Невеста из Калькутты - Грейс Сьюзен. Страница 20

Лицо Рэнди сияло, щеки ее покраснели, глаза сверкали. Золотистые локоны, перехваченные на затылке лентой, свободно спадали на ее плечи. Взмахнув подолом розового шелкового платья, Рэнди ворвалась в гостиную и сразу же принялась рассказывать о событиях прошедшего дня.

– Роды в самом деле оказались трудными, но, слава богу, все закончилось как нельзя лучше! – воскликнула она. – Вы представить себе не можете, как я была счастлива, когда приняла на руки этого крошечного мальчика! Честно говоря, мы очень тревожились за его мать. Ее доставили в госпиталь из далекой деревни, и она сама еще совсем ребенок. Затем начались проблемы, и пришлось решать их одну за другой…

И она подробно, во всех деталях пересказала ход родов, но осеклась, увидев густо покрасневшие щеки Стивена.

– Вы не заболели, Стивен? – спросила Рэнди, подбежала и потрогала его лоб. – Теплый, но не горячий. Я не думаю, что это лихорадка. Странно. А почему вас бросило в пот?

Стивен ослабил галстук, нервно пошевелил пальцами и ответил:

– Со мной все в порядке, правда. Просто я… меня всегда немного мутит от подобных вещей.

– При виде крови он всегда падает в обморок, – со смешком добавил Джеймс.

– Не всегда, – возразил Стивен. – Может быть, только однажды, но тогда Диана сама была виновата.

– Не сваливай все на Диану. Сам виноват. Ты же был слегка влюблен в нее. Сколько времени ходил за ней как привязанный? И когда она позвала тебя посмотреть, как жеребится ее кобыла, ты, конечно, пошел. Даже настаивал на том, чтобы пойти. Ну, а когда увидел все это, упал в обморок прямо возле стойла.

– Но дело там было не только в крови, Джеймс. Жеребенок шел ногами вперед. Я думал, что кобыла вот-вот умрет. Если бы Диана заранее предупредила меня о том, что так и должно быть, я бы, наверное, устоял.

– Очень неучтиво сваливать на других свою слабость. Прекрати обвинять Диану.

– До сих пор защищаешь ее, с ума можно сойти, – покачал головой Стивен.

– Джентльмены, – вмешалась, в их разговор Рэнди, – перестаньте спорить и объясните мне лучшие, что случилось. Пару минут тому назад Стивен выглядел совсем больным, и я хочу понять почему.

Стивен надулся и ничего не ответил, и тогда объяснять пришлось Джеймсу:

– Его слишком взволновал ваш рассказ, Рэнди. Рождение ребенка – это, конечно, великое чудо, но подобные вещи не принято обсуждать в гостиных. В культутном обществе об этом не говорят – если не вообще, то, по крайней мере, в компании, где присутствуют как мужчины, так и женщины.

Блеск в глазах Рэнди потускнел, щеки ее запылали, и они ответила, с трудом сдерживая обиду:

– Покорно прошу простить меня, милорды. Я – девушка провинциальная, и мне неведомо, о чем можно говорить в приличном обществе, а о чем нельзя. На будущее я сделаю для себя выводы и никогда больше не оскорблю вашим чувств рассказами о том, что происходит в госпитале. А теперь, с вашего позволения, я отлучусь, чтобы проверить, как обстоит дело с ужином.

Рэнди попыталась проскочить мимо Джеймса, но тот поймал ее за запястье. Ему хотелось как-то успокоить девушку, но вместо этого прорвалось то, о чем он думал весь сегодняшний день:

– Вам нельзя больше работать в госпитале, Рэнди. Это слишком опасно. До нашего отплытия в Англию вы должны оставаться дома или выходить только вместе с кем-нибудь. Если хотите, я с радостью буду вашим провожатым. Нана никогда не простит мне, если с вами что-нибудь случится.

– Прошу вас немедленно убрать свою руку, милорд капитан, и никогда впредь не пытайтесь удержать меня силой, – негромко, почти шепотом ответила Рэнди.

Смущенный ее словами, но еще больше – холодным отчужденным тоном, Джеймс выпустил запястье Рэнди, и она быстро направилась к двери, успев сказать на ходу:

– Вы мне не отец, не тюремщик и не господин, капитан Грейсон. В отличие от ваших матросов или слуг, живущих в вашем поместье, я не намерена выполнять ваши распоряжения. Я пригласила вас в свой дом только потому, что вы состоите в дружеских отношениях с моей бабушкой. Пока я не решу, оставаться мне в Индии или плыть вместе с вами в Европу, я ничего не намерена менять в своей жизни и буду продолжать делать то, что делала всегда. Если же вы сочтете, что мое поведение оскорбляет ваши тонкие чувства, никто не мешает вам собрать свои чемоданы и завтра же съехать отсюда. Вы поняли меня, лицемерный ханжа?

