Единственный мужчина - Дивайн Анджела. Страница 10

— Хорошо, бери свои костыли, и мы поедем туда. А потом, когда ты все увидишь, я отвезу тебя в, мотель.

Больше он уже не пытался уговаривать ее остаться в его доме, отметила про себя Пенни. Теперь он вел себя как человек, который как можно скорее старается сбросить с себя груз неприятных обязанностей. Прошагав через комнату, Джон придержал перед ней открытую дверь, но даже не обратил внимания на то, какого труда ей стоило проковылять по коридору к выходу из дома. И все время, пока они неслись по дороге к Мерривиллю, его лицо сохраняло безучастное выражение.

К удивлению Пенни, Джон отправился в путь не по шоссе, а выбрал извилистую грунтовую дорогу, начинавшуюся прямо на задворках Уотерфорд-холла. Эта странная дорога петляла среди полуразвалившихся коптилен и сараев, затем они проскочили ветхий деревянный мост, переброшенный через затянутую тиной и водорослями протоку. Окружавшее их безмолвие нарушали лишь ровный гул мотора да шорох камышей.

— Не правда ли, действительно дикое место, — девушка попыталась нарушить молчание. — И кругом все так заросло.

— Подними стекло, — грубо распорядился Джон. — Кондиционер не работает, когда окно открыто.

Реакция Джона на происходящее озадачивала Пенни, но у нее не было времени хорошенько поразмыслить об этом, так как из-за поворота показалось то, к чему она так долго стремилась. Должно быть, когда-то и местность, и дом выглядели очаровательно. Река здесь делала крутой изгиб, камыши расступились, и перед глазами открылась волнующая картина широкого водного простора. Ярдах в пятидесяти от берега полдюжины величественных дубов охраняли то место, где когда-то высился дом. Минуя красочный, но уже зараставший сорняками цветник туда вела выложенная кирпичом тропинка. На месте дома была груда развалин, над которой высилась лишь каминная труба — единственное напоминание о человеческом жилье. Следы царившего вокруг запустения навевали безрадостные мысли.

— Хочешь выйти и посмотреть поближе? — спросил Джон, притормаживая у груды битого кирпича.

— Конечно, — согласилась Пенни.

Девушка едва различала резкость в тональности сказанного им, ей вполне хватало своих грустных переживаний. Здесь жил ее отец. Только год тому назад он ходил по этим дорожкам, ухаживал за цветником, любовался прекрасным видом на реку. А потом смерть нашла его на этом самом месте. При этой мысли комок подкатил к горлу. Опираясь на костыли, она принялась обходить развалины, стремясь запечатлеть в памяти каждый дюйм этого ставшего ей дорогим места. Наконец она закончила осмотр и приковыляла к машине, переполненная желанием поделиться с Джоном своими чувствами. Она уже немного разбиралась в характере Миллера, и ей казалось, что он должен понять, что она сейчас испытывает.

— Ну, — проворчал он, когда Пенни поравнялась с машиной. — Ты готова продать все это?

От такой неожиданной меркантильности девушка просто остолбенела. Она шла к Джону, рассчитывая на сочувствие и понимание, ожидая услышать слова утешения. Вместо этого ее ожидал лишь холодный расчет деляги. Пенни обиженно сжала губы.

— Назови мне хотя бы одну вескую причину, ради которой я должна это сделать, — вызывающе ответила она.

Джон безразлично пожал плечами. Непонятно почему, но это вызвало у Пенни еще большую ярость.

— Дом сгорел, — а без него эта земля практически ничего не стоит. И вряд ли на нее найдется хоть какой-нибудь покупатель. Но я хочу помочь тебе. Когда-то эти места были частью нашей усадьбы, и я бы с удовольствием их вернул себе. Давай договоримся — двадцать тысяч — и по рукам.

С этими словами он извлек из заднего кармана джинсов чековую книжку. Привычная самоуверенность этого человека просто возмутила Пенни.

— Нет! — выкрикнула она.

— Чем ты недовольна? — в голосе Миллера сквозило недоумение. — Двадцать тысяч — очень хорошие деньги. Вряд ли ты получишь больше, даже если и найдется другой покупатель.

— Я не продам это место ни за какие деньги, — решимость девушки поступить так, а не иначе была очевидна.

