Жонкиль - Робинс Дениз. Страница 41

— Да. Он заболел.

— А!.. — произнесла Жонкиль. Какое-то странное ликование овладело ею. Роланд заболел. Именно поэтому он не мог увидеться с нею. Значит, он не умышленно не пришел и не хотел унизить ее. Он заболел. Вместе с этим ощущением пришло другое — внезапное беспокойство о нем.

— Он заболел? — быстро спросила она. — Тяжело? Что с ним?

— Ему стало плохо после того, как он вышел из демонстрационного зала компании, где он работает, — сказала Поппи, дергая свои дешевые хлопчатобумажные перчатки и не отрывая глаз от ковра. — Он пошел по поручению, почувствовал слабость и приехал домой в такси. Когда я вернулась домой с работы и нашла его в постели ужасно больным и слабым, я тут же послала за доктором. Он сказал, что у Ролли... то есть у Роланда, грипп и еще малярия. Он не мог встать, чтобы пойти и встретить вас, и он боялся, что я могу пропустить вас в толпе, если я пойду на то место, где вы должны были встретиться. Поэтому он послал меня сюда, чтобы я ждала вас.

— Но откуда он узнал мой адрес?

— От друга. Мне пришлось идти к миссис Поллингтон, чтобы получить его, — сказала Поппи с оттенком гордости. — Роланд сказал, что она, вероятно, знает, где вы живете.

Жонкиль приложила руку к сердцу, которое бешено колотилось. Она посмотрела на бледное, острое личико Поппи. Ее все еще возмущало присутствие этой девицы в жизни Роланда. Какое она имеет право называть его Ролли, находить его в постели больным, когда она вернулась домой? Кто она? Какую роль она играет в его жизни?

— Он просил меня дождаться вас и просить вас приехать навестить его, — добавила Поппи приглушенным голосом. — Я хотела сама ухаживать за ним, но он хочет видеть вас, а не кого-то другого.

Гордость, вновь давшая о себе знать, заглушила желание выведать у этой девицы все о внезапной болезни Роланда: Жонкиль не хотела показывать, насколько она обеспокоена.

— Вы, я вижу, очень хорошо знаете мистера Чартера. Полагаю, вы можете и дальше заботиться о нем, — начала она холодно.

Но Поппи вдруг прервала ее с необычайной горячностью. С горящими глазами, пылающими щеками Поппи напала на жену Роланда, пылая ненавистью к ней за ее холодность, ее хладнокровие, явное отсутствие всякого интереса к его болезни.

— Боже мой, вы сумасшедшая и злая, ужасно злая! — кричала она. — Мистер Чартер, лучший человек на свете, лежит в постели больной и просит вас придти, а вам все равно, вам все равно, будет он жить или умрет!

— Право же... — начала возражать Жонкиль, но Поппи снова прервала ее, дрожа от возмущения, от неконтролируемого желания сказать жене Роланда все, что она думает о ней.

— Не надо мне ничего говорить. Вы злая. Ему не нужен никто, кроме вас, а вы пренебрегаете им. О, да, я видела вас в ресторане, вы были так надменны, так горды, так пренебрежительны, миледи. Но я могу сказать вам, что вы не стоите и гроша ломаного по сравнению с ним. Он король, да. Я бы отдала за него свою душу, но он не хочет. Ему нужны только вы!

Она разразилась рыданиями, закрыв глаза руками. Жонкиль молча уставилась на нее, не зная, что сказать. Наконец она торопливо и нервно проговорила:

— Мисс Хендерсон, вы не понимаете, что вы говорите. Вы...

— Нет, я прекрасно понимаю, — прервала ее Поппи. — Я все знаю о нем и о вас. Я знаю, что он нехорошо поступил с вами вначале. Но он признает свою вину. Мой Бог, он так страдал из-за этого все эти месяцы. Я видела, как он мучился из-за вас. Я знаю. Вы не заслуживаете его любви, нет, не заслуживаете!

— О, замолчите! — воскликнула Жонкиль, возмущенная этой атакой. — Вы не знаете, вы не можете понять, что произошло между моим — моим! — мужем и мной. Да и вообще, какое вам до всего этого дело?

— Только то, — Поппи вызывающе подбоченилась и так стояла лицом к лицу с Жонкиль, — что я боготворю его! Я бы отдала свою жизнь за него, потому что он спас меня. И я хочу видеть его счастливым. Это все. Вот почему я приехала за вами сегодня. Он заболел, и он зовет вас, и если вы не пойдете к нему... Боже, я не знаю, что я сделаю с вами!

