Счастье приходит в дождь - Домнинг Джоан. Страница 22

Как-то раз они сидели на палубе плавучего дома Шейна. В такт плескавшимся волнам тихо звучала музыка. Мэрл полулежала в шезлонге. На ней были слишком широкие для нее джинсы и рубашка Шейна, ее распущенные волосы слабо мерцали в сумерках.

– Тебе звонила Элен? Она сегодня вернулась после медового месяца.

– Она, должно быть, счастлива и довольна, что провела это время в путешествиях. В поездке по Германии! – Шейн засмеялся. Он расположился в кресле рядом с Мэрл. – Когда она мне звонила, она уже знала от тебя о наших малышах. Я думал, она отнесется к этому известию более философски.

– Я тоже так думала. – Мэрл улыбнулась, вспомнив реакцию дочери. – Я точно передаю ее интонацию: «Господи! Как это могло случиться? Вы же с Шейном не собирались иметь детей! Ужасно забавно, что скоро у меня будет настоящий брат или сестра!»

Шейн снова засмеялся:

– Упаси ее Боже от переживаний старших!

Мэрл повернулась к нему.

– Ты мужчина, поэтому она тебе не все сказала. Она задумала вернуться из медового месяца беременной, но у нее ничего не получилось. Элен так расстроена, ведь она собиралась родить ребенка через девять месяцев после свадьбы.

– Бедная девочка, – сочувственно произнес Шейн. – У нас у всех свои проблемы.

Мэрл взяла стакан с фруктовым соком.

– Меня удивила ее реакция и на Валери, и на статью. Она думает только о том, что дать интервью известному журналисту, – очень интересно. Мне кажется, это у нее от вашей семьи.

– Ну что ты, никакого влияния Хэллоранов, – застонал Шейн. Потом он добавил: – Не могу себе представить, как я раньше жил без Элен.

– И я тоже. Она – моя свершившаяся мечта. Это она заставила меня почувствовать себя матерью.

От пирса надвинулась темнота, чайки с криками кружились над домом. Мэрл молчала. Шейн спросил ее:

– Ты никогда не говоришь о своих родителях – они живут там же?

– Нет, моего отца назначили президентом Бразильского отделения их компании. Теперь они живут в Южной Америке.

Шейн вопросительно посмотрел на нее. Он осторожно переступал границу в прошлое.

– Насколько я помню, когда ты была маленькой, твои родители относились к тебе, как к принцессе, ты для них была центром вселенной. А сейчас ты говоришь о них, как о чужих людях.

У Мэрл заныло сердце. Она испытала острое чувство одиночества.

– Мы отдалились после рождения Элен. Я никогда не прощу им того, что они заставили меня отдать Элен. Но все было очень прилично, я бы сказала, достойно. Иногда обменивались письмами, раз в году виделись. И все. – Она положила руку на подлокотники шезлонга. – Что я могу сказать? До того, как я встретила тебя, Шейн, у меня была одна жизнь, а после – другая.

Шейн ласково погладил ее напрягшуюся руку.

– Мне это трудно представить. Прошло уже двадцать три года, а у вас никаких отношений. Мои родители быстро бы меня образумили.

Нахмурившись, Мэрл смотрела в темноту. Иногда ей очень не хватало родителей, она скучала по ним. Но как снова начать после стольких лет отчуждения?

– Между нашими родителями слишком большая разница. Твои радовались тому, что вы росли здоровыми, вашему взрослению. А мои на меня возлагали очень большие надежды. А я их не оправдала… – Она погладила себя по животу. – И теперь уж, видно, никогда не достигну высот.

Шейн подскочил с шезлонга. Его колени дотронулись до ее ног.

– Так вот почему ты стала со мной встречаться, Мэри? Бунт против родителей?

Ей трудно было понять, как она в юности относилась к Шейну. Тогда она испытывала к нему и любовь, и обиду, и многое другое.

– Кто знает, что движет поступками шестнадцатилетних? – раздраженно ответила она и встала. – Мне пора домой. А то мы проговорим всю ночь.

Позже, уже в постели, Мэрл очень жалела, что ушла. Уж лучше спорить о причинах поступков двадцатилетней давности, чем мучиться от бессонницы, находясь в плену тревожных мыслей о ребенке.

На следующий день, около трех часов дня, Шейн позвонил Мэрл.

– Ты меня разыскивала?

– Да, я тебе звонила! Доктор Шапиро сказал мне сегодня утром по телефону результаты теста.

Сердце Шейна застучало, как молот о наковальню.

