История Пурпурной Дамы - Крючкова Ольга Евгеньевна. Страница 3

Глава 2

Тейнен – совершеннолетие

Тамэтоки сидел, скрестив ноги, подле невысокого столика, заваленного свитками различной величины и листами китайской бумаги, испещрёнными отменной каллиграфией.

Расписные перегородки-фусуме распахнулись – в комнату отца вошла Мурасаки. Тамэтоки оторвался от своего занятия и пристально воззрился на дочь. Девочка почтительно поклонилась и присела на татами напротив отца.

– Я хотел поговорить с тобой, Мурасаки…

– Слушаю вас, отец…

Тамэтоки опустил глаза, пытаясь собраться с мыслями: слишком быстро всё меняется. Ещё недавно он считался отставным сановником, а теперь – фактически наместник богатейшей провинции.

– Через месяц состоится праздник влюблённых. – Произнёс он, снова воззрившись на дочь. Та же опустила очи в долу. – Именно в этот день я намерен пригласить гостей и отпраздновать ваше с Нобунори совершеннолетие.

– Как вам будет угодно, отец… – не поднимая глаз, ответила Мурасаки.

– К тому же я получил новое назначение: в конце лета отбываю в Авадзи. Тебе же я намерен подыскать достойного жениха, обручить и отправить в качестве фрейлины ко двору Яшмовой госпожи.

Из груди Мурасаки вырвался тяжёлый вздох.

– Я не хочу покидать имение, отец… Здесь всё напоминает мне о матушки.

Губы Тамэтоки тронула горестная улыбка.

– Мне тоже… И поэтому я приму новое назначение. Возможно, я возьму себе молодую наложницу…

Мурасаки встрепенулась и цепко воззрилась на отца. Тот на миг смутился…

– Вы вправе делать то, что считаете нужным, – холодно отчеканила она. – Со дня смерти матушки прошло уже более года.

– Да… Время, увы, быстротечно… – вторил ей отец. Затем он умолк: перед глазами явился облик горячо любимой Саюри. Тамэтоки сглотнул комок, подступивший к горлу. – Разве тебе не интересно: кто станет твоим женихом?

Мурасаки снова вздохнула.

– И кто же он?..

– Фудзивара Кейко, сын старшего советника и его единственный наследник. Более блестящей партии и пожелать нельзя! К тому же ты его видела…

Мурасаки наморщила лоб, пытаясь вспомнить: кто же такой этот Кейко? И почему она предназначена именно ему?

Неожиданно перед ней возник облик привлекательного юноши. Может он и есть Кейко?

– Мы виделись с ним на празднике любования клёнами? Кажется, два года назад… Матушка была ещё жива…

– Так и есть! На празднике любования клёнами, когда мы гостили у губернатора Масамунэ Оэ, твоего дяди.

Мурасаки кивнула: она прекрасно помнила, что род Масамунэ считался в Хэйане вторым после Фудзивара, и её матушка происходила именно из него.

Решив подбодрить дочь, Тамэтоки добавил:

– На днях в имение пребудет твоя тётушка Масамунэ Найси. Она всегда считалась рачительной и мудрой хозяйкой. Поэтому именно она поможет мне в приготовлении к празднеству.

Действительно, при упоминании тётушки Мурасаки оживилась.

– Ояко! Ояко приедет вместе с ней? – с нескрываемым нетерпением воскликнула она.

– Разумеется! Ояко – твоя двоюродная сестра. К тому же, насколько мне помниться, вы всегда ладили.

Лицо Мурасаки озарила улыбка.

– Спасибо, отец.

– Да и как только госпожа Найси прибудет в имение, сразу же обсуди с ней свой наряд. Ты должна выглядеть безупречно. Не забывай – ты почти невеста и фрейлина Яшмовой госпожи!

Мурасаки в страшном смятении покинула покои отца. Она миновала сад, направляясь к синтоистскому святилищу-адзэкура [10], дабы помолиться богине Амэ-но-Удзумэ, покровительнице счастья и веселья.

День клонился к закату. Наступил час Свиньи, но Мурасаки не могла заснуть. Мысль о том, что она скоро выйдет замуж и будет служить Яшмовой госпоже, не давала ей покоя. «Ах, если бы матушка была бы жива… Мне не пришлось бы вскорости покидать отчий дом… И с замужеством можно было б повременить… Но матушки больше нет среди живых, она в садах Аматэрасу [11]… И мне суждено стать женой Кейко…»

Мурасаки закрыла глаза и попыталась заснуть.

