Единственный мужчина - Дивайн Анджела. Страница 36

— Ну и кто же подкинул тебе мысль обратиться к ней? — наконец выдавил он из себя.

Пенни почувствовала легкое смущение. Совсем не таким представляла она этот разговор. Получается так, что не она обвиняет Джона, а он допрашивает ее. Но, черт возьми, ее-то вины во всем этом никакой нет! Так что же тогда смущает ее?

— Брэнда Сью Хартли, — ответила она, гордо вскинув голову.

— Черт ее дери! — воскликнул Джон, с невеселым смешком. — Я ведь чувствовал, что она что-то затевает!

Сказав это, он опустился на колени и начал собирать разлетевшиеся бумаги.

— Ну, а тебе мне нечего сказать? — вопрос Пенни прозвучал весьма агрессивно.

— А чего бы ты хотела услышать? — безразлично произнес Джон, пожимая плечами.

— Ты скрыл, что у меня есть дядя! — закричала Пенни, чувствуя, что утрачивает контроль над собой. — Разве не так? Или ты станешь это отрицать?!

— Нет, я не отрицаю этого, — устало сказал Джон так, как будто ее настойчивость была неприятна ему. — Вообще-то тебе лучше присесть. Нет никакой необходимости носиться по комнате и жужжать подобно взбесившемуся комару!

— Ах, комар! — негодующе завизжала Пенни. — Ну и выдержка у тебя, Джон Миллер! Ты обвел меня вокруг пальца, облапошил, а теперь еще и издеваешься надо мной?

— Я не высмеиваю тебя, Пенни, — тихо и отчетливо произнес Джон. — Я только хочу, чтобы ты сменила тему.

— Держу пари, что именно этого ты бы желал больше всего, — фыркнув, отозвалась она. — Точно так же, как ты хотел, чтобы я «сменила тему», когда я спросила тебя — что ты делал в Мертл-Бич с Брэндой. И какой же дурой я была, когда поверила тебе тогда? Но на этот раз тебе так легко не отделаться, Джон Миллер! На этот раз я услышу все, что интересует меня!

Джон устало вздохнул и переложил стопку бумаг на столе. Лицо его на мгновенье окаменело. Затем он быстрым оценивающим взглядом окинул Пенни. Так обычно поступают противники, изучая друг друга перед трудным поединком.

— Ну, и что ты хотела бы знать? — вопрос его прозвучал удивительно спокойно.

— Начнем с того, что я хочу знать — по какой причине ты утаил от меня существование Ричарда Эллиота? — вызывающе спросила Пенни.

— Я пришел к заключению, что для тебя самой лучше было бы не знакомиться с ним, — пожав плечами, твердо ответил Джон.

— Вот уж не просила тебя подбирать мне знакомых! — Пенни просто кипела от гнева. В ярости она со всего маху врезала по клавиатуре компьютера. Стопка бумаг, которую Джон только что заботливо подобрал, вновь плавно разлетелась по полу.

— Черт! — казалось, его бешеный рев потряс дом до основанья.

— Да оставь ты это в покое! — огрызнулась Пенни. — Брось их и смотри мне в глаза, черт тебя дери! Допустим, я оставлю без последствий твои высокомерные претензии на право подбирать для меня друзей и знакомых. Но почему же, в конце концов ты пришел к заключению, что для меня самой лучше не встречаться с моим дядей?

Некоторое время Пенни казалось, что ей удалось поколебать душевное равновесие Джона, но уже через минуту стало ясно, что он решил стоять на своем до конца.

— Это мое дело, — упрямо произнес он, скрещивая руки на груди и выпячивая подбородок. Из горла Пенни вырвался гневный стон.

— И мое! — продолжала настаивать она. — Но давай поговорим о чем-нибудь другом. Расскажи, как тебе удалось надуть моего отца при покупке Уотерфорд-холла?

Вслед за этим заявлением наступила такая тишина, что Пенни отчетливо слышала тиканье часов В холле и бешеный стук своего сердца. Джон с перекошенным от злобы лицом мрачно уставился на нее. На какой-то миг Пенни охватила паника — не зашла ли она слишком далеко в своих обвинениях?

— Что ты сказала? — зловеще произнес Джон. Пенни нервно проглотила комок в горле и оглянулась на дверь. Теперь ей почему-то было трудно смотреть ему прямо в глаза.

— Я сказала, что, так же как и с Ричардом, — это — мое дело, пробормотала она.

