В ожидании Романа - Душа Глафира. Страница 10

Аня согласно кивала головой, скорее, по инерции, чем искренно соглашаясь с подругой.

–?Ты сама еще молодая совсем. Сколько тебе? Тридцать?

–?Тридцать два.

–?Ну вот. Больше половины жизни впереди.

Аня не слушала. Взяла альбом с фотографиями, стала листать, показывая Свете снимки, вспоминая своего любимого Алексея и говоря только о нем...

Света внимательно рассматривала фотографии вместе с подругой, поддерживала разговор, задавая вопросы, припоминая знакомые лица, узнавая совместные мероприятия прошлых лет, стараясь переключить Анино внимание на рассказы об общих приятелях, уводя разговор чуть в сторону от болезненной темы...

Потом, когда Аня захлопнула альбом, Света предложила:

–?Анечка! Не хочешь в выходные съездить со мной за город?

–?Зачем?

–?Ну, погуляем с детьми. Вон осень какая красивая!

Аня неопределенно пожала плечами.

–?А потом, – продолжала Светлана, – мне надо бабушку одну навестить... поговорить с ней...

–?Какую бабушку? – нахмурила лоб Аня.

–?Ну, есть одна женщина пожилая... Я была у нее однажды... Не поймешь толком, кто она: то ли целительница, то ли ясновидящая...

–?И что?

–?Я поговорить с ней думала... Может, и ты?..

–?А мне-то зачем? О чем говорить?

–?Ну... там посмотрим... – уклонилась от прямого ответа Светлана. – Так что? Едем? Я даже могу с водителем договориться со своей работы. Он всегда рад подработать. Давай съездим?

И, не дожидаясь ответа, приоткрыла дверь в детскую комнату:

–?Ребята, как насчет вылазки на природу?

–?Ура! Ура! – закричали брат с сестрой в один голос. – Поедемте, тетечка Светочка!

Это решило вопрос, и в ближайшие выходные Аня с детьми, Света и водитель на служебной «Волге» выехали за город.

Отношения Романа с девушками складывались непросто. Избалованный с детства, эгоистичный, обласканный матерью, он ждал от противоположного пола восхищения, почитания, любования. Девушки и вправду обращали на него внимание, частенько проявляли инициативу, но, идя на контакт, Роман продолжал оставаться ведомым, тогда как девушки ждали от него поступков. А к поступкам Роман был, видимо, не готов. Зачем дарить цветы, если и так от девчонок отбоя нет? К чему рестораны и театры, если запросто сами идут на сближение, ничего не требуя взамен? О каких подарках может идти речь, если их – девушек – много, а он – Роман – один? Разве на всех его одного хватит?

Эта циничная философия спасала от серьезных переживаний, пока в какой-то момент он вдруг не осознал: а ведь в его жизни нет любви! Нет, пожалуй, даже влюбленности. Так, спортивный интерес, флирт, кадреж... Да, вот оно, это слово! Именно кадреж! Когда появляются кураж, игра, легкая пикировка, комплименты, ответный блеск во взгляде... А потом утрата интереса, безразличие, скука. И вся череда девчонок, девушек, женщин сливалась в одну разноцветную массу, в какой-то ком, из которого не выудишь ни лица, ни имени, ни отличительных особенностей... Все одинаково, буднично... все мимо... не цепляя сердца. Секс ради секса. Близость ради физиологического удовлетворения...

Была, впрочем, одна... девушка по имени Валерия. Лера, Лерка! Она задержалась дольше остальных. Она чем-то тронула его. Ее хотелось пригласить в театр. С ней приятно было гулять по парку, сидеть на лавочке. Он подолгу мог держать ее руку в своей, разглядывая линии на ладони, поглаживая каждый пальчик, любуясь каждым ноготком... Ему нравилось смотреть, как она осторожно ест мороженое, как аппетитно хрустит яблоком, как неумело и смешно грызет семечки, как жадно упивается арбузом и его сок течет по подбородку.

Однажды она приснилась ему с короткой стрижкой. Он рассказал ей об этом сне и предложил подстричься. Лера легко согласилась. Более того, они вместе отправились в салон. Роман наблюдал, как вокруг парикмахерского кресла падают темные пряди, как становится мальчишеской голова его Лерки, и млел от счастья...

