Иллюзии - Марч Джессика. Страница 34

ГЛАВА 2

Собрав чемодан и захватив заметки к статье о конституционном правительстве, Вилли села в машину и включила мотор. Ее путь лежал на Юг. Погода выдалась прохладная и пасмурная. Дорога петляла среди холмов, то поднимаясь вверх, то резко скатываясь вниз. Ей приходилось часто переключать скорость, и при каждом переключении коробки передач мощно отзывался мотор. Ведя машину, Вилли получала истинное наслаждение. Ей нравилась быстрая езда. Она любила ощущать на своем лице упругое сопротивление прохладного ветра, который трепал ее волосы, поднимая над головой золотые вихри.

Она ехала в Палм-Спрингс со смешанным чувством. Ей не очень хотелось домой. С тех пор, как они с мамой покинули свой коттедж, в котором прожили столько лет, ей было тяжело думать о другом месте как о своем доме.

Правда, Нил предоставил ей спальню и ванную в пустующем крыле дома, с телефоном, огромным телевизором и музыкальным центром последней модели, но, несмотря на его заботу и всю эту роскошь, она не могла отделаться от чувства, что живет здесь временно, словно ребенок в доме дяди.

Вилли казалось, что замужество ее матери отдалило их друг от друга, все больше и больше увеличивая эту дистанцию. Вилли добилась своего – она получала образование, достаточное для хорошей карьеры. Но существовало и другое, не менее дорогое, что уже невозможно было вернуть. Смерть Вебба... Они стали очень редко встречаться с Лаурой. А Шерил? Ее тоже она потеряла. Подруга поступила в Вествудский университет. Она собиралась заняться кинобизнесом, чтобы быть поближе к отцу и пользоваться его поддержкой.

Время показало, что Шерил действительно была права. Люди, о которых заботишься, рано или поздно уходят, иногда навсегда, оставляя в сердце пустоту. Вилли глубоко переживала потерю близких друзей, с которыми жизнь ее развела. Но было бы еще хуже, если бы она с ними вовсе не встретилась. Только благодаря их помощи и тому, что они с мамой были всегда вместе, им удалось преодолеть жизненные трудности. И пока Вилли знала, что у нее есть мать, она чувствовала себя сильной и уверенной.

Как только Вилли свернула с берегового шоссе и двинулась по равнине, прохладный ветер сменился на сухой и теплый, облака расступились, открывая путь солнечным лучам. Вилли согрелась, и это ощущение напомнило ей то, которое она пережила однажды, когда смотрела в глаза Джедду. Его образ возник у нее перед глазами.

И в сердце. Воспоминания о разговоре с Сэмом, после которого Джедд перестал с ней встречаться, обожгло ее, словно это произошло только вчера. Джинни пыталась внушить ей, что она лучше других девушек, особенно после того, как она стала падчерицей Нила Коркорана. Но Вилли была равнодушна к ее словам. Деньги и положение Фонтана уже давно перестали производить на нее впечатление. Но, несмотря на высокомерие и избалованность Джедда, он все еще продолжал оставаться для нее светлым воспоминанием, и она доверяла этому юноше настолько, насколько вообще была способна доверять. В доме Фонтана не все шло так же гладко, как и раньше. Как падчерица Коркорана, Вилли общалась с высшим светом Палм-Спрингс и могла слышать всякие сплетни о семье Фонтана. Она знала историю о том, как один из телохранителей Сэма, сев пьяным за руль, сбил мальчика, ехавшего на велосипеде, и был строго за это наказан. Что касается Сэма, то он продолжал заниматься своим бизнесом и своим домом, железной рукой направляя семью, – совершенно в патриархальном стиле, подобно его предкам.

Вилли слышала, что клан Фонтана уходил корнями во времена Максимилиана, когда испанские колонисты пришли на Юго-Запад Америки из Мексики.

Много лет назад отец Сэма, Диего, отчаянный и смелый парень, женился на девушке не своего круга. Его выбор пал на молодую Красавицу итальянско-ирландского происхождения, которой едва исполнилось шестнадцать. Она была так же умна и решительна, как и красива. Вместе со своей молодой женой Диего подался на север в поисках удачи. И он нашел ее в Монтана. Тогда земля стоила очень дешево, и, купив огромный участок, Диего занялся разведением скота. Позже, когда его дела пошли в гору, он прикупил еще земли, и, в конце концов, монополия на скотоводство оказалась в его руках.

