Леди на монете - Барнс Маргарет Кэмпбелл. Страница 58

– Я люблю его! Люблю! – клялась Фрэнсис.

– Мне не так легко помочь вам. Вообще не так легко любой женщине – королева она или нет – оказывать открытое неповиновение своему супругу. Но разве я могу стоять в стороне и спокойно смотреть на то, как рушится ваша жизнь? Я очень люблю вас, Фрэнсис. И верю вам. И не сомневаюсь в том, что вы целомудренны.

– Как никто другой, – просто ответила Фрэнсис.

– Я не сомневаюсь в этом и постараюсь вам помочь. Но я не могу обещать вам, что результат моих усилий последует немедленно. Вам обоим следует запастись терпением.

И добавила многозначительно:

– Было бы гораздо больше шансов на успех, если бы вы уже были замужем.

Все еще стоя перед Екатериной на коленях, Фрэнсис задумалась. Она поняла, что вряд ли кто-то другой смог бы дать ей такой ясный и понятный совет. В то же время у королевы не могло быть сомнений в том, что свой долг – долг преданной жены – она выполнила до конца.

– Простит ли меня король когда-нибудь? – спросила Фрэнсис.

– На свете не так много людей, которых он так и не смог простить. Король не мстительный человек.

– О мадам, мне это известно, – с жаром согласилась Фрэнсис. – Он может быть воплощением доброты, и он не будет больше сердиться на меня, когда я перестану постоянно быть у него перед глазами.

– Нам остается только надеяться на это. Но мне не кажется, что виноват во всем только он один. Чем бы вы ни руководствовались, вы обнадеживали его, а немногие мужчины способны противостоять такому искушению. Если вы выйдете замуж за герцога, умоляю вас, никогда не давайте ему поводов для ревности, оказывая чрезмерное внимание другим мужчинам.

– Этого никогда не будет, – искренне сказала Фрэнсис. – Мужчины хороши в роли приятелей, с ними приятно поговорить, потанцевать, но я никогда не хотела от них ничего другого… В браке, конечно, все иначе… Жена обязана дать все…

Королева улыбнулась и вздохнула. Екатерина была страстной и темпераментной женщиной, и вся ее страсть была отдана мужу. Ей казалось, что Фрэнсис совсем другая. Она добрая и, конечно, будет хорошей женой, но вряд ли близость с мужчиной сильно взволнует ее. Может быть, она будет очень привязана к детям, и именно материнство раскроет ее настоящие чувства. Екатерина не подозревала, что самые глубокие чувства Фрэнсис были сосредоточены на том, чтобы иметь свой дом, дом, который она потеряла прежде, чем поняла, что это такое.

– Оставайтесь у себя в комнате в течение ближайших дней, – сказала она. – Его Величество не станет искать вас, потому что он поверит, если я скажу ему, что вы очень огорчены. Это я вам обещаю. То, что вы открылись мне, произведет на него сильное впечатление. Я также постараюсь убедить его в том, что, даже если герцог будет настолько безрассудно храбр, что рискнет появиться у вас, вы его не примете.

Как она добра, подумала Фрэнсис, глядя в блестящие грустные глаза Екатерины. Она научилась мириться с неверностью короля, полагая, что причина заключается в ее бездетности.

Когда Фрэнсис наконец поднялась с колен, королева обняла ее, и ей показалось, что этим Екатерина не только как бы благословляет ее, но и прощается с ней.

Прошло немало времени, прежде чем она, собравшись с мыслями, села за письменный стол и написала Ленноксу письмо, безграмотное, но проникновенное, в котором повторила буквально слово в слово то, что сказала ей королева. «Она убедила меня в том, – писала Фрэнсис, – что король быстрее простил бы меня, если бы я уже была замужем».

Отправив письмо, она начала с нетерпением ждать ответа, с трудом сдерживая свое волнение. Через несколько дней посыльный привез из Кобхема длинное письмо Леннокса, в котором был детальный план задуманного им. Фрэнсис несколько раз перечитывала его и, наконец, выучила почти наизусть.

План Леннокса был очень прост, но содержал один или два пункта, с которым она не могла согласиться, потому что они предполагали участие других людей, а Фрэнсис не хотела, чтобы по ее вине на кого-нибудь обрушился гнев короля.

После долгих раздумий она позвала Элис и сказала, что решила предоставить ей короткий отдых.

