Солнце сквозь снег - Робинс Дениз. Страница 19

Люсия жестоко страдала все время, пока ехала из Марлоу в Лондон. Кроме того, ей еще предстояло рассказать обо всем матери.

Как она и ожидала, миссис Кромер восприняла новость спокойно. С годами ей стало ясно, что она совершила ошибку, отдав дочь за Гая Нортона. Зять почти не обращал на нее внимания. Старушки наводили на него тоску, и он частенько обижал тещу или выказывал неуважение.

В последние десять лет недолгие периоды улучшения здоровья сменялись у Вайолетт Кромер неделями недомогания, и болезнь постепенно подтачивала ее силы. Она почти безвыходно сидела дома вместе со своей компаньонкой, мисс Аткинс, которая самоотверженно ухаживала за ней.

Люсия была очень признательна мисс Аткинс за ее преданность и терпение. А тем утром она даже не знала, как выразить благодарность своей доброй мамочке, которая выслушала ее рассказ с полным пониманием.

Миссис Кромер слегка всплакнула при упоминании о разводе и громком судебном процессе, но укрепила дочь в ее решении бросить мужа. Она считала зятя грубияном и невежей и сказала, что Люсия и так слишком долго с ним мучилась. Впрочем, несмотря на это, пожилая дама засомневалась, прилично ли Люсии жить с другим мужчиной. Дочь попыталась уверить ее, что Чарльз — полная противоположность Гаю и с ним у нее будет подлинный брак, единство душ.

В общем и целом для Люсии утро выдалось не очень веселым и довольно утомительным, потому что от матери ей пришлось еще ехать в нотариальную контору, чтобы проконсультироваться по некоторым юридическим вопросам.

По старой памяти она отправилась к адвокатам, которые вели когда-то дела ее отца. Они до сих пор исправно выплачивали Люсии ежегодные проценты с капитала, который она унаследовала, а также вычитали с него налоги и оформляли все документы.

Мистер Дагдейл, владелец конторы, был уже пожилым человеком и редко появлялся на работе, поэтому Люсию принял его сын, Джон. Этот высокий белокурый юноша, казалось, готов был пялиться не отрываясь на красивую молодую женщину, которая тем временем принялась рассказывать, что ушла от мужа и хочет узнать, как предъявить ему уведомление о разводе. Увидев на его мальчишеском лице щенячий восторг, Люсия чуть не рассмеялась, забыв на мгновение обо всех своих бедах.

Опомнившись, Джон, немного заикаясь, пробормотал несколько сочувственных слов, потом зарделся до корней волос и поспешил поздравить с принятым решением, окончательно смутился и, приняв очень деловой вид, выложил ей все, что она хотела узнать.

Люсия сообщила ему имя адвоката Гая. Джон заверил ее, что свяжется с ним немедленно. В доказательство близости Люсия и Чарльз должны предоставить счет за номер в отеле, а он, Дагдейл, позаботится о том, чтобы противная сторона его получила без задержек.

Когда Люсия спросила, как долго может затянуться дело, молодой адвокат ответил, что разбирательство в суде займет от девяти месяцев до года. Сейчас все суды закрыты на каникулы. К слушанию накопилось огромное количество дел о разводе, и еще сотни таких дел остались с предыдущей сессии, так что обещать он ничего не может, но в любом случае кто-то — он сам или его отец — свяжется с адвокатами мистера Нортона и попросит их предоставить все материалы как можно скорее.

Вот и все, что ей удалось выяснить. Когда позднее она рассказала об этом Чарльзу, тот вздохнул: «Ну что поделаешь, дорогая… Знаешь, пусть Дагдейлы представляют и мои интересы в суде, и чем скорее все это кончится, тем лучше. Если все пойдет хорошо, к весне мы сможем пожениться».

Люсии показалось, что это будет еще очень не скоро. Долгие месяцы ожидания наверняка окажутся нелегкими. Они с Чарльзом превратятся в изгнанников, потому что до тех пор, пока официально не поженятся, не смогут видеться с друзьями и появляться в свете, а главное, она не сможет видеть детей. Боже, как невыносимо знать, что она не увидит Барбару и Джейн долгие девять месяцев!

За обедом Люсия не переставала думать о том, что сейчас происходит у нее в доме. Она представляла себе, как Элизабет ведет девочек на пикник к реке. День они проведут весело, будут смеяться и купаться, но к вечеру загрустят, потому что мамы не окажется рядом…

Она пыталась вообразить, что будет, когда им скажут, что они ее больше не увидят, по крайней мере в ближайшее время. И если Гай захочет очернить ее в глазах дочерей и заявит, что мать «предала их», Барбара вполне может принять сторону отца, а вот Джейн… маленькая толстушка Джейн станет по ней скучать, будет плакать… Тут у самой Люсии на глаза навернулись слезы, и она постаралась поскорее отогнать эту мысль.