— Нет, не так, — жестко ответил Джон. — Обвинив меня в жульничестве, имей хотя бы мужество посмотреть мне прямо в глаза!

Он взял Пенни за подбородок и сурово посмотрел ей в глаза. Она нервно заморгала, потрясенная мыслью о том, что сказанное, возможно, станет причиной их окончательного разрыва. Но, как ни странно, устремленный ей прямо в глаза взгляд не был враждебным. Это был спокойный взгляд человека, не чувствующего за собой никакой вины. Он как бы призывал ее сдерживать эмоции. Но какой-то злой демон подзуживал Пенни, и она, испытывая муки уязвленного самолюбия, продолжала выкрикивать ему оскорбления.

— Ненавижу тебя, подлый обманщик! Лжец! Негодяй! Подлец!

Джон вздрогнул, будто эти слова задели его за больное место, но продолжал хранить спокойствие.

— Если не брать в расчет историю с твоим отцом, — наконец начал он, — то разве я хоть раз обманул тебя или поступил бесчестно?

— Но как я могу даже на минуту забыть… — судорожно вздохнув и подавив желание расплакаться, яростно возразила она. — Ведь это… это…

— Скажи мне. Пенни, — прервал ее Джон, не сводя с нее пронзительного взгляда зеленых глаз. — Разве я хоть раз давал тебе повод не доверять мне?

— Нет, — наконец выдавила из себя Пенни неохотно, стараясь не смотреть на него.

Стремительно схватив за плечи, Джон так встряхнул ее, что Пенни показалось, что она вот-вот потеряет сознание.

— И несмотря на это ты уже считаешь меня лжецом, негодяем и подлецом… И все это только из-за навета несчастной заговаривающейся старухи?

— Может быть, она и путает что-нибудь, когда дело касается дат или чего-то еще в этом роде, — резко возразила Пенни, высвобождаясь из рук Джона, — но она еще сохранила достаточно разума, чтобы разбираться в людях!

Эти слова никак не подействовали на Джона.

— Может быть, — спокойно согласился он. — Но дело не в этом. Вся беда в том, что я никогда не обманывал тебя Пенни, не предавал. Так почему же ты не можешь просто доверять мне? Твой отец умер. Да, твой дядя жив и здоров, но он не испытывает к тебе никакого интереса. Так неужели ты не можешь принять все как есть и оставить эту тему?

— Не могу! — выкрикнула Пенни, резко обернувшись к нему. — Я должна знать, что происходит, Джон! Я хочу знать, что ты замышлял?

В припадке ярости Джон схватил какой-то из попавшихся ему под руку отчетов и запустил его через комнату.

— Поверь мне. Пенни, — сказал он, немного успокоившись. — Иногда бывает лучше не знать, что замышляет человек. Даже если это тот, кого ты любишь.

— Меня это все не волнует, — вызывающе ответила Пенни, гордо вскидывая подбородок. — Все равно — я хочу знать!

Джон принялся расхаживать по кабинету. Приблизившись к окну, он облокотился на подоконник и принялся пристально разглядывать заросли буйной растительности, окружавшие дом.

— Знаешь, когда эта плантация досталась мне, — наконец нарушил он затянувшееся молчание, — она была страшно запущена. Дом просто рушился на глазах.

Всю старинную мебель уже успели распродать по частям… А на месте парка буйным цветом произрастали сорняки…

— Все это очень интересно, — ледяным тоном произнесла Пенни. — Но ты зря теряешь время, стараясь уклониться от разговора. Я желаю знать, в чем суть твоих отношений с Эллиотами и почему ты скрывал от меня правду?

— Ты желаешь ее знать, милая? — спросил он, поворачиваясь к ней. Лицо его вновь приняло суровое и отрешенное выражение. — Надо же, какая досада, дорогая. А я вот ничего и не собираюсь тебе объяснять.

Пенни ощущала себя такой несчастной, что чуть было не разрыдалась, в который уже раз за это утро.

— И это все, что ты можешь мне сказать, — выдохнула она.

На какой-то миг Пенни показалось, что Джон сейчас сорвется с места, подбежит к ней и сожмет ее в объятьях. Но этого не случилось. Он просто вновь отвернулся к окну.

— Нет, — с трудом выдавил он из себя. — Я могу еще кое-что добавить. Что бы я ни совершил и что бы ты об этом ни думала, я люблю тебя, Пенни! И все мои помыслы о том, как сделать тебя счастливой.