Крысоlоvе - Пунш Ева. Страница 13

я ничего не могу тебе объяснить.

и я ничего не могу тебе дать. в какие бы игры мы не играли. я только беру у тебя. ты можешь говорить, что я тебя использую, а я буду глупо хихикать в ответ – до того смешно это звучит. но это правда. я тебя использую и расплачиваюсь за это только собственной зависимостью. ты похож на продавца наркотиков, который уже подсадил меня на иглу, но еще не выставил счет.

только ты мне можешь это дать. только это мне от тебя и нужно.

я первый раз попадаю в такую действительность. изначально ситуация была лишена иллюзорности.

а как же! я сплю с человеком, мне с ним хорошо. значит, будем считать, что я влюблена. а на самом деле я жесткая сука. я никому и ничего могу дать. ты же мне даешь саму меня. такую, какой я себя и представить не могла. я же могу только брать. поэтому я никогда и ни о чем не прошу тебя. ты мне очень много даешь и так. и я беру и жадно насыщаюсь с открытыми глазами. я тебе ничего не должна – ни слез ни стонов, ни просьб ни молчания. я тебе никакой любви не должна. вот она я – такая как есть. хочешь – бери!

**/**/2008 lina write:

как-то мы поднимались по очень крутой лестнице,

поднимались на высокий девятый этаж, лифт был сломан. я шла впереди. иногда он просовывал мне руку между ног. мешая идти, мешая мне совершать хоть какие-то осмысленные действия. потому что мне хотелось дать ему тут же, на лестнице – и совершенно наплевать, если бы кто-то мог это увидеть. он так и сделал – взял меня прямо на лестнице, мы не дошли до кровати 18 шагов, мы даже до квартиры не дошли, чтобы повалиться на мягкий пушистый ковер. он сказал:

– я потакаю своим желаниям. неправда, он просто исполнял мои желания.

*

ну почему нельзя? почему же нельзя просто прожить жизнь с его внутри моего тела?

все бьются в поисках истины, все изощряются в придумывании идиллии. а мне ничего придумывать не надо – я знаю краткий момент совершенной гармонии. сколько бы времени он не находился бы во мне, этот момент всегда был краток. мне мало вечности (вот еще, затасканное словечко).

только это и называется жизнью – момент, когда он во мне. остального просто не существует

**/**/2008 lina write:

а голос пел: ценою жизни ты нам ответишь за любовь

я наконец-то поняла, что значит фраза – «люблю тебя больше жизни»,– я всегда думала, что такая фраза – это шантаж, угроза суицидальными намерениями, и меня крайне раздражала эта фраза – своей корявостью, пафосом и заведомой лживостью.

все эти «египетские ночи» с феерической клеопатрой.

несусветная пошлость.

затасканность слов, потасканность языка и намерений.

*

а вчера вдруг и поняла.

*

это так просто.

*

вот есть человек, которого ты любишь,

и есть вся такая сложная и прекрасная жизнь, во всем ее многоцветье и разнообразии.

и тебе – вот эта сложная и прекрасная – становится скучна.

и если на одной чаше весов – сложности и прекрасности, а на другой – человек, которого ты любишь,– то вполне – вторая/другая чаша – перевешивает.

*

то есть, «жизнь» – не как антоним «смерти», а «жизнь» – как синоним «большого мира».

в общем, что в монастырь, что замуж за дурака.

ты завтра не умрешь от любви, но от жизни уже отказалась.

не увидишь, не попробуешь, не поедешь, не потратишь.

сделав остановку на перепутье – остаешься здесь, отказываешься идти дальше.

*

как-то так.

от этого не умирают.

VIII

В качестве эпиграфа:

– Ася, а как у тебя полное имя?!

– Зовите меня Кассандра,– отвечала она низким голосом.

Имена – это мелочи и ерунда, имена – это как одежда, никто не обязан все время носить одинаковую. И дурак тот, кто воспринимает ее по имени, помнит и узнает только так.

Ася умела быть очень разной.

Это зависело не от нее. А от ее мужчин.

Ее первый мужчина, Ник, стал называть ее Асей. И для нее это осталось – «именем для мужчин». Больше от Ника ничего не осталось в ее жизни. Привычки, словечки – все как волной смыло.

Ник был капитаном дальнего плавания. С ним все было глубоко и прямолинейно.

Он брал ее всю и наполнял собой. Ася старалась быть похожей на него, как мальчишки стараются быть похожими на собственного отца.

Она стала носить короткие стрижки и приучилась курить крепкий табак, сигареты без фильтра и толстые черные сигары. Носила тельняшки и тяжелые ботинки. Приучилась любить дождь, ветер и выучила несколько крепких соленых словечек. Странно, что она бороду тогда не отрастила.

Ник – это было время простой еды, простой громкой музыки, простых удовольствий.

Даже на завтрак он требовал жареное мясо (Ася выучила пять степеней прожарки стейков, а по утрам она готовила бифштекс с яичницей).

Вяленая рыба, копченый окорок, печеный картофель, селедка с луком, блины со сметаной. Много перца, специй, чеснока и хлеба. «И соуса побольше».

Ася пекла многослойные кулебяки, расстегаи и курники. Научилась морозить стопки и графины для водки и подогревать бокалы для коньяка и виски.

Варила варенья, солила огурцы, квасила капусту.

На неделю готовила огромную бадью солянки – с копчеными охотничьими колбасками, ветчиной, окороком, языком. С каперсами и бочковыми оливками. Солянка день ото дня становилась ядренее и краше. Ник любил такие «длинные» блюда. Щи и борщи, солянки и бигосы.

Ник любил много есть, долго спать и громко орать. Асю он любил коротко и жестко, никогда не боялся причинить ей боль. А ей никогда и не бывало больно.

– Да, мой капитан!

Ей просто очень нравилось говорить ему «да». Ася не просто просыпалась с ним в одной постели и готовила ему завтраки, обеды и ужины. Она ходила с ним в море. Она пошла бы с ним и в лес и в горы, и к черту на рога.

Больше всего на свете Ася хотела бы остаться с Ником навсегда. Но так не бывает. Любовь живет три года. Тысяча и одна ночь прошли – и любовь закончилась.

Ася была заполнена Ником до краев. Он заполнил ее и ушел. Будто выполнил какую-то миссию. Выполнил – заполнил. Или же ему просто стало скучно.

Ася начала учиться жить без него. Она уже и забыла – как это. Все мысли, чувства, привычки, словечки, желания – все было Ник. Без него не было ничего. Она изливала и изживала его постепенно. Выплескивала из себя. Вытравливала. Опустошалась – для того, чтобы следующему мужчине нашлось место в ней.

Следующий мужчина не замедлил появиться. Это тоже оказался – служебный роман.

Нет, сначала у них начался роман, а потом они начали работать вместе.

Второй ее мужчина был редкой и загадочной для нашей страны профессии – сомелье. Целый год он обучал ее своему мастерству, мучая и поддразнивая. А потом взял ее к себе в помощники.

Асиному второму мужчине нравилось думать, что она как чистый лист бумаги, на котором он может писать или рисовать все, что ему вздумается.

Ей же казалось снова, что она пустой и прозрачный сосуд, и он, ее мужчина, наполняет ее собой. Со специалистом по алкоголю – это был еще более точный образ, чем с капитаном дальнего плавания.

Он учил Асю дышать, учил понимать вкус и воскрешать в памяти самые смелые ассоциации, соответствующие разгадке того или иного букета.