Юджиния - Минчин Александр. Страница 65

И только потрескивание каких-то элементов, как сверчков, шелестело, шурша, в воздухе.

Мистер Нилл стал вспоминать свою маму… и отогнал воспоминания.

Он все еще был в сидячем нокауте, но постепенно приходил в себя. Изменившийся невероятно голос спросил:

— Вы сделали все, что было в силах нашей семьи?

— Лучше, если вам завтра расскажут доктора, вы им будете звонить.

Мистер Нилл собрал все усилия своего властного организма, прежде чем произнес:

— Я… прошу у вас… прощения — за начало нашего разговора.

Александр кивнул. Он не мог поверить, что этот монумент нашел в себе силы — извиниться перед ним.

— Хотя это не метод. Воспитания… Я сочувствую вам так же глубоко, — продолжал он, — как сочувствую себе. Могу я увидеть свою дочь?

Александр поперхнулся.

— Да, конечно… Я сообщу вам, когда она проснется. Но вам придется подняться к ней…

Мистер Нилл, содрогнувшись, все понял.

— Я должен сообщить эту страшную весть Клуиз. Это наша единственная дочь… Я хочу, чтобы вы присутствовали.

Александр кивнул, не понимая почему.

Мистер Нилл попросил мажордома по внутреннему селектору пригласить Клуиз в его кабинет.

Едва войдя, она почувствовала, что воздух этой комнаты насыщен чем-то страшным. Она поцеловала в висок Александра, он едва коснулся поцелуем ее руки.

Она стояла не двигаясь, ожидая.

— Видишь ли, дорогая, жизнь так странно устроена…

— Что случилось? — спросила охрипшим голосом Клуиз.

— Юджиния, моя маленькая девочка, страшно больна.

— Александр? — Ее глаза, расширившись, смотрели в его.

Он повернул голову к мистеру Ниллу.

— Говорите. Вы член семьи…

— У нее… лейкемия.

— Лейке… — Она стояла, невероятно выпрямившись, и вдруг, потеряв сознание, как пораженное громом дерево, стала падать на пол. Александр едва успел поймать ее — падающую. Иначе выточенное лицо разбилось бы об пол.

Он перенес ее на диван. Мистер Нилл сразу нажал кнопку помощи.

В доме возникло движение, забегали слуги. Страшная весть разнеслась мгновенно. Спустя какое-то время Клуиз пришла в себя, и Александр вышел из кабинета, оставив их вдвоем.

Всю ночь мистер Нилл и Клуиз провели у постели Юджинии. Александр почти с рассветом ушел прилечь в кабинет. Вечером им нужно было лететь в Нью-Йорк. Он чувствовал, что еще раз, может, два и доктор Мортон запретит эти изнуряющие, но такие важные для Юджинии полеты домой.

Во время завтрака мистер Нилл пришел к Александру на кухню и попросил себе… чаю.

— Что дальше? — спросил он, глядя воспаленными глазами на Александра.

— Летим в Нью-Йорк вечером — завтра начинается новая неделя химиотерапии. Я не знаю, как она это выносит…

Он закусил губу.

— Я полечу с вами, вдруг я смогу чем-то помочь. На чем вы летите? Вам нужен самолет? В каком отеле вы остановились? Удобно ли там моей дочери?

Мистер Нилл говорил, не останавливаясь, не слушая ответов. Потом остановился:

— Я хочу, чтобы вы мне дали имена и телефоны всех врачей, которые имеют отношение к болезни Юджинии. Поймите меня правильно — вы все-таки новый человек в этой стране…

— И многого не знаю, — закончил фразу Александр. Он понял, что с него снимают то, что ему было так необходимо.

— Я хочу, чтобы вы по-прежнему постоянно были рядом с Юджинией. Она вас любит, и, главное, вы единственный, в кого она совершенно, полностью верит: что вы ей сможете помочь. И я хочу — чтобы эта вера в ней жила. Вы и я… обязаны…

Влага выступила в глазах мистера Нилла. И он высоко поднял чашку с чаем, чтобы закрыть свое лицо от Александра.

Вечером, в отеле, Юджиния заснула в объятиях мужа, говоря, как ей жалко папу: он так переживает.

Мистер Нилл и Клуиз не спали полночи этажом выше.

В четыре часа дня, когда Юджиния приходила в себя в своей палате после пункции и наркоза, все трое собрались на совет в кабинете доктора Мортона.

