, что она из всех выбрала именно его, но он лишь беспечно пожал плечами и ничего не ответил. Однако он не мог выбросить ее из головы, что мешало сосредоточиться на работе. Он был обижен, недоволен и горел желанием принять вызов, который увидел в ее глазах.

Изабелла не заметила, как ее сестра утром в доме переглянулась с мужчиной, которого она любила, но ее встревожили очень знакомые повороты в поведении Сары. Та довольно задрала подбородок и звонко смеялась, отпускала остроумные замечания, больше предназначенные для тех, кто стоял на заднем фоне, нежели для тех, в присутствии кого произносились. Затем этот особый шелест юбок, когда она быстро перебирала ногами. Присутствующим казалось, что Сара полна огня и жизненных сил. Это служило еще одним знаком того, что сестра пребывает в игривом настроении и рядом находится мужчина, которого она собирается поймать в свои сети. Изабелла уже не помнила, который раз видела Сару в подобном оживленном состоянии по той же причине или те случаи, когда мужчины, неспособные оторвать глаз от младшей сестры, осторожно наводили справки о ней у старшей. Затем, если они были незнакомы, то всегда просили познакомить их с Сарой, в чем Изабелла им не отказывала и замечала, как ловко младшая сестра делала вид, будто не видела их пристального внимания к себе. Пока Изабелла еще не уступила Саре ни одного из своих поклонников, ибо ее ухажеры были более серьезными людьми, что мать и младшая сестра относили за счет ее степенного поведения. Обе винили отца в том, что в ней появился нетипичный для женщины интерес к политике и общественным делам, обе не догадывались, как он радовался, что нашел родственную душу и на интеллектуальном уровне обращался с ней скорее как с сыном, нежели дочерью. Это придало ей ощущение независимости, решимости постоять за себя, если понадобится. Если бы Сара сумела увлечь кого-нибудь, кто сделал ее предметом своих ухаживаний, это ничуть не вывело бы ее из равновесия. Томас был первым, кто тронул и пленил ее сердце.

За обедом Изабелла не могла не заметить, что Сара крайне возбуждена, ее глаза светились, лицо говорило о том, что она вполне довольна собой. Сара бросала на противоположную сторону стола ликующие взгляды, а это еще с детства говорило о том, что она уверена, будто в чем-то одержала верх над старшей сестрой. Изабелла была озадачена и насторожилась. Неужели Сара, лишь увидев ее в то утро вместе с Томасом, заподозрила, что она знает его ближе, хотя оба делали вид, что незнакомы? Или же было столь очевидно, что она влюблена, и никому из тех, кто знал ее, не составляло труда догадаться об этом? Если все обстояло так, то почему Томас не произнес тех слов, которые она жаждала услышать от него?