Казалось бы, что особенного? Девушка стрижется... А у Романа этот простой процесс вызвал такой прилив радости и тепла, что он даже сам удивился. Лера смотрела на него смеющимися глазами, вертела оголенной шеей, показывая прическу со всех сторон, а он восхищенно наблюдал за ее порывистыми движениями и говорил:

–?Классно! Отлично! Очень тебе идет!

Встречались они редко, только в его увольнительные. Жесткий график учебы Романа, спортивные занятия, выезды на стрельбище, прочие институтские мероприятия не оставляли в будни никакого свободного времени. Лишь в редкие субботы или воскресенья можно было вырваться на свидание.

Роман почему-то опасался влюбленности, а скорее всего, не именно самого этого чувства, а зависимости, которая, как он полагал, является обязательным следствием влюбленности. Зависимости от человека, тягостного ожидания встречи, возможного страдания, грусти, печали, словом, всего того, что понимают под любовными переживаниями. Переживать он не хотел, зависимости старался не допускать ни от кого и ни от чего. И хотя это невозможно, живя в обществе, тем не менее Роман стремился избегать слишком близких, взаимозависимых отношений. Может, поэтому ни друзей, ни любимой девушки у него до сих пор не было. Так, приятели, товарищи, краткосрочные любовные приключения...

А в случае с Лерой он чувствовал тягу... Вспоминая о ней, писал бесконечные сообщения, звонил при каждом удобном случае. Она вроде бы отвечала взаимностью, но явно была спокойней Романа. В их отношениях Лера являлась ведомой, покладистой, легко подчиняющейся его порывам и практически никогда не проявляющей инициативу. Ему хотелось большей активности от нее. Он привык к настойчивости и напору со стороны прекрасного пола, а здесь... спокойствие, тихая радость при встрече, отсутствие сопротивления, позитивный настрой на все предложения Романа.

Но именно Романа – если он предложит, если он позовет, если он пригласит. А нет, так и не надо. Сама она не звонила почти никогда, а уж чтобы пригласить его куда-нибудь! Такого вообще не бывало. Он и недоумевал, и нервничал, и раздражался... Но его эмоции никак не приближали к желанным ответам. Лера какой была, такой и оставалась, нравилось это Роману или нет. А сам он все чаще и чаще ловил себя на мысли о ней, на мечтах о предстоящей встрече, на воспоминаниях о близости с Лерой...

Осенняя дорога была красива... Да что там красива! Незабываема! Аня вдруг увидела природу. Последнее время она настолько была зациклена на своем горе, на собственных трагических переживаниях, что не замечала ничего вокруг. И вдруг – осень! Теплая, сухая, солнечная! Яркая, разноцветная, щедрая! Ехали долго, но дорога не утомляла, а, наоборот, наполняла Аню незнакомыми ощущениями...

Дети шумели, играли, переговаривались то с водителем, то со Светой, загадывали загадки, рассказывали анекдоты, а Аня буквально прилипла к окну, не думая ни о чем, впервые за долгое время отпустив от себя черные мысли... Она только любовалась окружающим миром, впитывая в себя красоту осенней поры.

Аню вдруг посетило какое-то умиротворение, почти спокойствие. Она так долго была напряжена, что внезапная расслабленность настолько благотворно сказалась на ней, что даже вечно нахмуренный лоб разгладился и исчезла скорбная складка между бровей.

Когда подъехали к дому, было уже далеко за полдень. Солнце грело почти по-летнему. Бабье лето в этом году стояло позднее, долгое и необыкновенно теплое. Галя и Николаша приглядели невдалеке детскую площадку, даже, скорее, городок – сколько всего там было: качели, карусели, горки, песочницы, домики, лесенки... И даже ходили клоуны. То ли праздник какой отмечали во дворе, то ли в честь выходного дня гулянье устроили... Короче, дети уговорили водителя погулять с ними, чему Аня со Светой были рады. Сами же они отправились к бабушке.

Первой зашла Света. Была она там довольно долго. Аня ждала подругу во дворе. Она подставляла лицо солнцу, разглядывала паутину на тонких, уже голых березовых веточках, искала красивые листья... Ей почему-то, как в детстве, захотелось засушить некоторые из них, сохранив таким образом их цвет, запах и, если возможно, настроение сегодняшнего дня. Неожиданного, удивительного, красивого дня...