Рэнди еще раз взмахнула подолом розового платья и, сердито стуча каблучками, поспешила на свою половину. Джеймс сделал попытку броситься следом, но тут перед ним вырос Абу.

– Не нужно, господин, – сказал он. – Бесполезно говорить с ней, когда она в таком состоянии.

– Но, Абу, должен же я извиниться перед ней. Видит бог, я не хотел ее обидеть, просто хотел предостеречь.

– Сейчас ваше появление только помешает делу. Но гнев моей госпожи подобен летнему ливню – он бурно начинается и быстро кончается. Садитесь ужинать вместе со своим другом, господин, постарайтесь сегодня хорошенько выспаться, а разговор оставьте до завтрашнего утра.

Джеймс неохотно последовал совету Абу, а затем всю ночь провел без сна, обдумывая свой завтрашний разговор с Рэнди.

«Я должен быть с ней поласковей, – думал он, ворочаясь с боку на бок. – Если проявлять настойчивость, она может взбунтоваться, и тогда все наши планы пойдут прахом. Нужно проявить к ней внимание. Попросить ее, что ли, показать мне Индию? Да, наверное. Так я, по крайней мере, смогу лучше понять, что ее здесь так держит. И почему она согласна рисковать своей жизнью, только бы не уезжать отсюда».

Рано утром Джеймс был уже на ногах. Он, быстро умылся, оделся и вышел из дома, надеясь перехватить Рэнди, до того как она уйдет из дома. Сначала он направился в сторону спальни, которую занимала Рэнди, но на полпути его осенила идея, и Джеймс, круто развернувшись, бросился в сад.

«Принесу ей цветов, – подумал он. – Испытанное средство. Против этого ни одна женщина не устоит, смягчится».

Джеймсу приглянулись гардении, и он выбрал одну из них – белоснежную, распустившуюся, с нежным и тонким ароматом.

Внезапно на садовой дорожке промелькнула фигура, одетая в белое, и Джеймс, присмотревшись, обнаружил, что это молодой индус, вышедший из дома, как раз из того крыла, где находилась спальня Рэнди. Он был красиво, богато одет, обут в высокие сапоги для верховой езды, а голову незнакомца венчал белый тюрбан, заколотый золотой застежкой. Индус неторопливо прошел через сад и направился к конюшне.

– Так вот в чем отгадка, черт побери! – воскликнул Джеймс. Он смял в кулаке хрупкую гардению и швырнул ее на песок. – Каким же я был слепцом! Вовсе не Индия держит ее, а молодой любовник, вот в чем, оказывается, причина!

Вне себя от ярости, Джеймс бросился вслед за смуглым индусом. Ему хотелось задушить, разорвать на куски соперника, этого счастливца, которому было позволено всю ночь сжимать в объятиях нежное тело Рэнди.

Молодой индус вошел в конюшню и остановился возле двери, натягивая на руки кожаные перчатки. Джеймс одним броском догнал его и резко развернул незнакомца к себе.

– Кто вы такой, черт побери, и давно ли вы связаны с Мирандой Коллинз? – хрипло выкрикнул он.

Индус поднял голову, и Джеймс увидел перед собой знакомые янтарные глаза Рэнди.

– Это вы? – растерянно спросил Джеймс, переходя с крика на шепот. – Простите, я не знал…

Больше он не успел сказать ни слова. Вокруг его груди обвилась веревка, рванула вверх, и Джеймс беспомощно повис в воздухе. Он не видел того, кто на него напал, но это, вне всякого сомнения, был ловкий противник. Ловкий и очень сильный.

– Ксавьер, опусти его, – приказала Рэнди, сопровождая слова сложными движениями рук. – Он меня не тронет. Опусти его вниз, немедленно!

Джеймс какое-то время продолжал вращаться, хватая воздух раскрытым ртом, словно выброшенная на берег рыба, а затем его мягко опустили на кипу сена, лежавшую возле пустого стойла. Джеймс с трудом поднялся на ноги и посмотрел на человека, с которым говорила Рэнди. Это был не просто высокий человек, это был настоящий гигант, живая гора, вылепленная из могучих мускулов. В одной набедренной повязке, с черными волосами, разметавшимися по плечам, он безмолвно стоял, не сводя глаз со своей хозяйки.