– Ну и…?

– Шейн, дорогой, с ребенком все в порядке. Результаты отличные!

– Слава тебе, Господи! – Он охрип от волнения. – Мэри, я еще должен побыть два часа в суде, а потом буду свободен. Я хочу заехать к тебе в офис. Мы это отпразднуем, хорошо?

– Это здорово! На работе я не очень занята и уже еду домой. Приезжай туда.

Беспокойство за ребенка отступило, и она почувствовала себя очень счастливой. Совершенно неожиданно для себя она отправилась в магазин для будущих мам и купила новое платье. Теперь она могла строить планы. Дома под душем она смеялась и разговаривала вслух с ребенком. Мэрл чувствовала, что оживает. Ей показалось, что она вновь стала юной. Надежды переполняли ее. Она распустила свои дивные волосы. Сколько месяцев она казалась себе неподвижной и бесформенной, как пчелиная матка. Но сегодня ей хотелось быть привлекательной и желанной для Шейна. Она надела свое любимое платье, но когда подошла к зеркалу, увидела, как она в нем выглядит! Можно было подумать, что у нее под юбкой спрятана дыня. Ворча о том, что придется смириться с неизбежным, она примерила платье, которое только что купила. Оно было в оранжевую, белую и желтую полоску, с низким круглым вырезом. Мэрл повертелась перед зеркалом. Сидело оно на ней неплохо, но сразить замертво Шейна в этом платье ей не удастся. Она отнеслась к ситуации по-философски – в этом платье, по крайней мере, можно дышать полной грудью.

Она с нетерпением ждала Шейна, стоя у окна, и, заметив его мотоцикл, подъезжающий к дому, вышла его встретить. Волна неожиданности накатила на нее, когда она его увидела. Он слез с мотоцикла в небрежно накинутом на плечи кожаном пиджаке, распустил галстук, снял шлем, поправил свои густые с проседью кудри. Какие могут быть проблемы? Она его любит всей душой. Любит этого человека, отца ее ребенка.

Когда Шейн увидел, что Мэрл встречает его на пороге, он послал ей белозубую улыбку, поднял обе руки со сжатыми кулаками и издал залихватский вопль. Стая дроздов с шумом поднялась от дома Мэрл и улетела в поля.

– С ним все в порядке, дорогая! – закричал он, когда она выбежала к нему навстречу. – Все отлично, все будет хорошо.

Он схватил ее в объятия и поднял. Сердце Мэрл задрожало, как листок на ветру. Все ее тело ожило, как только он к ней прикоснулся. Она обняла его за шею.

– Поставь меня немедленно, сумасшедший!

Он поставил ее на ноги, отошел в сторону, улыбаясь.

– Ай да Мэри, нарядилась в мешок!

– Не смей надо мной издеваться, Шейн Хэллоран! – Она тоже смеялась. Задохнувшись, она попыталась освободиться из его объятий.

– Я не смеюсь над тобой, я тебя люблю. – Улыбка стала другой, мягче. Глаза его излучали нежность. Взгляд скользил по ее щекам, по шее. Она кротко вздохнула, зарумянилась. Расцвел прекрасный цветок желания. Ничто сейчас не имело смысла, кроме захватившего ее желания. Он прижал ее к себе, она почувствовала его округлившимся животом.

– Что это с тобой, – спросила она, глаза ее сияли. – Хотите беременную женщину в мешке? Вы, должно быть, исходите желанием?

Шейн хохотнул.

– Как вам не стыдно говорить такую чепуху? Вы не можете не чувствовать, как я вас хочу. В конце концов прошло уже почти пять месяцев с тех пор, как мы занимались любовью, дорогая. Хочешь, скажу, сколько недель, дней, минут?

– Я сама знаю, мой хороший. – Она прикоснулась пальцем к его нижней губе. – Это правда? У тебя никого не было все это время?

– Разрази меня гром! Мне нужна только ты. Пусть другие женщины пройдут парадом передо мной нагие, у меня ничего не поднимется! – Он улыбнулся в ответ на ее хохот. – В мешке или без мешка, Мэри, дорогая, ты сводишь меня с ума. Только ты! – Он покрыл ее лицо поцелуями, не выпуская из объятий. Он шел вперед, она отступала. Они как будто исполняли какой-то танец. Когда они вошли в дом, он захлопнул дверь, будто хотел отгородиться от всего мира. В спальне он взял ее руки, стал целовать. – О Мэри, моя дорогая! Как я скучал без тебя!