— Мистер Нилл, миссис Нилл, доктор Мортон, — представил Александр.

Разговор продолжался в течение получаса, после чего мистер Нилл попросил оставить их вдвоем.

Чем находиться на том этаже, где больные, Александр пригласил Клуиз в бар. Где он теперь часто бывал.

Они опустились за стойку бара и заказали коктейли.

— Я в полном шоке, — сказала Клуиз. Несмотря на вид Клуиз из-за бессонной ночи, все

посетители бара повернулись к ней.

Александру было не до выяснений отношений.

— Что будем делать, Саша? — спросила она. Он вздрогнул, Клуиз первый раз называла его так.

— Не знаю. — Он выпил залпом, до дна. — Совсем не знаю.

— Но ты будешь что-то делать, я уверена.

— Естественно.

— И первый шаг?

— Я жду, как на нее будут действовать швейцарские экспериментальные препараты.

— А потом…

— Скорее всего — в швейцарскую клинику.

— Ты веришь в Европу больше, чем в Америку?

— Смотря в чем.

— Мемориальный Слоун — лучший раковый центр мира. Пациенты мечтают попасть сюда…

— Знаю, знаю… — он сделал знак бармену. — Но пока ее состояние заметно ухудшилось, мне больно смотреть на нее. И еще больней — что моя белочка никогда не жалуется.

Он разом выпил поставленный новый бокал. И показал: еще.

— Я хочу, чтобы ты знал: любая помощь, которая нужна тебе, в любое время суток, я прилечу в любое место, точку мира, чтобы помочь тебе. И Юджинии… Я хочу, чтобы ты рассчитывал на меня, как на alter ego, второго себя. Хочу, чтобы ты знал, что я буду существовать только для тебя. И ни для кого больше.

Он взял ее руку и, задумавшись, поцеловал. Она была необычная женщина… В чем-то.

Бармен поймал его взгляд. И беспрекословно подчинился.

— У меня большие связи в Европе со старых времен… — продолжала Клуиз, — малейшее твое желание будет выполнено, немедленно.

Александр взял новый бокал и, несмотря на Клуиз, выпил. Наконец боль стала притупляться.

Клуиз положила свою руку на его руку. И погладила, кожу — кожей.

— Чем я могу помочь сейчас?

— Я не хочу, чтобы мистер Нилл мешал мне.

— Я возьму Деминга на себя. Хотя это его дочь… Впрочем, я понимаю, что сейчас она верит только в тебя… Ты должен что-то сделать.

— Я сделаю все, что в нечеловеческих силах. Но мне нужно время. Я консультируюсь со многими людьми и звоню по всему миру. В горной части России мне должны добыть смолу, которая… Но мне нужно время. А его мне не хватает, его мне никто не дает… Совсем чуть-чуть.

— Я буду твоей правой рукой. И левой… Скажи только, что нужно делать. Распоряжайся мной, как… Юджинией.

Александр невольно улыбнулся и взял бокал. Клуиз подняла свой, и они коснулись друг друга — бокалами.

— За наш союз, — сказала Клуиз, и они выпили, она медленно, он быстро.

Надоедливый взгляд бородатого мужика на его леди начинал раздражать Александра. Он посмотрел мужику в глаза, надавил взглядом и нетерпеливо сделал отмахивающий жест ладонью, чтобы он отвернулся. И, как ни странно, тот отвернулся. Александр готов был уже встать. Ему нужна была разряда. Он искал разрядки… И драка была как нельзя в руку.

Рука Клуиз опустилась на его кисть.

— Ничего страшного. Я привыкла. Александр сначала не понял. Он мигнул бармену.

И только тут до него дошло:

— Вы становитесь весьма наблюдательной.

— Учусь у своих молодых родственников.

— Это кто же?

— Это вы.

— Я не думал, что у меня чему-то можно учиться.

— И очень многому. Я все не дождусь… когда… Он взял новый налитый бокал, не расслышав последнюю фразу.

Она мягко и заботливо посмотрела на него.

— Ты должен бросить это.

— Что это?

— Пить.

— Кто так сказал?

— Никто. Я прошу тебя, Саша…

Он опять вздрогнул — от ласковости в интонации.

— Зачем это нужно?

— Обезболивает. И смягчает.

— Я все понимаю, милый. Я знаю, как тебе больно, как все разрывается внутри. Поэтому я хочу тебе помочь.

Она обняла его неожиданно за плечи. Он опустился лицом — ей в ключицу.