Выйдя из адвокатской конторы, она наспех поболтала со своей лучшей подругой Барбарой Грей, актрисой, в честь которой назвала старшую дочь. Мисс Грей была крестной матерью ее Барбары, они дружили еще с тех пор, когда Люсия училась в Королевской академии драматического искусства.

Барбаре-старшей удалась артистическая карьера, сейчас она уже играла ведущие роли в самых шумных лондонских постановках, а за последнюю работу в театре ее стали называть в прессе одной из самых выдающихся английских актрис.

Люсия души не чаяла в Барбаре, и, когда та приезжала к ним в поместье на выходные, они очень славно проводили время все вместе, если, конечно, дом не был наводнен приятелями Гая — любителями гольфа.

Хотя женщины были близкими подругами, характеры у них сильно отличались, и каждая могла дать другой то, чего ей недоставало. Люсия была нежная, мягкая, эмоциональная. Барбара, напротив, жесткая, уверенная, практичная; мощный темперамент, необходимый хорошей актрисе, сочетался в ней со стальной волей и твердостью, доходящей почти до непреклонности, без которой невозможно добиться успеха в этом мире. «Если ты будешь слишком уступчивой, люди начнут тебя использовать, — частенько говорила она Люсии. — Вместо этого ты сама должна иметь твердую волю и использовать их».

Барбаре никогда не нравился муж подруги, хотя она умела с ним ладить. Умная, очаровательная, искушенная в делах житейских, она знала, как найти подход к мужчинам, а Гай был очень податлив на лесть. Но ей не нравилось, что он так самовластно присвоил себе Люсию и ничего ей не разрешал. Она всегда говорила, что Люсия ему «поддалась» и слишком многое позволяет.

Сама Барбара за всю жизнь «поддалась» только одному кавалеру. Это было в юности, когда она начинала карьеру на подмостках. Тот человек ее бросил, и с тех пор у Барбары накопилась целая коллекция бурных романов, причем она всегда зорко следила, чтобы ее любили сильнее и отдавали больше, чем брали.

Сегодня она прибежала с репетиции специально, чтобы встретиться с Люсией после ее отчаянного телефонного звонка. Узнав обо всем, что случилось, она полностью одобрила поведение подруги.

— Я всегда знала, что рано или поздно Гай тебя потеряет. Ты была к нему слишком добра — совсем его разбаловала, и давно пора это прекратить, — заявила она. — Благословляю тебя — наслаждайся свободой и ни о чем не переживай… А твой Чарльз мне нравится… Помнишь, когда ты нас познакомила, я еще сказала, что в такого мужчину и сама не прочь запустить коготки. Так что будьте счастливы, и давай за это выпьем!

Они выпили, и Люсия немного развеселилась. Впрочем, вскоре Барбара посерьезнела и, глядя на подругу красивыми, проницательными глазами, принялась давать очень дельные советы.

— Теперь главное для тебя, — говорила она чарующим, хрипловатым голосом, который сводил с ума публику от Лондона до Нью-Йорка, — чтобы проблема с детьми не отравила тебе жизнь.

Люсия призналась, что для нее это самый больной вопрос. Тут сочувствие Барбары иссякло.

— Ты, конечно, скажешь, что я бесчувственная и все такое, но раз уж ты решила порвать с Гаем, наверняка понимала, что это будет означать расставание с детьми. Так что теперь нет смысла сидеть и горевать по этому поводу. Невозможно обойтись без потерь. А если ты станешь убиваться и каждый день рыдать из-за детей, это будет только раздражать Чарльза. Да, да, я знаю, он в тебя без ума влюблен и полон сочувствия. Но не забывай: все мужчины одинаковы, и твой чудесный Чарльз такой же, как и остальные. Первый восторг от того, что вы вместе, скоро пройдет, страсти улягутся, и тогда тебе придется быть очень внимательной и крайне осторожной, чтобы не потерять его. Если ты начнешь бродить по дому как привидение, с красным носом и опухшими от слез веками и причитать «Ах, бедные мои малютки, на кого ж я вас покинула», ему это не понравится. Это лишь оттолкнет его от тебя. Не надо пугаться! Я тебя просто предупреждаю. Я понимаю, что ты переживаешь. Конечно, ужасно, что Гай не согласился отдать тебе дочерей. Но я человек практичный и считаю, что тебе даже лучше начать совместную жизнь с Чарльзом без детей — ты ведь была матерью пятнадцать лет, а он вел холостяцкую жизнь. Так что будь умницей, моя милая, крепись, ни в чем не сомневайся и не переставай улыбаться.