Он стал владельцем лесов и гор, богатых различными полезными ископаемыми. К тому времени, когда родился его сын, Диего был единственным крупным землевладельцем в штате. Но Сэм превзошел своего отца в стремлении к богатству.

Самая неприятная черта Сэма, как считала Вилли, проявлялась в его отношениях с недругами и конкурентами. Он беспощадно и методично разрушал их бизнес, пока они не становились полными банкротами. Он делал это с той же легкостью, с какой переставлял фигуры на шахматной доске. К помощи закона он прибегал только тогда, когда тот мог быть на его стороне. В остальных случаях он просто игнорировал его. Ходили слухи, и даже изредка появлялись публикации, где в очень осторожной форме говорилось о том, что Сэм имеет большое влияние на законодательные органы и поэтому может позволить себе смотреть на закон сквозь пальцы.

Что касается Диего, то следует добавить, что он был достаточно противоречивой натурой и, при всей своей решительности и даже жестокости, отличался спокойным нравом и элегантностью, серьезно занимался историей Испании. В отличие от него, Сэм был совершенно безжалостным человеком с сердцем, твердым, как сталь. Вилли хватило одной-единственной беседы с ним, чтобы у нее навсегда отпала охота встречаться с ним вновь. Она сразу поняла, что ее жизненные и моральные принципы далеки от того, что исповедует Сэм.

– Поздравляю тебя, – сказал Нил, обращаясь к Вилли и поднимая бокал с вином. – Твои успехи выше всяких похвал, дорогая! Будучи президентом своей группы, ты должна приложить много усилий, чтобы добиться еще большего. Ты согласна, Вирджиния?

– Что? Ох, извини... поздравляю тебя, дорогая. Я очень горжусь тобой.

Вилли сделала глоток шампанского и посмотрела через стол на свою мать. Благодаря заботе личного парикмахера Арманда, массажу и дорогой косметике, которую так любила Джинни, она выглядела ухоженной, и ее внешность приобрела особый лоск. Но вместе с тем в выражении ее лица появилось что-то новое – озабоченность и тревога. Вокруг рта и глаз образовалась паутина морщинок.

Вилли часто пыталась вызвать мать на откровенный разговор, чтобы выяснить, как ей живется, но все ее попытки заканчивались безрезультатно. Джинни всегда отвечала, что живет прекрасно, и переводила разговор на другую тему.

Может быть, ее до сих пор тревожила та публикация в газетах? Или она переживает за свой новый бизнес? Может, она боится, что общество Палм-Спрингс будет так же смеяться над ее моделями, как смеялись те продавщицы много лет назад?

– Проходя мимо нового магазина, я взглянула на витрину... – осторожно начала Вилли, но Джинни перебила ее.

– Пока там не на что смотреть, – нервно сказала она. – Витрина еще не готова. Церемонию открытия мы предполагаем провести через два дня.

– Вирджиния, дорогая, – произнес Нил в своей безупречной манере. – Я нанял тебе хорошего специалиста по оформлению витрин, но она жалуется, что ты мешаешь ей работать. Она говорит, что ты все хочешь делать по-своему.

Из этих слов Нила Вилли заключила, что он недооценивает вкус Джинни и не доверяет ему. Мать так и застыла в кресле, посмотрев на Вилли, словно в надежде на поддержку.

– Эта женщина все делает очень хорошо, но она все-таки работает на меня, и я хочу, чтобы она принимала во внимание мои пожелания. Но она все делает по-своему, считая, что я ничего не смыслю в оформлении.

– Ты знаешь, Вилли, какой обидчивой может быть твоя мать, – мягко сказал Нил. – Конечно, ничего страшного не случилось, но мне кажется, трудно найти оформителя, который сделал бы за такой короткий срок все так, как того хочет Вирджиния.

Вилли смотрела на свою мать, которая вжалась в кресло и была похожа на ребенка, застывшего в ожидании, пока взрослые решают, как лучше выйти из затруднительного положения.