Через три дня на исходе часа Лошади в имение прибыла тётушка Найси вместе с Ояко в сопровождении целого отряда прислуги. Тамэтоки был несказанно рад этому событию. Он поспешил навстречу многочисленному кортежу свояченицы, когда тот едва пересёк ворота.

Из крытой повозки, задрапированной ярко-зелёной тканью, наконец, появилась долгожданная гостья. Тамэтоки тотчас подхватил её и помог спуститься на землю.

– О, Будда Амида! – воскликнула свояченица, перенявшая новомодный буддизм, однако, так и не забыв веру предков в силу и духов природы. – Тамэтоки! – воскликнула она и буквально упала в объятия хозяина.

– Госпожа Найси! Как я рад вас видеть! – вторил тот, подхватывая дорогую гостью. – Надеюсь, дорога не утомила вас?

Найси, очутившись, наконец, обеими ногами на земле, чинно поклонилась свояку.

– Дорогой мой, Тамэтоки, мы с дочерью очень утомились. Дороги ужасны! Увы, ведомство, которому поручено следить за ними, бездействует. Мою повозку так трясло – думала не доеду, отправлюсь раньше времени в Чистые земли Амиду [12]. Регент занят лишь обустройством столицы! А как же Момодзоно и Нисиномия – знаменитые предместья Хэйана?! Добираться от них до столицы просто мучительно!

Госпожа Найси очень особенно радела за Нисиномию, потому как именно в этих землях располагался дворец с одноимённым названием, принадлежащий её мужу, губернатору столичных провинций. К тому же Нисиномия какое-то время выполняла функции императорской резиденции. Это было примерно полвека назад, когда Левый министр Минамото Такахира, сын императора от наложницы, безжалостно сверг своего высокородного родителя и узурпировал власть.

Тамэтоки несколько опешил от бури эмоций своей свояченицы. Но он любил её, как брат, ибо Найси была родной сестрой его возлюбленной Саюри.

Наконец, из повозки появилась прелестная головка Ояко.

– Великие боги! Племянница! – воскликнул Тамэтоки и потянул девочки руки.

Однако, когда та вышла из повозки, он увидел, что четырнадцатилетняя Ояко превратилась в соблазнительную красавицу. И хозяин поместья не преминул по этому поводу высказаться.

– Однако, Ояко, красота и наряд твой выше всяческих похвал! Наверняка, у тебя уже и жених имеется!

Щечки Ояко зарделись, она потупила очи в долу.

– Все расспросы позже, мой дорогой Тамэтоки… – прервала велеречивого свояка Найси. – Нам требуется горячая фураке [13]и отдых. А уж потом я попотчую тебя последними сплетнями Нисиномии. Неожиданно она встрепенулась: – А где же моя любимая племянница Мурасаки? А мой племянник Нобунори? Почему они не встречают нас?

– Да! – поддакнула Ояко. – Дядя, где же моя двоюродная сестрица?

Не успела Ояко это произнести, как от дома отделилась стройная женская фигура, облачённая в кимоно персикового цвета.

Найси вопросительно взглянула на Тамэтоки.

– Неужели эта прелестная девушка Мурасаки?

Преисполненный гордости отец лишь кивнул в ответ.

Ояко просто подмывало броситься к сестре со всех ног, увлечь её вглубь сада, а то и вовсе в святилище-адзэкура и наговориться вдоволь. Однако, ей исполнилось четырнадцать лет и Ояко считалась уже девушкой и, стало быть, не престало ей носиться, как девчонке, задрав полы кимоно, обнажая стройные ноги. А тот факт, что она была уже обручена и вопрос о её свадьбе практически решён, поднимало её социальный статус в глазах сверстниц и тем более претило поступать легкомысленно.

Мурасаки, казалось, всё это понимала. Ещё накануне приезда гостей отец объяснил ей как нужно себя вести. И Мурасаки отменно усвоила урок.

Она приблизилась к гостям и почтительно поклонилась.

– Тётушка… Сестрица… Я рада приветствовать вас в нашем доме.