— Но ты же сама говорила вчера, что собираешься это сделать!

— Я передумала.

Джон презрительно хмыкнул.

— Думаю, ты набиваешь цену. Хорошо, двадцать пять тысяч!

— Это место не продается, — очень отчетливо почти по слогам произнесла Пенни. — Или ты не понял, что я сказала?

Ее собеседник до сих пор еще никогда не выглядел столь мрачным.

— По-моему, здесь все дело в скаредности, — пробормотал он. — И позвольте заметить вам, мисс Оуэн, в сравнении с вами некоторые из местных ростовщиков выглядят просто невинными младенцами. Из чисто спортивного интереса мне все же хотелось бы знать: за сколько вы расстались бы со своими владениями?

На какой-то миг ей захотелось со всего маху врезать по его самодовольной физиономии одним из костылей. Но тут ей в голову пришла мысль, показавшаяся более забавной. Она окинула его долгим, расчетливым взглядом.

— Сто тысяч долларов, — отчетливо проговорила она.

Миллер задохнулся от возмущения.

— Сумасшедшая! — выкрикнул он. — Впрочем, чего еще ожидать от дочери Уильяма Эллиота!

— Погоди, — продолжал он. — Настанет день, и ты продашь мне все это. И не на своих дурацких условиях, а на моих. А теперь в твоих детских играх я не желаю участвовать.

В этот момент его гневный взгляд наткнулся на холодный немигаюший взор девушки.

— Хотела бы я знать, отчего ты так уверен в этом? — язвительно заметила она.

— А что тебе еще останется делать? — Джон сделал попытку подавить раздражение и представить ей ситуацию такой, какой он ее видел. «Подумать только, Джон Миллер снизошел до объяснений!» — подумала Пенни.

— Никому другому это место не нужно. Вам, мадам, его необходимо продать. Ведь в Австралии вас ждут не позже чем через месяц! Вот так-то.

Да, своими словами он буквально загнал ее в угол. Она знала это, но какое-то необъяснимое упрямство не позволяло ей сдаться без боя. Гордо выпрямившись — насколько это позволяли костыли — она откинула назад волосы, устремила гневный взгляд на Джона и… сказала слова, глупее которых не произносила за всю свою жизнь.

— Вы глубоко заблуждаетесь, мистер Миллер. Я не собираюсь возвращаться в Австралию. Я остаюсь здесь!

Глава 3

— Вы решили остаться здесь, в Южной Каролине? — в голосе Сары Маккендрик послышалось удивление. — Прекрасно, но где вы собираетесь остановиться, милая? Мерривилль-то сейчас ни на что не годен. Вот беда-то!

— Знаю, — согласилась Пенни, покусывая губы. Она уже начала раскаиваться в своем опрометчивом решении. Одно утешало девушку — ее заявление произвело на Джона эффект разорвавшейся бомбы. Застонав от бессильной ярости, он безжалостно запихнул ее в машину, устроил бешеную гонку по ухабам до дома и отдал ее на попечение экономки. Затем, трясясь от злости, он заявил, что его ждет работа, и удалился, на прощание хлопнув дверью. Пенни была наверху блаженства. Ее триумф был полным, но, увы, быстротечным. Она с ужасом представляла, что ждет ее впереди — потеря насиженного места в Сиднее, безработица, отсутствие крыши над головой… Да мало ли еще чего! Но самое главное, скоро надо ехать в больницу на перевязку.

Но гордость не позволяла ей отступить.

— Наверное, что-то удастся придумать. Как-нибудь устроюсь в Мерривилле, размышляла она вслух не без отчаяния в голосе. Сара промолчала, задумчиво взбивая шоколадную смесь для домашнего печенья.

— А как насчет автомобильного прицепа? — предложила она. — Теперь делают очень удобные. По размерам они не меньше обычного дома и почти такие же удобные, только значительно дешевле. Думаю, такой прицеп можно купить тысяч за двадцать. А подержанный так и еще дешевле.

Пенни быстро произвела в уме необходимые расчеты. Да, у нее были кое-какие деньги, но отнюдь не было желания спустить все, только чтобы досадить Джону Миллеру.

— Наверное, придется раздобыть подержанный, — в раздумье произнесла она. Но наверное, чтобы провернуть это, потребуется уйма времени.