Биение сердца Жонкиль, казалось, сотрясало все ее тело. Она нервным движением откинула волосы со лба, затем сказала:

— Как мистер Чартер спас вашу жизнь?

Поппи рассказала ей; рассказала о доброте, щедрости, великодушии человека, который жил в том же доме, что и она; рассказала, что Роланд был первым, единственным настоящим джентльменом, которого она встретила и благодаря которому поняла, что такое рыцарское и благородное обращение. Она рассказала Жонкиль, что Роланду приходилось голодать, чтобы посылать ей еду и лекарства, которые ей были необходимы, что он отказался от любви, которую она предложила ему взамен — он не требовал награды. Он с самого начала говорил ей, что любит свою жену, что его единственное желание — вернуть ее любовь и доказать свое раскаяние за то, что он совершил.

— И такого человека вы оставили чахнуть с тоски! — закончила Поппи. — Ну, все, что я могу сказать, так это то, что вы плохая, злая женщина, если вы не можете простить его и забыть ваши собственные обиды.

После этой страстной речи воцарилась мертвая тишина. В небольшой, освещенной газом гостиной Жонкиль стояла очень неподвижная, очень напряженная, глядя на пылающее лицо Поппи. Ее собственное лицо было бледным, застывшим, и в глазах отражалась такая мука, как будто слова Поппи невыносимо ранили ее. Она недооценивала Роланда. Если все, что рассказала эта девушка, правда, а это, конечно, была правда, то Роланд доказал свое раскаяние искренностью и постоянством любви к ней. И он не только сохранил верность любви, но вел себя, как настоящий джентльмен, по отношению к этой бедной одинокой продавщице. Для Поппи он был король, герой. Она была готова умереть за него. Но Роланд отказался от ее любви: ему нужна только его жена, ее прощение — ее!

Жонкиль неожиданно закрыла лицо руками. Лед, который покрывал ее сердце, ее чувства броней, растаял, растопился под внезапными горячими лучами любви и понимания, которые озарили ее. Она была несправедлива к Роланду, недооценивала его. Что бы он ни сделал вначале, сейчас он искренне раскаивался в этом. Кто она такая, чтобы отказывать ему в прощении, проявлять свой высокомерный, упрямый характер? Она вообразила, что любила его больше, чем он ее, уверяла себя, что смысл ее жизни в любви, а для него любовь и жизнь идут раздельно. Но оказалось, что это не так. Для него любовь значила больше. Его любовь родилась из взаимонепонимания и раскаяния, и она выстояла. А ее любовь оказалась несостоятельной, из них двоих она страдала меньше. Это она проявила свою черствость и эгоизм.

Она действительно была недостойна любви Роланда в отличие от этой необразованной маленькой продавщицы, сжигаемой страстной силой благородного чувства к человеку, который пришел ей на помощь в тяжелую минуту и ничего не попросил взамен.

Долго-долго стояла Жонкиль, закрыв лицо руками; противоречивые мысли проносились в ее голове. Поппи Хендерсон смотрела на нее в молчаливой горечи. Это была жена Роланда Чартера. Теперь она мучилась из-за того, что сделала. Несомненно, она пойдет к Роланду, они снова будут вместе. И она, Поппи, уйдет из их жизни. Она никогда ничего не значила для него, никогда ничего не будет значить. Однако, если он будет счастлив, оттого что она помогла ему быть счастливым, это уменьшит боль безответной любви.

Наконец Жонкиль открыла лицо. Даже Поппи, как бы она ни была предубеждена против жены Чартера, почувствовала к ней жалость. Жонкиль казалась такой безнадежно несчастной и пристыженной. Она стыдилась за свою гордость, за свою нетерпимость, за все глупые, злые чувства, которые отдалили ее от человека, которого в глубине души она любила.

— Поппи, — сказала она изменившимся голосом. — Я ничего не могу сказать тебе сейчас. Но я благодарю тебя за то, что ты пришла. Можешь ли ты отвести меня к моему мужу?

Поппи отвернулась, чувствуя, как слезы текут по ее щекам.

— О, да! Поехали! — выпалила она. — Я вообще не понимаю, чего мы здесь так долго стоим, заставляя его ждать.