– Сутки, – сказала она. – День и ночь. Ведь вы только на прошлой неделе говорили, что у вас родился брат и что вы хотели бы съездить в Ислингтон посмотреть на него.

– Но как же вы обойдетесь без меня, мадам? – спросила Элис. – Ведь вы не совсем здоровы.

– Нет, я уже гораздо лучше чувствую себя, – ответила Фрэнсис, которая все последние дни старательно притворялась больной. – Кроме того, ведь Гарриет останется со мной и будет мне помогать. Воспользуйтесь возможностью, пока я никуда не выхожу и смогу обойтись без вас. Я дам вам деньги, чтобы оплатить место в почтовой карете и купить братишке подарок.

Элис не смогла отказаться от такого заманчивого предложения и изо всех сил благодарила свою хозяйку. После ее ухода Фрэнсис вздохнула с облегчением, хотя впереди ей предстояли еще долгие часы ожидания, которое, казалось, никогда не кончится.

Гарриет, горничная, которая оставалась с ней, была отправлена домой еще до наступления темноты, и в течение нескольких часов после ее ухода Фрэнсис была очень занята своими делами. Днем она временами испытывала сильный страх, однако сейчас у нее уже не было времени для этого. Она была абсолютно права, когда решила, что Барбаре больше нет никакой нужды шпионить за ней. Несмотря на то, что отсутствие Фрэнсис при Дворе было объяснено ее болезнью и тем, что она нуждается в отдыхе, леди Каслмейн, скорее всего поняла, что ее главная соперница впала в немилость, и потеряла к ней всякий интерес. И если ей повезет, она сможет незаметно покинуть дворец.

Ее сборы были быстрыми и деловыми. Она не возьмет с собой ничего, кроме маленького свертка, который можно спрятать под накидкой. У Фрэнсис не было уверенности ни в сохранности этих вещей, ни в собственной безопасности, потому что ей предстояло весьма рискованное путешествие. Любой человек, узнавший о том, что она задумала, непременно пришел бы в ужас.

– Боже, – молила Фрэнсис, – прошу тебя, пусть никто ничего не узнает, пока я не буду в безопасности!

Леннокс в своем письме уговаривал Фрэнсис довериться своей матери и воспользоваться одной из карет, принадлежащих вдовствующей королеве, но миссис Стюарт гостила у друзей в Винчестере и ничего не знала о последних событиях в жизни дочери, ведь самые важные из них произошли в течение всего одной недели. Миссис Стюарт одобрила ее помолвку, но она уехала из Лондона во время Большого пожара и до сих пор не вернулась в Сомерсетхаус.

Фрэнсис была рада этому, хотя не стала бы обращаться за помощью к матери, даже если бы та была рядом. Она даже не была уверена в том, что получила бы эту помощь, если бы и попросила: миссис Стюарт наверняка долго бы колебалась, прежде чем рискнуть разгневать Его Величество.

Элис тоже нельзя было брать с собой: девушку, ничего не знающую о ее планах, нельзя будет ни в чем обвинить, и она без труда найдет себе во дворце другое место.

Может быть, можно было найти наемный экипаж, но многими управляли такие мошенники, что одинокая девушка не могла довериться без провожатого. Обдумав все, Фрэнсис решила, что будет в большей безопасности, положившись на темноту ночи и свои быстрые ноги.

У нее было совсем мало вещей. Пеньюар и немногие туалетные принадлежности она завернула в шелковый шарф. Потом принялась изучать содержимое шкатулки, в которой хранились драгоценности.

Она заберет с собой только то, что в дни рождения ей дарили поклонники, к которым Леннокс не будет ревновать, и украшения, подаренные королевой. Но то, что подарил король, она должна оставить здесь.

И это разозлит его еще больше, подумала Фрэнсис, но я не могу поступить иначе, если не хочу огорчить Леннокса. К тому же мне совсем не хочется их больше видеть. Приняв такое решение, Фрэнсис оставила в шкатулке жемчужное ожерелье, бриллиантовую звезду, браслет с изумрудами и украшенный драгоценными камнями медальон с портретом Карла и вложила записку с просьбой передать все это королю, поскольку эти вещи – его собственность. Остальные драгоценности она спрятала на себе, под скромным черным платьем, которое выбрала для поездки. Поверх платья она надела широкую черную накидку с капюшоном, который полностью скрывал ее волосы и которым при необходимости можно было закрыть и лицо.